Неизвестная Тварь

был приятно очарован ими. Казалось, природа заигрывала со мной, и словно специально, во имя каких-то своих, никому не известных тайн и интересов, вовлекала меня в цепочку тех мрачных и ужасных событий, превративших мою жизнь в самую настоящую пытку.
Очарованный искренностью красоты тех мест, я решил сделать небольшую прогулку. Недолго думая, я покинул границы наших владений и отправился в путь. Согласно моему мнению, природа таит в себе огромную силу и огромную тайну, которую человек никогда не сможет познать. Словно зачарованный я осматривал деревья, дома, в которых бурлила тихая жизнь, различных животных встречавшихся на моем пути. Помню, что тогда я погладил абсолютно черного кота, в шерсти которого уже тогда читалось своего рода предупреждение. Но я же был так молод…

Я не помню, сколько точно времени я вот так свободно бродил, по просторам той деревушки, но помню, что смог совладать с собой только тогда, когда солнце начало плавно спускаться к горизонту, и, на окружающийся меня мир, начали опускаться первые лучи тьмы, плавно покрывающие все вокруг, посредством сумерек. Поняв это, я решил вернуться назад, как вдруг перед глазами моими возникла страшная картина.
Мой путь пролегал вдоль дороги, по одному краю которой был пустырь, а по другому огромное поле, засеянное царицей полей - кукурузой. Преодолев пустырь, я оказался подле полуразрушенного одноэтажного здания. Его каркас был выложен кирпичом, а полуразрушенную крышу украшали редкие пятна толи. Окна были наглухо забиты, правда входные двери были раскрыты, маня меня, несмотря на свой страх, войти и пройтись по этому мрачному и вымершему месту.
Наверно тогда, зыбкие и отвратительные мурашки страха пробежали по моему телу впервые. Тем не менее, я нашел в себе силы и, подвластный своему непонятному и бесперспективному  интересу, отправился на поиски впоследствии истерзавших меня приключений.

Сделав несколько шагов, мой прыткий слух, предупредил меня, что в этом месте я не один. Тогда мне стало еще страшнее. На ум тут же пришла история, которую рассказывали мне мои родители, когда я плохо себя вел. Согласно их теории всех непослушных детишек рано или поздно настигает смерть из-за людоеда великана, который, потеряв однажды своего ребенка,никогда не простит других родителей за их пренебрежительное отношение к собственным детям.
Как бы то ни было, я бросился бежать. Развернувшись назад, я помчался что есть сил. В моих воспоминаниях вновь и вновь пролетают те резкие эмоции, настигшие меня в этот момент. Наверно, каждый из нас помнит, или предполагает, что помнит свое впечатление от первого испуга. Столкнувшись с этим однажды, всегда, вновь и вновь, возвращаешься к истокам. Я пробежал несколько десятков метров вдоль густо растущей травы, величественно возвышающейся надо мной, и подбежал к дороге, с которой и начал свой путь к разрушенному дому. Я мчался не останавливаясь, думая о том, что тот верзила-людоед бежит в нескольких шагах от меня и только и ждет, что в один миг, мои детские ноги дадут необратимый сбой, вследствие которого, моя жизнь уже тогда могла бы оказаться необратимо прерванной и   потерянной, вместе со всеми надеждами и красками тех радужных и беспечных лет.
Перебежав через дорогу, я нырнул в заросли густо растущей кукурузы, пытаясь найти в ней убежище от этого дикого и ужасного монстра. Ярко помню, как весь мокрый от пота рухнул на влажную, чуть теплую землю, пахнущую столь приятно, как неспособно пахнуть ни одно, пусть даже самое прекрасное женское тело. Оказавшись в этих диких зарослях, я семенил свой курс и пополз левее, попытавшись таким образом сбить того великана со следа. Мой детский разум не смог придумать ничего более оригинального…

Проползя какое-то время, я прильнул к одному величественно стоявшему стеблю кукурузы. Он отличался ото всех своей необычайной толщиной и каким-то величием, которое присуще только сильнейшим. Обхватив его руками я вжался в него, что было сил, не жалея ни его, ни собственное лицо, которое прильнувши к этому вожаку, впоследствии получило химический ожег. Мое сердце в любой момент было готово вырваться из груди, легкие работали не зная усталости, и казалось, что они не выдержат той перегрузки, на которую я их опроверг. Помню тот влажно-мокрый привкус крови на моем языке, помню, как плюнув, обнаружил в своей слюне кровавые подтеки. Как же мне было страшно.

Как бы то ни было – минуло время, неотъемлемый лекарь большинства человеческих проблем. Дальше случилось самое страшное, обретшее меня на все те страдания, результатом которых, и явился мой спланированный преждевременный уход из жизни.

Пытаясь вслушиваться в легкий шелест кукурузных листьев, навевающих покалывающую дрожь, я вдруг услышал чей-то непонятный крик, изданный явно существом, не относящимся к человеческому роду. Невольно повернув голову в том направлении, мой взгляд упал на взрослого мужчину. Он находился на расстоянии метров ста-стапетидесяти от меня. С такой дистанции, я смог разглядеть лишь нечеткий силуэт, одетый в старую, потрепанную телогрейку и высокие болотные сапоги. На какой-то миг мне показалось, что они были сплошь запачканы кровью. Да, да. Именно так и было – кровью. Сгорбленный мужчина нес спиной небольшой тряпичный мешок, явившийся источником того резкого, раздирающего душу шума. Через мгновение, я понял, что создает этот шум не что иное, как обычная кошка, которая по случайным обстоятельствам попала в руки жестокого человека. Тот мужчина, не мог меня видеть, это ему не позволяло расстояние и тот факт, что и сам я нервно прильнул к столь приятно пахнущей земле.

Животное в мешке продолжало извиваться, шипеть, да и просто биться в истерике, всячески проклиная на своем кошачьем языке этого сухого человека, который, по всей видимости, в ближайшее время быстро и бесповоротно решит судьбу небольшого хитрого организма. Горбатый мужчина не обращал на кошку абсолютно никакого внимая. Он был одержим своей целью, именем которой было – убийство. Он прошел несколько метров вдоль от разрушенного здания, после чего взобрался на небольшую возвышенность, представлявшую из себя небольшой бугор, образованный землей. Взобравшись на него горбатый человек грузно опустил мешок на землю, после чего ногой разгреб несколько досок, открыв таким образом проход куда-то вглубь холма. Затем он поднял мешок, и быстрым движением опрокинул содержимое мешка внутрь.

Перед моим взглядом кошка проплыла расплывчатым мертвым пятном, и удалилась вниз, вне зоны досягаемости моего зрения. В течение нескольких секунд я слушал звуки ее предсмертной истерики, представляя, как она мечется там из края в край, изо всех сил пытаясь найти пути к невозможному спасению. У меня создалось впечатление, будто она находится в смертельной схватке, с неизвестным монстром, пытающимся подчинить ее, предавая не терпимым мукам, итогом которых являлась смерть.

Через некоторое время раздался притупляющий слух хруст, и наступила тишина. Все это время горбатый человек стоял и смотрел вниз – туда, где происходили эти чудовищные события. Когда же животное перестало подавать признаки жизни, он, словно, в отчаянии рухнул на колени, будто бы прося прощение за содеянное. А еще через минуту он поднялся и побрел назад. Я же, просидел в тех зарослях до полного наступления темноты, затем все таки нашел в себе силы вернуться домой.

Минуло достаточное количество лет, в течение которых я рос и продолжал становиться личностью. У меня появлялись друзья, враги, бывали даже и завистники. Жизнь преподносила мне множество испытаний, проходя через которые я приобретал различные полезные навыки и положительные качества. Мои родители по-прежнему возили меня в тот дом, где я прекрасно проводил время, но все таки из-за тех событий что-то изменилось. Я перестал ощущать ту нежную детскую атмосферу, которую я  любил так же сильно, как  любил  свою женщину, а в последствии и собственных детей. Я пытался любить то место по-прежнему сильно и после того события, но все мои попытки вернуть все назад оказывались тщетными. Тем не менее, мои визиты туда были регулярными.
Я подошел к тому колодцу спустя шесть лет. Тогда мне было уже двенадцать. Изучив прошлое тех мест, моему разуму открылась яркая картина, характеризующая эту местность с ее действительной стороны. То полуразрушенное здание оказалось заброшенным коровником, сожженным немцами в те суровые военные годы, а тот холм являлся коллектором-утилизатором. Он представлял из себя шесть бетонных квадратных плит, площадью по три метра каждая, соединенные в простейшую геометрическую фигуру – куб. Этот куб был присыпан землей, а сверху было проделано отверстие, служившее рожденным быкам(ферма была молочная) своего рода входом в другой мир, зайдя в который уже нет пути назад. Рожденным быкам перерезали горло, после чего, вколов какие-то медицинские препараты, просто сбрасывали вниз, предавая их на растерзание великим философам – белым трупным червям.

Минуло шесть лет, в течение которых мое любопытство, таившееся где-то в глубинах моего разума, росло в нечто большее, желающее в любой момент вырваться наружу, сформировавшись в банальный человеческий поступок. В двенадцатилетнем возрасте я снова подошел к этому коллектору. Тогда было лето, лучи солнца жгли мне кожу, пот медленно копился  над верхней губой, заставляя меня то и дело удалять его оттуда. Помню, как вспоминал себя шестилетним, вспоминал, как мне было страшно и неприятно, и ощущал печаль о том, что по непонятным мне причинам земля больше не пахнет тем чарующим ароматом.
Я узнал, кем был тот горбатый мужчина. Все было так, как я и предполагал. Он оказался обычным сторожем. Однако суть его работы не заключалась в присмотре за тем зданием, ведь оно не работало уже тогда. Еще я не мог понять, что заставило его скидывать туда не в чем неповинную кошку. Что касается его социального положения, то статус «странного» он заработал практически с рождения. Не считаю нужным описывать его биографию, хочу сказать лишь то, что во время войны он был контужен, после чего возвратился домой, где пребывал  в мире жесткой депрессии, не дававшей ему покоя до конца его дней. Эту проблему, он естественно пытался решить с помощью алкоголя. В возрасте сорока четырех лет он покончил с собой, прибегнув к помощи охотничьего ружья, дробь которого не оставила от его головы даже напоминания о ней.

В моей же голове поселился постоянный житель, по имени вопрос. Мне было дико интересно, я хотел узнать, что убило кошку. Что вершило ее судьбу? Ведь, что-то или кто-то оборвало ее последний крик, заменив его ужасным хрустом ломающегося позвоночника. Что? Что за существо сидело там, внутри…
Добравшись до входа в коллектор, я принялся разбрасывать полусгнившие доски, которые  играли роль двери. Покончив этим, нагнувшись, я начал вглядываться в темноту, царившую в том небывалом царстве смерти.

Это было неописуемо. Воздух застыл в моих легких подобно холодному, скользкому льду, грубо лежащему на поверхности тихого водоема, чьи многочисленные неровности и шероховатости впивались в мою плоть подобно иглам. Вся