огненная. То есть, участь не столько немилосердная, сколько абсолютно справедливая. В отличие от рассеянской действительности. Поскольку в зазеркальных реалиях эРэФии «благословенной» сего деятеля популярного всячески рекламируют на ТВ, и даже, как проскользнула недавно где-то информация, проталкивают усиленно в какие-то телеведущие (?!!). В назидание, видимо, подрастающему поколению, и в «поучители» для него «авторитетные» (как у Маяковского: что такое хорошо и что такое плохо?).
Вот оно – истинное мурло. Да только не рок-музыки. А путинской эРэФии…
Оттрясши же от ног прах реалий сих омерзительных, вернёмся к Музыке.
К Русскому року Ванька относился несколько иначе, чем к мiровому. Тот покорил его разнообразно-множественным великолепием своего звучания, высокопрофессионально и творчески исполненного. Русский же рок, как и было уже сказано, был, прежде всего, смысловым. И потому, наверное, в начале становления своего заметно уступал «внешнему» в чисто звуковом, музыкальном своём оформлении.
Конечно, Ваньке было известно о том, что и в западном роке во множестве случаев, у наиболее выдающихся его представителей тексты песен были социально значимыми. Но для иноязычного слушателя это было неочевидно, то есть, никак не ощутимо в сознании. А посему Ванька не шибко и «запаривался» по поводу переводов, осмысления и т.п. Это сейчас вполне возможно залезть в интернет, найти нужный текст и попытаться разобраться в нём. А вот ранее, во времена запретов всеобщих советских, не то что переводы осмысленные, но даже и просто тексты оригинальные обрясть было весьма затруднительно. Ведь, в те времена, бравурные и безинтернетные, под официальный запрет идеологический (а скорее – идиотически-маразматический) запросто могли попасть – и попадали – совершенно безобидные (по здравому разумению) песни грандов мiрового рока. Потому Ванька и довольствовался исключительно самой музыкой. Благо, была она, безусловно, самоценной.
Со временем же и Русский рок (а также и просто популярная музыка полегче, но с тем же инструментарием), совершенно не утратив смыслового своего содержания, обрёл вполне подобающее и достойное звучание. Если под воздействием гармонической красоты звучания или громовой мощи музыки «внешней» у Ваньки неоднократно сжималось трепетное сердце и влажнели глаза, то уж Русские-то песенные откровения производили на него неоднократно воздействие куда большее.
Ванька упустил как-то, силою обстоятельств, великое патриотическое творчество Игоря Талькова при жизни того. Поскольку, не зная главных достижений его в этом мiре, относился к нему с прохладцей и, даже, с некоторым пренебрежением, и творчеством его совсем не интересовался. И только после ухода его в мир иной, со временем ознакомившись с наследием Игоря, понял масштаб личности Талькова, а также роль и место его в Русском мире. Однажды, слушая его песню «Родина моя», Ванька буквально разрыдался под звучавшие в ней такие слова:
Родина моя,
Скорбна и нема.
Родина моя,
Ты сошла с ума.
Родина моя,
Нищая сума.
Родина моя,
Ты сошла с ума!
Это произошло, примерно, так же, как тогда, когда пришёл Ванька на могилу к отцу, недавно похороненному, чтобы наедине с ним помянуть его. Сами похороны прошли для Ваньки, замотавшегося в скорбной суете, да ещё и отвлекаемого уже в самой процессии какими-то разговорами посторонними, эмоционально спокойно. И на поминках – тоже. Но вот когда пришёл он, немногие дни спустя, к отцу тет-а-тет, его словно прорвало.
Ванька присел на корточки, положил руку на свежую могилу и хотел было поздороваться с отцом, но вдруг …разрыдался так, как никогда ещё в своей жизни. Разрыдался надолго и безутешно. Над головой громко бушевали кроны деревьев, терзаемые шквалистым штормовым ветром, хлестал неласковый дождь. А Ванька, присев у могилы и не обращая никакого внимания на всё окружающее его внешнее буйство, рыдал, и никак не мог остановиться и ничего сказать. Единственное, что удавалось ему всё время произносить сквозь сплошной поток рыданий, когда он пытался что-то вымолвить, это множество раз повторенное: «Пап, пап, пап…». Ванька даже и не помнил, как закончился у него этот приступ скорбных чувств. Пришёл в себя он уже сидящим умиротворённо у деревца рядом с последним пристанищем отца. Там его и застали пришедшие позже сестра со своим знакомым.
Примерно то же приключилось с Ванькой и под песню Талькова. Через некоторое время в комнату вбежала испуганная жена Ванькина и кинулась к нему. «Вань, Вань, что с тобой?! Что случилось?! У тебя что-то болит? Что ты плачешь?». «Над Родиной моей», – выдавил из себя Ванька, понемногу успокаиваясь…
Хотя Ванька любил весь рок в целом: и мелодику его, и мощь звучания, – всё же более всего нравились ему именно мелодичные песни и пьесы. Но, тем не менее, когда он слышал, как Константин Кинчев, безусловно яркий лидер не только группы «Алиса», но, пожалуй, и всего непродажного Русского рока, вместе с известными своими товарищами-коллегами из разных групп, под тяжёлые и мощные гитарные риффы поёт с надрывом свою песню «Рок-н-ролл – это мы», горло его сдавливал стальной обруч, кожа стыла и становилась «гусиной», зубы сжимались, а сердце трепетало, как мотылёк. И когда звучало:
Мы движемся по струнам сердец,
Считая ночи днём.
