горизонта. Сейчас самый сильный перепад температуры, самая низкая за всю ночь. А дальше она будет расти, но всё равно зима есть зима.
Отдолбил рыбак крайние лунки, очистил майну ото льда и начал потихоньку выбирать сетку. Рыбы там было много, особенно карасей. И Распутин добросовестно выпутывает их. Вода холодная, но руки за всю их осеннюю рыбалку уже привыкли к стылой воде.
- Вот и пригодилась нам, Соня, вся наша закалка, а так бы не сладко пришлось. В ледышку бы превратились.
В принципе он доволен, и даже внутри его появляется лёгкое желание искупаться в проруби. Лёгкое, потому что и на душе сейчас у него легко. Но он сдерживает себя, берёт топор и движется по льду к другой сетке. Софья пока собирает пойманную рыбу.
Она рада богатому улову, и доброму утру, и яркому солнышку. Всему рада. Очень хорошо у них день начинается. Но, как известно, всё хорошо не бывает. И как это ни странно звучит, это даже подозрительно смотрится. Так уже наша человечья жизнь устроена, что мы даже своей природе не доверяем. В конечном итоге, так всё и получилось.
Софья шла по льду уже к землянке, несла в руках пакет с вещами и топор. Распутин двигался сзади, тащил лишние рыбацкие вещи: «Надо их в землянке оставить, а рыбу по ходу, на обратном пути домой заберём. Что её зря туда-сюда таскать».
И только рыбачка стала на берег подниматься, а там лёд просел немного и горочка получилась, ступила она туда, и видит Распутин, что топор и пакет резко летят в сторону, а Софья уже на льду лежит. Похоже, что она на миг потеряла сознание. А Гришка не понимает причину её падения, смотрит на топор. Может об него как-то ударилась, но на нём нет крови. И на Софье тоже нет крови.
Но тут рыбачка открыла глаза и тихонько застонала, и показывает на свою руку: «Наверно, сломала, Гриша». Тот понял, что топор тут не причём, и легче на его душе стало: слава Богу, тут обошлось, остальное не так страшно.
Помог он подняться Софье и потихоньку повёл её к землянке. Потом рыбачка сама пошла, а Распутин вернулся за брошенными вещами. Уже у землянки он догнал Софью: «Подожди, я тебе двери открою». А потом Соня и говорит Гришке Распутину: «Я думаю, что перелома нет у меня, просто сильный вывих. Так что не волнуйся за меня.»
- Как же не волноваться за тебя, если что-то случится, то мне за тебя перед всеми родными и детьми придётся держать ответ. И про маму не забывай, что она подумает?
- Ну, ладно об этом, давай потихоньку куртку снимать, и дальше до тела доберёмся.
Осмотрел Распутин распухшее плечо. И понял, что действительно перелома там нет. Но и на вывих это тоже не очень похоже. Цвет опухоли ему не понравился, как какое-то месиво там под кожей.
- Видишь бугор из мышц, - говорит ему Соня. – Дёрнешь руку, и сустав на место станет. Вот и все дела. Так что давай дёргай, а я потерплю.
Но Распутин думает по-другому: «Дёрнуть-то можно, а вот что там внутри происходит, мне не понятно. Подозрительно всё там расквасилось».
- Нет, Софья, я дёргать руку не буду. Я не врач, но мне кажется, что это не вывих. Не обижайся, но лучше до врача доберёмся. А то потом себя проклинать будешь, рука ведь не тряпка.
Идёт рыбачка Соня по старой тропе до дороги. Сдерживает боль и не жалуется Распутину. Тот рыбу и все вещи на себе тащит. Пот ему глаза заливает, но он этого не замечает.
- Я как увидел, что топор в сторону отлетел, а ты на льду пластом лежишь, так и подумал, что ты на топор налетела. Вот тут я и растерялся. Как всё это произошло, сам не могу понять!
Прошла машина с рыбаками, она остановилась, но там народу столько было, что сесть туда было невозможно. Всё же одной можно было уехать, рыбаки – народ понятливый. Но Софья наотрез отказалась ехать одной. Распутин хорошо понимал её, и здесь нет какой-то гарантии, что всё нормально будет. Люди там выпившие, а отвечать ему придётся.
