Та, что соткана из Света…

…Она как-то неестественно подалась всем корпусом вперед, затем резко откинула плечи назад, при этом невероятно ссутулившись. По коже проскользнула непонятная рябь.  Губы сомкнулись в жестко очерченную изломанную линию. Из огромных глаз, ставших стеклянно-бездонными, причудливыми змеями расползались по щекам, оставляя сверкающие прочерки, соленые борозды. Закатившись облезлым смехом, она судорожно глотала слезы. Тело содрогалось в невероятных конвульсиях.  Казалось тело, исполняет некий ритуальный танец. Хлопающие гортанные звуки напоминали клекот раненного птеродактиля.  Ее можно было бы назвать красивой, если бы не эта непонятная гримаса. То ли она радовалась, то ли гневалась – сказать невозможно. Да и она ли это сейчас была – оставалось загадкой. Натянутая маска отчужденности. Черты сделались заостренными, угловатыми. Дрожащее время неуверенно колебалось, отсчитывая мгновения…
… СМИ гудели сенсационными откровениями синоптиков, о небывалом подъеме температур. Вечно все знающие, неугомонные бабушки-старушки,  вечерами собирались на посиделки.  Они бодро обсуждали,  свалившееся на их бренные головы,  засушливое лето.   Кого-то ругали,  за варварское отношение к природе.  Грозили карой небесной варварам, вырубившим  леса, осушившим болота …
…Город тихонько корежился от сумасшедшего зноя. Озверевший солнечный кругляш, злорадно потирая лапы-протуберанцы, швырялся нескончаемым потоком смертоносных лучей, беспощадно выжигая беспомощную землю. Небесная лазурь выгорела до белесой пустоты.  Все разумное залегло под кондиционеры и вентиляторы, либо покидало черту каменных зарослей города, дабы погрузить перегретые тела в зеленую плоть воды, кипящих от жары водоемов, при этом поглощая в огромаднейших количествах все то, что хоть как-то могло утолить жажду. В свете неожиданного приступа агрессивности светила, всяческая деятельность сводилась к необходимому минимуму. Не то чтобы двигаться, даже думать в это время было просто невыносимо.  
И посему, она твердо решила не покидать своего убежища, хотя бы до минимального снижения градусов  расплавленного пространства. Выходные дни обещали пройти запылено-скучно, изнывающее-тоскливо. Никаких планов на эти дни она не строила.  Включив на всю мощность «прирученный ветер», она уселась за  комп и принялась блуждать по просторам Сети.
Повсюду была всего лишь одна новость, невообразимая жара и как следствие, повсеместные пожары. Прогноз погоды на ближайшие дни, заставил глаза запульсировать в нервном тике.  От всего этого стало еще жарче, и она, включив музыку, рухнула под вентилятор, убежденная, что душ и вентилятор – на сегодня программа максимум. Изнемогая от безделья и духоты, она незаметно погрузилась в дрему…
***
… Она идет по коридору. Длинный, уходящий, куда - то в недра, коридор освещается факелами. Факелы похожие на заостренные, замысловатые пики, закреплены почти у самого пола, вымощенного замысловатым узором из многогранных кристаллов. Пляшущие багровые языки пламени лижут темные, закопченные стены, не рассеивая тьмы. Закругленный свод теряется в зыбком полумраке.