Нас мало, но пока мы в пути,
В нас горит открытым огнём — рок-н-ролл.
– Ванька молча скрипел зубами и, глотая слёзы, уверенно чувствовал себя – вместе с ними, среди них, хотя и жил всегда сам по себе. Он всегда, духом своим и сердцем, ощущал себя вместе с этой средой, средой непродажного (повторюсь) Русского рока, разделяющим если и не образ жизни её, то взгляды на мiр и пассионарное мировоззрение в целом. Недаром же в молодости когда-то приятель Ванькин предположил вполне серьёзно: «Ты мог бы быть идеологом у этих ребят». Ванька сразу же и возразил: «Да ну, куда там! Зачем им идеолог? Само творчество их идеологично насквозь». И, ведь, прав был Ванька. В самом деле: ну какой для творчества Кости Кинчева нужен идеолог? Когда он сам таковой: талантливый лидер-пассионарий, пишущий яркие, проникающие до глубины души, песни и ведущий за собой огромное множество неравнодушных людей. Главным идеологом рок-творцов являются созданные ими же песни.
На Руси (хотя и является она ныне, временно, путинской эРэФией-многонационалией) немало хороших, талантливых творческих музыкантов. И не только в роке, но и в более широкой, просто популярной музыке. Это и Сергей Трофимов с его ярким творчеством и очень разнообразными жанрово песнями, и Юрий Шевчук со своей группой «ДДТ», которого Ванька долгое время почитал номером 1 в Русском роке, и многие другие. Например, Андрей Макаревич или Борис Гребенщиков. Которые написали и спели со своими группами «Машина времени» и «Аквариум» множество хороших, и даже – прекрасных песен. В общем, оставили после себя богатое и великолепное наследие. Вот, только со взглядами их что-то произошло: «непонятки» какие-то…
Но всё же Кинчев, пожалуй, стоит особняком. Примерно, как Тальков. Или, как великий Русский современный Поэт-патриот Николай Боголюбов. Константин выделился для Ваньки особенно после того, как Шевчука понесло, почему-то, по трибунам в одной компании с навальными-немцовыми (что общего может быть?!..) на белоленточно-оранжевых митингах. Увидев фото его в такой вот компании, Ванька не на шутку был озадачен, а также и разочарован…
Приведу несколько цитат из песен Кинчева, которые производили на Ваньку, примерно, одинаковое впечатление. Костя, кстати говоря, является православным христианином. Куда более православным, насколько мог видеть и понимать Ванька, нежели папа рим.., прошу прощения, московский, конечно же, папа. Который, с подручными-соперниками своими иларионами-кураевыми-чаплиными, все вместе – облачённые с головы до ног и увешанные до ушей всяческими регалиями, возомнили себя (и уверовали в это, вместо веры в Бога ) «полнотой» некоей. Единственное, что приходит на ум по этому поводу: это, видимо, полнота «сотрудничества», «самоотверженного» и лукавого, со своими «партнёрами» – антивластью рассеянской, беспредельно лживой и уничтожительной для Руси как таковой.
Вернёмся, впрочем, к делам творческим. Конечно, всё это – песни Константина и группы «Алиса» – куда лучше слышать, чем читать. Но, если кому-то это незнакомо, может, даст Бог, и послушает. Вреда не будет, а польза может быть и многой.
Из песни «Небо Славян» (столь же тяжёлый рок):
На-ас точит семя орды,
На-ас гнёт ярмо басурман,
Но-о в наших венах кипит
Не-ебо Славя-ан.
И-и от Чудских берегов
До-о ледяной Колымы.
Всё-ё это наша земля!
Всё это – мы!
И ещё маленький фрагментик:
…Но инородцам кольчугой звенит
Русская речь…
Ну что тут скажешь?! Реалии рассеянские. И дух Русский!
Из песни «Душа» (роковая баллада-раздумье). Часть куплета, а за нею припев:
Сколько лет, а всё одно:
заливаем смуту смутой,
За морями ищем свет
медного гроша…
Сме-ертью смят, жизнью бит,
Ру-усской ду-ури табун,
Вдо-оль обры-ыва летит,
То ли наугад, то ли наобум.
Лучше и не скажешь.
Из песни «Дым» (примерно такая же баллада). Части куплетов:
Светлая память останется лишь на словах,
Дух суеты истребит эту чудную блажь…
Чистого сердца по случаю не обрести.
Ясное Царство берется усилием жить…
Сколько беспечных осталось клубиться в золе,
Сколько раскованных перелопатила смерть…
Каковы образы!
Слушая это и многое другое у иных авторов, подобное этому, безусловно верное и точное, Ванька впадал в состояние не то что безысходности, но горькой печали и возмущения души от вопиющей несправедливости и извращённости окружающего мiра. А оттого, что столько мерзости всяческой сознательно и безнаказанно творится на родной, Русской земле, в Отечестве своём любимом, заполонённом паразитами многочисленными, для которых земля Русская – не более чем колония презренная, а народ коренной, словно индейцы, воспринимаемые как недолюди, достоин только
