Сын Фрейи

обижайтесь что я дядю Мишу батей зову. Я его там, в Чечне
так называть стал. Мишкой неудобно было, дядь Мишей длинно, в бою несподручно,
так я его батей и стал звать. А он сынком меня. Так ведь и жизнь он мне спас.
Если ровесник жизнь спасает, его братом зовут. А если старше, так отцом. Мам!
Ведь правда!
- Правда сынок. Всё правда. Дважды он папа твой... Он дал тебе жизнь... И он
спас её.
Как-то заторможенно произнесла Ольга. Мишка снова онемел. Только выпученные
глаза перебегали с матери на Михаила. Опять вклинился в наступившей тишине
голос Петровича:
- Сёмк! Какой-то не сильно умный у тя внучок. Хоть и спецназ будушший. Обалдуй,
ты на батю глянь, да скинь ему годков двадцать, а потом в зеркало глянь. Чтоб
ты умишко не напрягал лишний раз, на смотри.
Петрович вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографии, и бросил их на стол.
- Мишань, ты прости меня, старика. ты сам мне ключ оставил, за домом
присмотреть, ну а я в фотографиях твоих похозяйничал. Я сразу всё сообразил,
когда ты обмер на Мишанькину фотку глядя, ну а когда и тебя молодого увидал, то
и вообще всё понятно стало. Ну а потом и с Сёмкой всё обмикитили.
Мишка обалдело рассматривал две фотографии. На одной, чёрно-белой и пожелтевшей
стоял мальчишка в вылинявшей песчанке и панаме, на другой, цветной и новой,
парень в камуфляже и кепи. Два парня. С одинаковыми лицами.
Мишка медленно повернулся к отцу.
- Батя. Ты говорил что случайно у того села оказался. Случайно увидел как меня
на расстрел тащат...
- Так нужно было, сынок. То не только моя тайна была.
Михаил погладил сына по голове.
Из за стола поднялся дядя Семён.
- Так. Старичьё да ребятьё, марш на улицу, воздухом дышать!

Несколько минут сидели в полном молчании, уткнувшись взглядами в столешницу.
Ольга медленно подняла свои, всё такие же прекрасные, изумрудные глаза.
Прошептала.

                
            - Я ждала тебя, воин.
 
                
            - Я пришёл к тебе, Фрейя.[/b]