Читая Артуро Переса-Реверте

         Впервые вышедший на русском языке в 2005 году роман «Гусар»* испанского писателя Артуро Переса-Реверте явил собой, по сути, заключительный аккорд  той невероятной  по размаху ревертемании, захлестнувшей массовое читательское сознание, начиная примерно с 2001-го года — золотая пора выхода в России знаменитых бестселлеров испанца («Кожа для барабана, или Севильское причастие», «Тайный меридиан», «Фламандская доска»).
         Смешно сказать,  но перечисленные выше бестселлеры, так и не были мной осилены до конца (каждый раз приступая к книге, бросала ровно на полпути). Кажется, экранизация романов — оказала гораздо большее впечатление. Я не хвалюсь. Я каюсь. То ли легкомысленная юность тому виной, то ли ещё какая-то другая причина, но факт остаётся фактом: Артуро Перес-Реверте прошёл мимо меня.
         Как бы там ни было, спустя годы, случайно наткнувшись на «Гусара» (каким-то чудом ни разу не прочитанного), была приятно удивлена. Чуть позже нашла простое объяснение этой приятности.
         Оказалось, всё дело в пресловутом национальном менталитете: русскую культуру по праву можно считать вместилищем гусарства***. Образ гусара у нас в крови — в первую очередь, благодаря блестящей литературной классике: достаточно вспомнить такие имена, как Денис Давыдов, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Лев Толстой...  Не говоря уж об эпатажном  герое анекдотов — поручике Ржевском.  Гусары — как много в этом звуке… Гусарский мундир словно бы окутывал своего обладателя невидимым ореолом, наделяя определёнными правами и обязанностями: отныне ты — часть братства, и самое страшное, что может с тобой произойти — это не смерть, а запятнанная честь мундира.  Как следствие — постоянные дуэли, на которых гусары, кажется, гибли ничуть не меньше, чем на войне. Бесстрашные воины, смело глядящие в лицо всем опасностям, весельчаки и балагуры, главным развлечением которых в мирное время были карты, выпивка и женщины (причём и здесь гусары не знали удержу, соревнуясь друг с другом по качеству бесшабашности и азарта).
         На эту-то благодатную почву и лёг испанский дичок, прорастая корнями прямо в сердце…

         …Покинув родной Эльзас, юный Фредерик Глюнтц отправляется во Францию для обучения в  Военной школе. По окончании школы в звании подпоручика, полный радужных надежд, Фредерик получает назначение в расквартированный в Испании Четвёртый гусарский полк — «предел мечтаний каждого молодого офицера».

         Две цитаты из романа помогают увидеть, как разительно меняет война мировоззрение главного героя.

№1. «...И что-то переменилось. Кровь хлынула юноше в лицо, с силой ударила в виски. Подстегнув Нуаро, он вскачь рванулся к сосновой роще, не заботясь о том, следуют ли за ним гусары. Фредерик выхватил саблю и высоко поднял её над головой, чувствуя, как лёгкие наполняет полный торжества боевой клич. Перед глазами стояла красная пелена, сердце отчаянно билось, разум молчал. Инстинкт заставил Фредерика пригнуться к шее коня, чтобы избежать рокового выстрела в грудь. А зря. Где-то в глубине сознания юноши, не утратившего окончательно способности чувствовать и размышлять, жил мучительный стыд за растерянность, что охватила его в первые мгновения. Фредерик и вправду готов был сложить голову, всё что угодно, лишь бы смыть позорное пятно, навеки покрывшее его имя.
Сосны приблизились почти вплотную. Нуаро высоко подпрыгнул, чтобы перескочить упавшее дерево, и колючие тёмно-зелёные ветки больно хлестнули седока по лицу. Фредерик с яростным  криком вонзил шпоры в бока лошади, торопя её бег. Прямо перед ним как из-под земли вырос партизан; юноша успел разглядеть коричневую куртку, руки, сжимающие мушкет, белое лицо, безумные глаза человека, который воочию увидел собственную смерть на взмыленном вороном коне, и яркое, словно молния, смертоносное лезвие сабли…».

№2.  «…он брёл потерянный,  не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на деревья. Голова кружилась, взор туманился. Жар заставлял говорить вслух, как в бреду. Фредерик разговаривал с друзьями,  с де Бурмоном, с Клэр… Он всё понял, наконец-то он всё понял […] Бог, Родина, Честь, Слава, Франция, Гусары, Битва… Слова срывались с языка одно за другим, он повторял их снова и снова, меняя интонацию. Он сходил с ума, как пить дать, сходил. Все они сумасшедшие, все, кто повторял эти глупости о долге и славе […] Грязь, дерьмо и кровь — вот что это такое. Одиночество, холод и страх. Голый, всеобъемлющий страх, который сводит с ума и заставляет выть по-звериному […] Теперь он знает — старые солдаты всегда правы. И потому они молчат. Они знают, и это знание, эта мудрость не позволяют им говорить […] В них нет бесстрашия; одно равнодушие. Они по другую сторону, вне добра и зла…».