убирали с площади, так я плакала. Он пять миллионов беспризорных детей устроил в детские дома, вырастил и выучил их, дал им путёвку в жизнь. Это были уже молодые советские специалисты всех профилей. Строили новое государство, наше государство.
Он прямо говорил: если мы сейчас не устроим беспризорных детей, то все они уйдут в криминал. И тот захлестнёт всю нашу страну, что сейчас и происходит.
Не нашлось у нас в России героев, которые даже по долгу своей службы должны были его защищать. Стыдно это! Моя душа и сейчас плачет! Как такое возможно?!
Юльке было годика три, как заболела её мама. Врачи признали у неё рак. И Распутин успокаивал Софью: «Не плачь, ничего такого страшного нет, сделаем настоечку из мухоморов, будет она по нескольку капелек пить, и дело пойдёт на поправку. Есть такой рецепт, хорошо помогает».
А уже была глубокая осень на дворе.
Только бы свежих мухоморов дождаться, они вылечат её дочку. Согласна Софья с Распутиным, всё попробуют.
Но в течение одного месяца Вики не стало. И это было шокирующим ударом для тех людей, с кем она общалась. Их печаль никак не подделаешь.
- Помоги, Гриша, могилу ей выкопать рядом с отцом, тот её сильно любил. И ты ей как родной стал, тебя она всегда уважала. А главное, что ты ей могилку с душой выкопаешь, а не как попало. А это много для неё значит. Поэтому я и прошу именно тебя. И стоит сейчас это «удовольствие» очень дорого, сейчас у меня и денег таких нет.
Софья и сейчас по-восточному очень спокойна, только редкие слезинки выдают её тяжёлое душевное состояние. Они сами непроизвольно текут, помимо её большой воли.
- Даже не переживай, Соня, всё сделаем, как надо. Вика мне тоже не чужая, ты правильно всё решила.
За помощью он обратился к своим друзьям по работе на ТЭЦ. Земля уже начала промерзать, ноябрь на дворе, и понятно было, что одному человеку эта работа не под силу.
- Григорий, что там думать, вдвоём будем копать, – это Фёдор Иванович Чирич. – Я тебе всегда помогу, и никаких денег мне за это не надо, потому что ты бескорыстный человек. Ты ещё никому в помощи не отказал, всем помогаешь, душа у тебя такая.
Его смуглое лицо раскраснелось от искренности сказанных слов.
- Спасибо, Фёдор Иванович, и у тебя душа добрая, этого никак не скроешь. Мы все здесь уже как родные стали. Надо помогать друг другу.
Взяли они нужный инструмент, сели на такси и поехали на кладбище, а там уже Софья с Валей Ивановой их поджидают. Вместе они и доехали до места, где похоронен муж Сони.
- Здесь вот и копать надо, рядом с Колей, – и цветы у памятника поправила. – Он сильно её любил и снился мне, просил похоронить рядом. Вдвоём им веселее лежать. Но слёз на глазах у матери уже нет, видно, что раньше закончились. Только её душа съежилась от боли и страдания.
Уехала Софья с Валей по другим делам, а их всегда в таких случаях с избытком хватает. Разобрали мужики оградку, очистили небольшой снег, что припорошил остывающую осеннюю землю. И давай при помощи железного клина и кувалды врубаться в мёрзлую землю. Скоро они уже были мокрые от пота и работали чуть ли не в одних рубашках. Земля промёрзла немного: всего на два штыка лопаты, и они относительно быстро с этим слоем управились. А дальше была песчаная земля и копалась легко. Но начались осыпаться стены, особенно со стороны могилы Викиного отца. Видно, и он там волнуется, по-своему им помочь хочет. И деревья склонили свои головы над могилой, что-то своё обсуждают. Печально смотрят в чёрный провал жизни на белом покрывале снега. О чём они думают?
- Копать дальше бессмысленно, – говорит Фёдор Иванович Распутину, – а то не могила получится, а какая-то яма. Завтра морозец стены прихватит, они и осыпаться не будут, и всё будет ровно смотреться, как надо!
На следующий день они поправили стены, докопали могилу, и как можно, создали там уют. А это просто: разгладили песок, стены, убрали лишние корешки, и всё это с хорошими словами делается, пропитанными человеческим теплом. Отсюда и хорошая энергетика там, а это для покойника много значит. Он только сказать ничего не может вслух словами. А во сне всё своё недовольство или похвалу мысленно выскажет.
Фёдор Иванович не стал дожидаться похоронной процессии и спешно засобирался домой. От водки и денег он категорически отказался: не за это я работал, Григорий, тебе помогал, как другу – по совести всё. Карие глаза его опечалены, и, правда, радоваться здесь нечему.
У гроба собрались все желающие попрощаться с Викой. Приехали сюда на кладбище и местные коммунисты. Она действительно оставила в их редакции частицу своей души. И они все говорили об этом.
От общества инвалидов народу было немного, по той причине, что им тяжело было туда добираться. Это только часть их коллектива. Но это все её искренние друзья и единомышленники.
- Виктория прожила короткую, но яркую жизнь, и можно прямо сказать, что она себя никогда не жалела, всегда для людей старалась. Хотя её здоровье всегда было неважное. И она это прекрасно понимала, но что-то изменить, а тем более искать для себя выгоду она не хотела. Поэтому она нашла много друзей в своей жизни. А это самое главное для человека, понимать, что ты кому-то нужен. Что тебя ждут люди, думают о тебе и гордятся тобой. Ты правильно жила, Вика! Царство тебе небесное, и пусть земля тебе будет пухом, - это Григорий Распутин так сказал от себя несколько слов о Вике. Душа её где-то рядом с ними находится, она всё видит и слышит, и тем более понимает.