- Езжайте! Спасибо, что не отказали.
- Будем торопиться на автобус, другого выхода у нас нет.
А время уже поджимало, и не успеть было нельзя. Софья, терпи, родная, главное, сейчас до врача скорее добраться. А пока на автобус успеть. И они уже чуть не бежали до дороги, но это им только так казалось. Обоим было не до разгона, но они не сдавались, цель была близка.
И только они вышли на дорогу, как показался автобус. Распутин чуть не загородил ему проезд, вышел на трассу. Шофёр остановился, но выходка Гришки ему явно не понравилась.
- Куда ты прёшь, как на буфет, или жить надоело?
- Не ругайся, нам в больницу срочно надо. Что-то у неё с рукой случилось, упала на лёд, может перелом, сами не знаем.
- Так бы и сказал, зима ведь, тормозить плохо, да и не проехал бы я.
В больнице врач осмотрел повреждённое плечо и сказал Распутину, что у Софьи порвано сухожилие, и нужна срочная операция. Вот тут рыбаки и переглянулись: «А если бы я дёрнул руку, Соня? Никогда бы не простил себе этого». А той бедной и сказать нечего, потом всё же нашла нужные слова: «Спасибо, родной!»
- Да брось ты благодарить, всё нормально, у нас по-другому и быть не должно.
Чуть ли не десяток лет продолжалась связь Софьи и Распутина. За это время они вдоль и поперёк исходили свои рыбацкие угодья. Собрали без счёта грибов и ягод. И везде у них были свои законные остановки: любить так любить, жизнь один раз дана – это их основной принцип в этой стремительной жизни.
Уже по прошествии многих лет Распутин обязательно останавливается в этих дорогих для его души местах: «Здесь остался наш след на земле, рыбачка Соня. Что же здесь за это время выросло?» И он внимательно рассматривает местность.
- А кто-то ещё и помнит нас с Софьей! Например, вот эти могучие дубы, – и бережно гладит Распутин их шершавую кору, – эти молодцы ещё и нас с тобой переживут, Соня. Живите долго, богатейте детишками. Без страшных, лесных пожаров и «лихих людей», остерегайтесь их!
Саша отслужил в армии, затем женился. Теперь у него своя семья, и Распутина он по-прежнему уважает. Сам уже не один раз отец. Годы быстро летят.
С Викой всё было намного сложнее. Та закончила в Хабаровске среднюю школу-интернат. Вернулась домой, поступила в институт и его с отличием закончила. Затем работала в обществе инвалидов, занимала там руководящую должность. Может даже директором была, Распутин того не знает.
Знает, что та всю свою душу вложила в эту нелёгкую работу. Она и пела хорошо, и танцевала, можно сказать, что жила там в коллективе. Не было у неё духа иждивенчества, и не о себе она думала. Таким человеком была Вика: тут у мамы ошибка вышла. Бесспорно, что она ей только счастья желала, по-другому у них и быть не могло.
Потом Виктория по интернету познакомилась с одним парнем, он тоже был инвалидом. Дальше больше, разгорелась у них заочная любовь. И дочь решила посоветоваться со своей мамой: «Я решила туда ехать, это моя судьба». Вот это и был весь их семейный совет. И это было в их духе.
- Куда ты поедешь, доча, ты же плохо видишь. А это Поволжье, туда без пересадки не доберёшься, – она пытается отговорить Вику, но всё безуспешно.
Потом поняла, что это её характер проявляется, да и бабушка была знатная путешественница, теперь она только Богу служит, а так беспризорницей всю страну изъездила. Не удержать ей дома свою дочь. Тем более что та уже рассчиталась на работе.
Собрали ей там подруги свои небольшие деньги. Отметили они немного это дело, а потом плакали от радости. Для них, инвалидов, любовь – это целое событие в их жизни. А может, и вся их жизнь. Очень хочется им жить, как все люди живут, и это их право! И никто его не отнимет, разве что только смерть. Но для той «хозяйки», все без разбора люди равны.
