Антон Иванович Деникин, седовласый дородный мужчина зрелых лет,
стоял в ливрее нелепого канареечного цвета у дверей дорогого ресторана.
Его обязанностью было открывать дверь гостям и, возможно, получать или не получать за это чаевые.
«Лучше, конечно, получать», думал Антон Иванович, «но попадаются форменные жлобы, готовые удавиться за лишнюю сотню. И перед дамами
не стыдно», возмущался про себя швейцар. Он служил здесь года три и приобрел чутье на клиента в части разрешения животрепещущего вопроса:
«Даст или не даст» Совсем, как у Гамлета «Быть или не быть» Таким сравнением Антон Иванович очень гордился. Это как бы приобщало его к высшим сферам.
Вел он себя после этого психологического теста соответственно. Если он видел, что здесь не обломится, то каменел лицом, смотрел мимо гостя, даму окидывал презрительным взглядом, награждая про себя известным эпитетом.
Дверь открывал так, чтоб гость и гостья еле в нее протиснулись, а еще лучше – что-нибудь повредили из своего гардероба. Ни «здрасьте», ни «будьте внимательны», ни улыбки – какое там! «Шелупонь. Тоже мне, по таким ресторанам ходят, а сотню несчастную товарищу Деникину жалеют», думал он с негодованием и чуть не плевал им вслед.
Если же на горизонте маячили чаевые, то Антон Иванович мгновенно преображался. Казалось, все расплывалось в улыбке – от лица до шнурков начищенных до блеска туфель. Ширинка тоже расплывалась.
Тут он тебе и спустится к машине, дверь откроет, даму под локоток: «Осторожно, сударыня, здесь ступеньки крутые» Спутнику пару комплиментов - тот аж зардеется… По дороге к входу посоветует что заказать из блюд и вин, дверь нараспашку: «Пожалуйста не оцарапайтесь»
Ну как тут не расщедриться, не отвалить швейцару пару «стольников» - ведь добрейшей души человек – вон какой предупредительный. Не то что намедни в «Балчуге», старый пердун тупой и неповоротливый – только что ноги спутнице не отдавил. Правда, другой спутнице, но это детали…
Вот ведь как человек преображается, если к нему с лаской в виде несущественных купюр. А то? Ради чего живем, товарищи?
Только что Антон Иванович проводил вот такую приятную пару и с остатками деланного умиления на лице поджидал следующих гостей. Чувствовал – начинается серьезный вечерний чёс, как Новогодний у попсы.
К ресторану подруливала роскошная серебристая «Нива-Шевроле». Важно подруливала и Антон Иванович стал заблаговременно спускаться по лестнице, чтобы в момент парковки, ни раньше, ни позже открыть дверь даме.
Выучка!!! «Нива» остановилась, Антон Иванович ловко открыл заднюю правую дверь, на тротуарную плитку опустилась точёная ножка и из машины
показалась красивая молодая женщина лет двадцати пяти. С противоположной стороны вылез светлый моложавый мужчина средних лет
и отдал приказание водителю: «Пока свободен, но к часу ночи, как штык»
«Важный товарищ, а без охраны», подумал Антон Иванович, «хотя конец двухтысячных, спокойное время…» Он даже перекрестился украдкой.
Что-то в облике мужчины Антону Деникину показалось знакомым. Да и голос…
Он стал раскланиваться, любезничать, даму под локоток, спутника похвалил
за выправку и легкую походку для таких лет. Гость явно был ненамного моложе Антон Ивановича, отставного майора убойного отдела одного из РОВД города, а теперь швейцара престижного ресторана.
Напоминание о возрасте несколько покоробило мужчину. Он слегка поморщился, но тут же расплылся в голливудской улыбке. Но какое-то гнетущее чувство не отпускало швейцара, какая-то заноза колола внутри,
пока он провожал пару к входу.
