Нашествие

Хлюп… хлюп… хлюп... Лил промозглый осенний ливень, солнце пряталось за низкими тучами. Я бежал, не оглядываясь, а позади меня неслись рев, крики, стоны. Размокшее поле заканчивалось, впереди была какая-то деревня. Я добежал до ближайшего дома и без сил рухнул у колодца. Адски хотелось пить. Я крутанул ворот, поднимая ведро, зачерпнул полной ладонью… Воды не было, ведро было полно парной, красной, еще не свернувшейся крови. Я отшатнулся от колодца. Бежать. Но куда?

Вдалеке, за распахнутыми воротами, шумел лес. Множество черных теней двигалось между деревьями. Тени росли, приближаясь ко мне. Собрав остатки сил, я побежал, зигзагами, от дома к дому, прячась от приближающейся погони.

Чей-то крик заставил меня остановиться. Человеческий голос, впервые за несколько дней… Я побежал на голос, и вот, за одним из домов, у полуразвалившейся стены, я увидел маленькую девочку. Она плакала и кричала без остановки. Волосы ее, размокшие под дождем, липли к плечам, как мокрая тряпка.

Я подошел к ней.

– Не бойся, я тебя не обижу. Я хороший человек.

Она испуганно подняла на меня пронзительно голубые глаза и спросила:

– А ты точно не один из этих монстров?

– Нет. Я не один из них, – уверенно сказал я. – Расскажи, что здесь случилось?

Она опустила глаза, всхлипнула, и с трудом начала говорить:

– Я приехала сюда с папой и мамой, они хотели купить тут дом. Пока они договаривались с продавцом о цене, я решила поиграть с одним из мальчишек. Он хотел показать мне местное кладбище, сказал, что это лучшее место для прогулок. Я испугалась, не хотела идти. Тогда он взял меня на слабо, мол, если не трусишь, то пойдешь. И я пошла. Мы бегали по каменным надгробиям и смеялись, а потом… Потом мы увидели каких-то людей в черных одеждах. Их было трое, они стояли над одной из могил и, завывая, читали что-то похожее на заклинание. Мне стало страшно, моему другу тоже. Мы спрятались за оградой и в щелку наблюдали за ними. Они все выли и выли, потом один из них замолчал, вынул нож из-за пояса и перерезал себе горло. Кровь пролилась на могилу. Как только это случилось, земля задрожала и треснула, а из провала наружу полезли странные рычащие существа, похожие на людей. Их кости белели сквозь изорванную одежду, от них несло гнилью так сильно, что меня вырвало. Они схватили людей в черном и начали есть их заживо. Мой друг потерял сознание от ужаса, а я бросилась бежать изо всех сил. Когда я прибежала в деревню, она оказалась пуста. Ни папы, ни мамы… вообще никого… Я спряталась в доме и жила там несколько дней, питаясь, чем попадется… Ждала, что кто-нибудь придет и выведет меня отсюда…

– Ты молодец. Ты многое выдержала и смогла выжить, – сказал я. Я почувствовал, что силы возвращаются ко мне. – Я попробую что-нибудь сделать. Подожди меня здесь.

Она благодарила меня и хотела идти со мной, но я велел ей остаться и спрятаться в доме. Она обняла меня на прощание, и я пошел. Мне было страшно, но я не показывал виду.

Я дошел до деревенского кладбища и увидел, что оно все распахано трещинами. Я шел между ними вперед, к церкви, стоявшей посреди кладбища. Что-то вело меня именно туда.

В церкви было темно. Посреди нее, у алтаря, стоял человек в черном балахоне, а по бокам его, как псы, стояли жутко уродливые человекоподобные твари. Они обернулись ко мне, и я пожалел, что безоружен.

– Так вот кого нам не хватало! – расхохотался человек в черном. – Последний живой в моем царстве мертвых! Убейте его, мои слуги, а я пока подготовлю место для его трупа!

Монстры двинулись на меня. Я ударил первого кулаком, и его гнилой череп треснул под моей рукой. Второго швырнул наземь, и он рассыпался грудой костей. Я ощущал себя нечеловечески сильным и бесстрашным. Я бросился к человеку в черном и с хрустом свернул ему шею. Его предсмертный крик оглушил меня, заставив упасть на колени. Я почувствовал, что теряю сознание. Последнее, что я увидел – зомби, рассыпающихся в труху и превращающихся в живых людей, прямо на моих глазах…

…Потом я открыл глаза и увидел, что лежу в своей постели. Значит, все это был сон, мне приснился кошмар… Может, и так, но с тех пор во мне есть тайная уверенность, что я спас этот мир от страшной опасности.