Больше всех у гроба плакали инвалиды, но это тоже полноценные и даже уникальные люди. У них намного тоньше, чем у нас, всё восприятие этого сложного мира. Человек может похвастаться своим здоровьем, а вот этим не каждый сможет. Тут от Бога им дано, а здоровым-то и нет.
После похорон, когда её душа немного успокоилась, у Софьи состоялся разговор с Распутиным. И он должен был произойти рано или поздно. Она была бледна, зрачки глаз расширены, много думала.
- Я всегда говорила, Гриша, что за тебя перегрызу глотку любому человеку. И это так, ты для меня очень много значишь в этой нелёгкой жизни. Ты всегда был примером для меня, в любой тяжёлой ситуации, а их много было в наших походах. Я могла с тобой на край света спокойно идти, без всякой там боязни и даже раздумья.
Но когда я заболела, то поняла, что не имею права тебя удерживать. Тебе для жизни нужна другая женщина. Здоровая, красивая, сильная и добрая, ты этого заслуживаешь. У меня уже нет того здоровья, чтобы тянуть весь воз нашей жизни, он и так перегружен. Мне бы только хватило сил, чтобы поднять на ноги Юльку. А себя мне не жалко. Вика не смогла её вырастить, теперь я перед Богом за неё отвечаю. Так что мой дом для тебя всегда открыт. И если будешь нуждаться в моей помощи, то я помогу тебе. А лучше всего устраивай свою жизнь сам, без оглядки на меня. Никаких претензий с моей стороны к тебе не будет. В любом случае мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь.
Нет, они не ругались, всё было сделано по-человечески, расставлены все точки над «И». Произошло то, что и должно было произойти в данной ситуации.
Редко кто может признаться в своей слабости. Но тут Софье надо сохранить свои силы «для забега на длинную дистанцию» – воспитать Юльку. А их мало, этих сил. Поневоле ей приходится так думать.
На том они и порешили, что они свободны в своём выборе и только друзья. Конечно, Распутину это не сильно понравилось, ударило по его гордости. Но как говорится в анекдоте: «Я гордый гусь, я полетел дальше...» Наверно, всё же от обиды он так говорит.
Обрёл он свою свободу, но это только формально. А на самом деле всё тут сложнее. Снится ему необычайно тяжёлый сон. Даже во сне Гришка понимает, что его за дело привлекают к ответственности. Как кота, которого поймали за шкирку за то, что тот воровал цыплят. И публично тащат его на суд. Можете себе представить его дикие от страха глаза, хорошо измочаленную трёпками шубку.
Весь свой лоск кот уже потерял, но от своей идеи он отказаться не может. И если бы его попросили сказать всю кошачью правду, то он бы её сказал, ни на минуту не задумываясь: «Как воровал я ваших цыпочек, так и буду воровать. Олухи вы царя небесного! Я всегда прав!»
Так и Гришку тащат на суд за его похождения, за грехи по отношению к Софье. И не понять ему, кто его тащит под руки, то ли люди, то ли какие-то кикиморы. И если он упирается, то под зад ему хорошо поддают своими лохматыми ногами. Так что вся эта «весёлая компания» вприпрыжку движется на место суда. И там тоже такие же непонятные люди-существа толкутся, что-то дерзко вопят в адрес Распутина.
А дальше было такое, что и не придумаешь нарочно, как в фильме «Вий». Навстречу Распутину ведут бережно под руки громоздкое несуразное существо. Оно серого цвета, большая голова плохо поворачивается. Глаза закрыты. Наступила зловещая тишина. И тут потрёпанный Гришка узнаёт. И не может себе представить, да это же Евгения Михайловна! Тут всякий дар речи он потерял, как такое может быть? И может ли быть даже во сне. Медленно открываются её глаза:
- Это он! Но трогать его не надо, он ни в чём не виноват!
Вокруг гул недовольства. Его по-прежнему толпа хочет растерзать, даже следа не осталось от его ухарства. Сейчас он жалок, как бы сник душой. Но тут он вспомнил свой принцип в жизни: спина должна быть всегда прямой.
Гришка начинает распрямляться и обретает уверенность в себе. И тут какой-то лёгкий, как тень, занавес отделяет его от толпы. Сейчас он для них недосягаем. Это всё очень быстро получилось. Нет его! А там за занавесом осталась беснующаяся толпа. Он спасён!
Распутин проснулся весь потный, его мозг ещё оставался во власти тяжёлого сна. Все его ощущения реальные, как будто бы он действительно побывал на этом страшном судилище. Тяжело ему это понимать, тем более что до конца он не понял, кто же спас ему жизнь. Если Софья Михайловна? Но занавес-то был реальный, не тень. Он и от неё отделил Распутина.
Так и остался этот сон для него загадкой. Но тут, наверно, все проще решается: натерпелся тот страха, и ему пока достаточно. Как бы вынесли ему предупреждение, тут всё непонятно.
Софья была тихой гаванью на всю его бурную жизнь. Для бедствующего корабля это всегда спасение. Пусть вокруг беснуется штормовое море, а он уже нашёл свой, так необходимый ему душевный покой. Спасибо тебе, рыбачка Соня!