«Да не напрягайся, старик», вдруг сказал мужчина. «Вот тебе за старанье», и подал десятидолларовую купюру. «Все схвачено и включено», добавил он, проходя со своей спутницей в распахнутую дверь мимо, словно окаменевшего
Деникина. Он еще раз оглянулся, подмигнул ему как знакомому и стал подниматься по устланной ковровой дорожкой лестнице в зал ресторана,
У двери которого гостей принимали два мордоворота из службы фейс-контроля.
Именно по этой знакомой фразе, не считая голоса, Антон Иванович понял, что перед ним прошел криминальный авторитет Утин по кличке Шелленберг,
Застреливший при задержании его напарника и друга Ивана Голицына восемь лет назад.
…Операция по задержанию как-то сразу не задалась (возможно у Шелленберга в отделе были уши), им пришлось преследовать его в запутанных дворах изолированно друг от друга. Там и был ранен Иван, умерший у Деникина на руках, но успевший назвать имя убийцы. Деникин все таки поймал тогда Утина, но тот успел сбросить оружие, которое впоследствии так и не нашли, хоть и прочесали там каждый квадратный метр земли.
Суд счел недоказанным убийство, а остальные эпизоды потянули стараниями адвокатов Шелленберга на условный срок и того освободили прямо в зале суда, на котором Деникин проходил, как свидетель. Начальство отыгралось на майоре по полной, отправив его в отставку. Антон Иванович очень переживал смерть друга, служебные неприятности и, как это часто бывает, запил. В результате, от него ушла и жена. После этого Деникин окончательно опустился и вытащил его из этого состояния сосед, случайно увидевший Антона Ивановича, роящимся на помойке. Он и рекомендовал его швейцаром а ресторан «У Никанора», где сам работал охранником.
После смерти у Ивана Голицына остался сын Петя шестнадцати лет. На суде, в пылу юношеского максимализма он пригрозил отомстить за отца. Наверное, что-то было в его глазах, потому что Утин стёр с лица свою ухмылку и на время притих, хотя субъект был крутой, а временами – полный отморозок.
Пару месяцев назад Деникин случайно столкнулся на улице с уже повзрослевшим сыном Голицына – Петром. Перекинулись несколькими фразами, обменялись телефонами и разошлись. Не получилась встреча, что-то появилось в лице Петра, какая-то отчужденность , жесткость и от былой привязанности к другу отца не осталось и следа. Честно говоря, Деникину даже полегчало, когда они расстались…
Поднявшись в зал ресторана и заняв столик, Утин извинился перед спутницей и прошёл в туалет. Там он набрал по мобильнику номер и когда ответили, передал заказ:
«Клиент заждался.
«Долго он будет ждать?» - это был ответ.
«До часу ночи сегодня»
«Мало времени для подготовки. Втрое дороже»
«Договорились»
«Где ждет клиент?»
«У Никанора. Торчит у входа в ливрее канареечного цвета»
«Понял. До связи» На том конце дали отбой.
После разговора Утин разбил каблуком телефон, кинул обломки в унитаз и начал смывать. Кнопку смыва надо было нажать двадцать раз. Утин был хорошим конспиратором. «Поэтому жив и на свободе», подумал он.
«Кстати, надо изменить принцип связи с чистильщиком. А то канализация
половины рестораций города забита моими мобильниками. Как очень ответственный человек, товарищ Утин был озабочен состоянием ЖКХ города.
Его спутница скучала и нервничала: «Стол сервирован, вино киснет, а он…
Пронесло что ли?», цинично предположила она. К сожалению, красота молодой женщины не обязательно совпадает со столь же приятными манерами. Чаще – наоборот.
Она хлопнула бокал вина. Залпом, как водку и подмигнула стоящему рядом официанту: «Не говори моему старому пердуну, хорошо?», обратилась она к нему.
«Это вы о Строгове так?»
«А мне до фонаря – Строгов он или Рогов. Кстати, у него жена молодая или такая же старая грымза, как и он?»
«Примерно вашего возраста», вежливо ответил официант.
«Значит – Рогов», отрезала Настя – так звали спутницу Утина-Строгова.
«Будешь молчать – получишь от моего старпера хорошие чаевые»
«Как скажете, мадмуазель» Официант привык к выходкам эскортных шлюх
солидных гостей ресторана и ничему не удивлялся. Обещание хороших чаевых обрадовало его, но он и вида не подал – так был вышколен. А тут и Утин-Строгов показался и Настя одарила его лучезарной улыбкой.
Ужин начался.
После получения заказа, Петр Голицын( а это он разговаривал с Утиным)
также разбил каблуком мобильник и выбросил остатки в унитаз. Но струя смыва у него была мощней и ему пришлось нажать кнопку смыва всего 15 раз.
«Да», подумал он, «надо что-то менять в общении с работодателем. Вся канализация дома забита остатками моих мобильников» Как очень ответственный человек, Петр был озабочен состоянием ЖКХ своего дома м вовремя платил по счетам. Но эти мобильники в канализации…
После конспиралогических действий Петр приступил к выполнению заказа.
Антон Иванович Деникин лихорадочно соображал. После своего неожиданного открытия он был выбит из колеи. «Вот сейчас мимо меня прошёл убийца моего лучшего друга. Холеный, преуспевающий, с изменённой пластикой рожей (кого-то боится?), негодовал Антон Иванович.
«Он несомненно узнал меня и издевательски дал на чай 10 баксов, гад» В нем проснулся оперативник и мститель одновременно. Правильно говорят – мент не может быть бывшим. Даже в ливрее.
«Так-так, что я могу сделать? Пройти в зал и проткнуть ему глаз вилкой?.
Но меня туда не пустят мордовороты на фейс-контроле – шеф отдал строгий приказ, запрещающий появляться в обеденном зале швейцарам. Не хрен , мол, свиным рылом в калашный ряд, там ЛЮДИ едят. Дождаться здесь? И что?
Он меня размажет по стенке после моего запойно-мусорного прошлого.
Да просто вызовет нашу же охрану»
Внезапно его осенило. Он вытащил мобильник и позвонил.
«Да, дядя Антон, ответил Пётр Голицын»
«Я знаю где убийца твоего отца»
В трубке возникла длинная пауза, словно там шла внутренняя борьба.
«Где?», наконец-то ответил Пётр
«Ресторан У Никанора. Он выйдет в час ночи. Приметы – рост средний, телосложение крепкое, волосы прямые, светлые, лоб высокий с залысинами»
Деникина, что называется, понесло: «Нос прямой, губы тонкие, подбородок волевой, характер нордический, выдержанный. Порочен по определению.
На жопе татуировка «Майн фантастиш карашо»
«Про жопу не надо, поморщился Пётр
«Да, с ним будет красивая молодая женщина. У тротуара будет ожидать серебристая «Нива-шевроле»
«Утин на Ниве?», недоуменно произнес Пётр»
« Он рожу сменил, а уж «мерс» на «Ниву», как два пальца обоссать»
«Так он пластику сделал…», раздумчиво протянул Пётр. «а то я думаю, что по описанию уж больно похож на бизнесмена Строгова (и моего работодателя) хотел добавить Пётр, но вовремя спохватился.
«А ты откуда узнал, что он там?»
«Так я швейцаром здесь уже года три», ответил Антон Иванович.
«Так вот почему он…» начал Пётр и внезапно замолчал. Деникин был опытный оперативник и все понял
«Заказал меня, Петя? Ничего не говори. Решай, сынок, тебе жить» И дал отбой.
«В конце-концов, каждый занимается чем может. Я вот раскланиваюсь всякой
мрази, а Петя её отстреливает. Еще неизвестно, что лучше», - так думал Антон Иванович, машинально открывая двери и принимая купюры, но без былого куража, на автомате. Его не отпускало напряжение. Он ждал.
Сегодняшняя ночь станет моментом истины…
Пётр сидел на чердаке дома напротив ресторана, у открытого слухового окна
И шарил перекрестьем оптического прицела, выискивая мишень. Было около час ночи. Он обдумывал два варианта. «Первый – вычистить самого работодателя, который оказался убийцей отца. А кто заплатит? Спившийся опер-швейцар? Отца уже не вернешь, а верный заработок
