Мессир

Сумрак наплывал на Уфу, как тьма на Иерушалаим. В кожаной канадской куртке с красным подбоем он поднялся  на нужный этаж и позвонил. Я вздрогнул, пошел в прихожую и отпер. Во тьме тусклой подъездной лампочки сверкнули платиновые коронки.
- Мессир, ты что ли?
Прозвище он заработал на армейских сборах за привычку появляться не в то время и не в том месте. В последний раз на моей памяти это произошло, когда Мессир (в миру Сашка) забрался в распахнутое окно начальника полигона в самый священный момент первой брачной ночи – подполковник голым сидел на кровати и считал подаренные на свадьбу деньги. Рядом было распахнуто точно такое же, где нашего героя ждала почти знакомая медсестра. Мессир как раз собирался познакомиться с ней поближе, но перепутал окна.
- Мессир, как я рад тебя видеть!
В прихожую вошла жена, охнула, побледнела и пошла на кухню варить картошку.
- Солнышко, ничего не надо, я все с собой принес!- воскликнул Саня и поднял над головой два здоровенных пакета, битком набитых продуктами.
Я заглянул в один из них.
- Ты чего две взял? Опять же побежишь. А у нас, в отличие от твоего Екатеринбурга, ночные магазины водку не продают.
Когда-то мы с Саней вместе начинали полиграфический бизнес. Потом он уехал в уральскую столицу и завертел там огромными деньжищами, а я так и остался в журналистах. Но при каждом приезде он обязательно заходил в гости, и мои дети узнавали вкус и названия незнакомой еды.
Беседа затянулась далеко заполночь. Когда последняя рюмка была осушена, Мессир взглянул на меня с выражением, не оставляющим никакого сомнения в его намерениях.
- Я никуда не пойду,- сказал я, сидя в трусах на собственной кухне.- Вон буран на улице разыгрался. Да и не взять сейчас ничего, точно тебе говорю.
- Пойдем хоть покурим. Воздуха свежего захотелось. Заодно подумаем, вдруг что-нибудь да получится.
Мы вышли в косматый буран, он - в своей куртке с красным подбоем и джинсах, я – в трусах и тапочках. Было очень холодно, но Мессир курил и размышлял вслух: «Таксисты? Слишком большой разброс. Киоски? Там только пиво. Ресторан? Где тут у вас ближайший ночной клуб?»
- Мессир,- взмолился я, стуча зубами и всем остальным,- как ты видишь меня в ночном клубе в трусах в цветочек? Ты представляешь лица фейс-контроля?
- Тогда нарисуй мне карту, как туда добраться. Вот тут, прямо на снегу…
Здесь я искренне заплакал.
- Ну, ладно,- сказал Мессир, отшвыривая окурок,- я только схожу по- маленькому. Холодно, знаешь ли…
И он скрылся в темноте. Сашки не было минут двадцать. Когда он появился в свете квартального фонаря в обществе двух милиционеров, я стоял, прислонившись к стылой водосточной трубе без всяких надежд на какое-либо возможное будущее.
- Слышь,- сказал Мессир,- они говорят, что я своим естественным желанием нарушил общественный порядок. Это в четыре-то часа ночи!
Говорить я уже не мог, поэтому Саня повернулся к патрулю и четко принялся рубить слова, как платину для своих коронок:
- Значит так, пацаны, это мой друг. Он пока еще живет в этом доме. Еще минуту-другую и жить перестанет. Я у него в гостях. Документы мои у него в квартире. Но нам не нужны документы.
- Почему?- спросил лопоухий сержант.
- Потому что у меня есть деньги. Продайте нам бутылку водки за пятьсот рублей, и я спасаю этого жмурика.
- За тысячу,- сказал сержант.
- Тогда две бутылки,- отрубил Мессир.- Его, похоже, еще растирать придется.
- Давай деньги, мы сейчас принесем,- предложил тот, что постарше из милиционеров.
- Один остается здесь,- ухмыльнулся Саня,- а то знаю я вас.
Сержант ушел к машине, утопая сапогами по горлышко в снегу, и принес две бутылки довольно приличной водки.- Конфискат,- сказал он, шмыгнул сопливым носом и послюнявил купюры.
На следующий день я почему-то не заболел. В окно било солнце, в углу стояло четыре пустых бутылки, на столе - полный стопарик с огурчиком. А рядом записка: «Старик, извини, что не дождался, дел полно. Вечером позвоню. Кстати, нашел твой блокнот со стихами. Ты оставил его у меня в свой прошлый приезд, помнишь, когда мы лазили к бомжам в канализационный коллектор. Рукописи не горят!..»