процедил что-то себе под нос. Он все еще был зол на Ченски. Безумный программист оказался безумным ревнивцем и собственником. Рамиросов тоже заинтересовал предмет разговора. Они присоединились к нам. Только Родимин спокойно уселся на свое место в ожидании начала. За разговорами мы не заметили, что наш профессор куда-то вышел.
Родимин окликнул Збигнева. Парень обернулся, и тот спросил у него по-польски о его самочувствии.
-Дженкуэ бардзо. Добже. – Улыбнулся ему Ченски. Генеральское знание польского меня удивило. Вот только выяснять уже было некогда. Совещание началось.
Дверь широко открылась. Вошел Гаврилов, а вслед за ним… знакомый инсектоид! Матвей Ильич попросил нас поприветствовать Мудрейшего Тангх-Ла.
Оказалось, что днем раньше он встретился с Родиминым и Гавриловым и получил от них приглашение на совещание. Он сказал, что пришло время рассказать всем нам о судьбе его народа, памятуя о словах Збигнева о былых ошибках. Попросил извинений у меня и Ченски за доставленные неприятности. Далее Тангх-Ла призвали взойти на кафедру и поведать, что же случилось с его цивилизацией.