Уехала Вика одна, от помощи матери отказалась. Та тоже собиралась с ней ехать, но дочка только посмеялась: «Если я замуж пойду, то и ты замуж выйдешь?»
Конечно, это дерзость с её стороны, но мудрость тут сильнее обиды. Тут все женщины равны, это их личное счастье. Даже яркий пример есть тому в нашей природе. Есть в наших реках такая рыба, кета называется. Так та на нерест из океана за тысячи километров идёт, потом вверх по реке поднимается. Вся в брачном наряде, настоящая царица реки, красавица. Упорно против течения поднимается, до своего родного нерестилища торопится. И не кушает ничего по дороге. Это надо же ей такую силу и упорство в себе иметь? Отметала она там икру, дала потомство, и всё – нет у неё интереса к нашей жизни.
Но она счастлива. Течение реки величественно, как свою царицу победительницу несёт её в последний путь к месту тризны. А по берегам реки безутешно рыдают плакучие ивы. Как руками, утираются своими ветками. И не зря говорили гольды, что в них есть душа - это те же люди.
Около года Вики не было дома. Потом она приехала похудевшая и серьёзная, но тени отчаяния на её лице не было: «Вот я и дома!»
Ничего ей не сказали ни мама, ни бабушка, тут и так всё было ясно. Они могли предвидеть такой вариант течения событий и были готовы к любому исходу дела. Что-то там у молодых не заладилось в их жизни. И это понятно, там чужие родители, и их больной сын. А Виктория бурная и весёлая на фоне их покойного духа. И ещё очень деятельная. А какой маме это понравится: это явное покушение на их сына и весь долгий уклад их семейной жизни.
Рыбачка Соня не ругалась истошно, не ломала себе рук, когда узнала, что Вика беременна. К этому она отнеслась по-восточному мудро: «Я ещё не старая, и моя мама жива, девочку мы воспитаем». Она была уверена, что у дочери родится именно девочка. Так оно и получилось.
- Гриша, помоги забрать Вику из роддома, больше некому, – Софья звонит Распутину.
- Извини за беспокойство, это Вика просит дядю Гришу.
- Ждите, я вас извиняю! – это им дядя Гриша отвечает. А что он ответит им. Софья сама перенесла тяжёлую операцию, что-то там у неё не заладилось в организме. Сейчас ей ничего нельзя поднимать тяжёлого, и много чего нельзя.
Выносит санитарка ребёнка в одеяльце и в руки Распутина суёт этот красивый пакет. Тот хоть и всех своих детей вынянчил, а всё равно уже отвык от них. А Софья посмеивается: теперь дед не откажешься от внучки, нянчиться будешь!
- С меня нянька никудышная. Хоть скажите, как внучку назвали.
- Юля!
Открыл дед покрывальце, а там серьёзная крошка свои космические сны досматривает. А казалось бы, что она может уже понимать? Но получается, что больше нашего понимает, у них прямая связь с космосом. И по мере роста ребёнка эта связь всё уменьшается. А к старости человек превращается в пень, он уже к земле, как никогда, близок. Ему сейчас не до космоса: отшумела его царская крона, его молодость, и нет ничего. А там вся его жизнь была. Теперь в труху превращается.
Взяли они такси и до дома доехали, а там их, как всегда, Евгения Михайловна встречает:
- Я извелась, право, вся, долго вас не было. Дайте и мне ребёнка подержать, я с ними душой молодею.
Так и росла Юлька под присмотром бабушек. Вика нашла себе новое место работы, прежнее уже было занято. И опять она с головой ушла в работу, а это общение с людьми. Как-никак, а это была редакция газеты. И не просто газеты, а которая защищает интересы народа.
- Тебе бы, Вика, комиссаром быть! – смеётся прабабушка. – Я их за всю свою беспризорную жизнь вдоволь насмотрелась. Сейчас из них монстров делают. А я могу прямо сказать, спасибо родной советской власти. Иначе меня и в живых бы не было.
Памятник Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу
