Кусочек хлеба, или "Экскурсия в настоящее"

простенькие посылки, те кисеты и варежки, которые они отправляли на фронт, хоть на мгновение, но приближали этот День Победы.
    Но и после войны Победу нужно было закреплять и защищать: поднимать, возрождать промышленность и сельское хозяйство, укреплять армию и срочно создавать ракетно-ядерный щит. Всё это тогда было жизненно необходимо для обессиленной и обескровленной страны.
    И вновь были жертвы и подвиги миллионов вдов, сирот, искалеченных войной и невинно осуждённых защитников Родины.
    Я вспомнил, как сорок лет назад мы, малолетние пацаны, каждое утро выбегали встречать колонну открытых грузовиков с "зэками", которых привозили на строительство того самого завода железобетонных изделий.
    Некоторые из заключённых бросали нам с машин искусно вырезанные из дерева танки, летающие пропеллеры, самолётики… А мы, подбирая игрушки с обочины, понятия на имели, что эти хмурые дядьки с непонятной тоской в глазах не просто "сидели в лагерях". Они не просто "отбывали срок" – они тоже поднимали страну из разрухи, но платой за эту каторжную работу была лишь миска тюремной баланды…
    Спасибо всем вам, живым и уже ушедшим Защитникам  и Спасителям Отечества, фронтовикам и тыловикам, с избытком хлебнувших военного и послевоенного лиха.
    Почти наощупь я взял со стола бутылку и включил торшер. Его неяркий оранжевый свет рассеял темноту в комнате, создавая ощущение уюта и умиротворённости.
    Я наклонил бутылку над своей рюмкой, но рука моя, замерев на полпути, дрогнула, и водка потекла мимо, на полированную поверхность столика. В грудь словно ударило тугой, горячей волной, и у меня перехватило дыхание…

      Моя рюмка была полной, а рядом с ней, тускло отсвечивая гранями, стоял маленький стаканчик с водкой.
    Сверху на нём лежал кусочек тёмного хлеба…
    Сердце оглушительно бухнуло и замерло. Словно завороженный, оцепенев, я смотрел, как лениво, словно при замедленной съёмке, водка хлюпает из горлышка бутылки на столик, подтекает под рюмку, под стаканчик…
    Но взвыла, циркулярной пилой взвизгнула и, захрипев, умолкла Большая Музыкальная Юла. И, как ловкий фокусник сдёргивает со стола скатерть из под стоящих на ней предметов, так из моего сознания соскользнул целый мир. Одна пелена Майи сменилась другой…
    На столике одиноко стояла моя пустая рюмка, и лужица водки, расплываясь, медленно подбиралась к ней… Словно спохватившись, телевизор загремел музыкой, выстрелами салюта, криками веселящихся людей.
    Я ошалело посмотрел на экран мгновенно заработавшего телевизора, на закрытое окно, на скомканное покрывало на диване…
    Значит, это было ещё одно путешествие по "Отражениям", в глубины своего "я", ещё один урок самопознания, результаты которого мне придётся постигать, возможно, многие годы.
    Спасибо Тебе, Господи, за этот урок, за то, что не оставляешь меня в заботах Своих, и обучаешь, как дитя малолетнее…
    За окном опять бухнуло, и к оранжевому свету торшера добавился зелёный свет из окна.
    Я шагнул к окну и опять распахнул его. Впрочем, нет, не опять, а впервые, хотя точно так же хрустнули оконные створки, присохшие за зиму друг к другу. Так же, как несколько минут назад, в комнату ворвался свежий весенний воздух…
    Над крышами домов висела одинокая зелёная звезда. Салют уже закончился, и уставшая от своих криков и визгов молодежь притихла.
    Опёршись о подоконник, я выглянул на улицу.
    У соседнего дома столпилось несколько ребят и девчат. Они курили, что-то пили из пластиковых бутылок и, возбуждённо размахивая руками, что-то рассказывали друг другу.
    Я вздохнул. Вот оно, перестроечное поколение, дети, выросшие, как трава в поле, и родительские забота и воспитание тут не в счёт.
    Дети, о которых забыло государство в суете своих великих преобразований, так ничего и, не сумев предложить им взамен уничтоженных идеалов и высоких целей.
    "Каждый сам за себя" и "Бери от жизни всё" – лозунги, недостойные Человека. Сможет ли эта молодежь, придя к власти, думать не только о себе, но и о ближнем своём, радеть за него, за державу, за Родину?
    Уходит поколение, у которого вся жизнь была как подвиг. "Не при делах" уже и послевоенное поколение, строившее Социализм и мечтавшее о Коммунизме.
    "При делах" пока ломатели и крушители, но и они уже "сидят на чемоданах".
    Что сделает с Государством, с нами новое поколение, которое придёт им на смену? Может, ошибся папа, и всё не так уж и плохо?
    Ведь сколько раз уже бывало, что наша страна возрождалась из пепла, как волшебная птица Феникс! Хотелось бы на это надеяться…
    Зелёная ракета, стрельнув крохотными жёлтыми искрами, стала гаснуть, и у меня невольно сжалось сердце. Мне показалось, что сейчас весь мир погрузится во мрак, но гаснущая звёздочка вдруг снова вспыхнула и, словно из последних сил, вновь осветила дома зелёным светом.
    И вдруг из толпы подростков с шипением взлетела ещё одна ракета.
    Чиркнув по тёмному небу снопом искр, она зависла рядом с зелёной звёздочкой и вдруг рванула, вспыхнула ярким светом: рядом с угасающей зелёной полыхала, разгораясь, новая звезда, звезда цвета восходящего солнца…