 Гулким эхом отзываются шаги идущего впереди. Он очень высок. Фигуру его скрывает балдахин неопределенного цвета, из непонятной, грубой ткани,  но даже он не может скрыть ту мощь, что сконцентрирована под ним.  В вытянутой руке он несет тяжелый факел. Он – факелоносец или освещающий путь. Огонь этого факела отличается от настенных, яркостью голубых всполохов. Следом за освещающим, в некотором отдалении, идет она, одетая в легкую, газовую тунику. Ткань облегает струящимися волнами фигуру, при этом скрывая ее от посторонних глаз. Такой же газовый палантин покрывает ее голову, создавая иллюзорную дымку вокруг головы. Эта ткань особенная. Она соткана из светового спектра, и способна приобретать любой оттенок и принять любую форму. Она даже может придать любой образ тому, кто облачен в нее – стоит лишь подумать об этом. Сейчас она в точности повторяет цвет факела. Но не это самое важное в ней.  В мире нет ничего прочнее световой нити. Она может сохранить жизнь, она же может ее отнять. Ее секрет известен лишь избранным. И доступна эта ткань только избранным.  Только касте посвященных, дозволено носить одежды из  Света…
***
…Вынырнув из сонного забытья, она почувствовала, что вся дрожит и покрыта липкой, противной испариной. Вскочив с дивана, она помчалась в душ, избавляться от стискивающего кожу пота и невероятного наваждения, увиденного во сне. Струи прохладной воды принесли облегчение, тело перестало дрожать. Мозг тут же проявил признаки активности – начав анализировать сон.
«Я увидела нечто очень странное во сне. Такое ощущение, что я - главное действующее лицо. Странно…Я в этом сне такая уверенная, такая сильная. Ничего подобного раньше мне не снилось. Может быть,  позвонить ему и рассказать об этом странном сне?» - мысли порхали, при этом не вызывая в ней никаких эмоциональных колебаний.
«Нет, не стоит ему ничего говорить. Это всего лишь сон.  Вероятно я впечатлилась какой-то прочитанной фантастикой или кинушкой», - попыталась она себя успокоить.
Но мозг ей тут же напомнил, что последние года полтора она вообще не смотрела фильмов, а уж книг в руки не брала, и того дольше. Обернувшись в полотенце, наподобие греческой туники, она прошла на кухню. Присев на кухонный диванчик, взяла со стола пачку сигарет и с удовольствием прикурила.
« Сколько раз давала себе зарок не спать днем, иначе сниться всякая чертовщина. Но видимо жара сморила и отсюда такая фантасмагория во сне» - мысленно укорила она себя.
Ароматная струйка ментолового дыма витиевато вздымалась вверх в раскаленном воздухе кухни, фокусируя на себе все внимание женщины. Расслаиваясь на несколько нитей, она,  то сплеталась в загадочный узор, то рассыпалась тончайшим, прозрачным веером…
***
… Она идет по коридору.   Что это за место?
Это Храм Посвящения.
Когда наступает срок, она получает сигнал, вернее начинает чувствовать острую потребность своего присутствия здесь. Тогда она надевает спектральную тунику, палантин, дабы скрыть свой облик, и является сюда, в этот мрачный коридор, где ее уже поджидает идущий с факелом на вытянутой руке. Таков Ритуал. И он в обязательном порядке должен быть соблюден.
 И вот получен сигнал, значит, наступил срок. Они идут в полном молчании, лишь гуляющее эхо впереди идущего факелоносца, обозначает их присутствие в этом нескончаемом коридоре…


***
… - О, Господи, - вслух воскликнула она, растерянно встряхивая головой, - что это сейчас было? Такое впечатление, что я резко уснула, прямо на кухне, заглядевшись на дым от сигареты.
Она посмотрела на фильтр, зажатый между пальцев, и нетронутый, закрученный в спираль, пепел.
«Раз сигарета истлела, значит, я так и не курила ее, - осенила ее догадка, - а это означает, что я попросту отключилась, прямо тут, на кухне. Тогда получается…
Получается, что я начала уже бредить от этой несносной, адской жарищи. Все же, стоит ему позвонить, и просто побыть вдвоем, чтоб хоть как-то успокоиться».
Тишину квартиры разрушила телефонная трель. Она неторопливо подошла к телефону и подняла трубку.
- У меня такое предчувствие, что ты будешь не против, провести вечер вместе,- услышала она в трубке его жизнерадостный голос.
-Не поверишь, я только что собиралась тебе позвонить и предложить то же самое,- мысленно улыбнулась она.
Ее последнее время перестала удивлять его прозорливость относительно ее желаний. Чем больше они общались, тем меньше слов им требовалось для понимания друг друга. Иногда ей казалось, что они знакомы уже целую вечность, если не больше, такой родной огонек всегда светился в его взоре, обращенном на нее. Она всегда помнила этот взгляд. Он так часто предвосхищал все ее фразы, что это стало нормой их общения. Вообще ее удивляло, как могли люди, столь близкие во всем, столько лет не знать о существовании друг друга. Но с другой стороны, она так, же отчетливо понимала, что каждому действию в жизни любого человека отведено строго определенное время. Поэтому, прежде чем их земные пути пересеклись, каждый из них, прожил свой отрезок жизни так, как было предопределено судьбой. Она чувствовала, что встреться они на лет десять раньше, то этой встрече суждено было бы остаться мимолетной тенью в их памяти.
- Ну, от чего же не поверю, - в трубке поплыл его мелодичный смех, - я уже привык к схожести, я бы даже сказал более конкретно, к фатальной схожести наших мыслей, а посему, предлагаю не откладывать на вечер, а встретиться, ну скажем через пару часов. Жара к тому времени, конечно, будет в пике, но мы найдем какое-нибудь уютно-прохладное местечко, и забудем об неистовствах нашего светильничка, по имени солнце.
- Твои аргументы, как всегда убедительны, - улыбнулась она трубке, - буду готова, позвоню.
Положив на базу трубку, она продолжала улыбаться. С самого начала их общения, им не нужно было соблюдение каких-то общественных условностей. С первого слова они общались так, будто бы знают друг друга всю жизнь. Это и удивляло, и в то же время было естественно. Два взрослых человека, имеющие богатый жизненный опыт за плечами, параллельно проживали практически одинаковые жизни.
***
  …Темный, гулкий коридор. Она улавливает разветвление коридора на два тоннеля. Уходящая ветвь  влево заканчивается небольшой залой. Как и повсюду в храме, здесь царит тьма, но тьма эта особенная.  В ней четыре темных силуэта. Это - Сильные. С момента зарождения разума, мироздание сотворило Сильных. Сколько существует Сильных – неизвестно. Их никто и никогда не видел, и нет представления о том, как они выглядят. Все четверо расплывчато-текущие, подобие балдахинов, так же как и у нее, соткано из спектральной нити, и придает их обликам хоть какую-то четкость очертаний. Сильные следят за развитием разума, и  в надлежащий момент они концентрируют силу, для перехода разума из одной формы в другую, не нарушая законов мироздания.
  Четверка замерла  напротив друг друга в форме креста. Крест -  символ Четырехмерности. Эти четверо генерируют Силу обряда Четырехмерности. А это означает, что человек вырос. Сначала разум достиг Двухмерности, и для обряда использовались двое Сильных. Разум рос, и потребовалось уже трое Сильных, потому что Разум достиг Трехмерности. Но сегодня особый случай.  Не стоит им мешать…
… Она встряхнула головой, отгоняя видение. Стоя перед зеркалом, она всматривалась в свое отображение. Из зазеркалья на нее смотрела женщина лет сорока, или около того. Невысокого роста, хорошая фигурка, округлые, смуглые плечи плавно переходили в довольно тонкую и заметную шею. Лицо привлекало внимание огромными, переливающимися из серебристо-серого в бирюзовый цвета, глазами. Коротко стриженые, волосы были окрашены в рыжий цвет. Сейчас эти глаза выражали полное недоумение.
«Интересно, как долго я вот так простояла тут, - мелькнула мысль, - и уже совсем интересно, что же я такое постоянно вижу? Непременно нужно ему об этом рассказать».
Вспорхнув в цветастый открытый сарафан, нырнула в шлепанцы. Придирчиво оглядела свое отражение, довольно улыбнулась, шутливо подмигнула и шагнула к