Заводы

сторону оврага и полей за ним, откуда и решено было начать наши поиски заячьих следов.
- Здравствуй Анна! – встретил почтальоншу дед Иван. Та, вошла в калитку и завела собаку на поводке во двор. После приветствия она сказала: «Говорят, вы для охоты собачку приискиваете? Так вот, это молодой наш Друг, кличут его так, охотничий пёс. Да вот беда с ним немного, натаскан не совсем хорошо» - и она рассказала историю воспитания пса:
«Щенок он породистый, знакомый привез из города, говорил, английской какой-то породы, говорили «пойнтер» вроде бы. Учили его мы с мужем вдвоем всем командам, как положено. Он обладает прекрасным верхним чутьём, по утке, по другой птице надо было натаскивать, он ни воды, ни болота не боится. Мой муж в лесниках служит и взялся натаскивать Друга, да прозевал по небрежности, не смог придержать, чем и испортил породу-то», – рассказывала пожилая бойкая женщина. Видно было, что она всё знает и понимает.
«А полем шёл, а тут прямо на него заяц оголтелый мчался, русак осенний. Ему бы придержать за ошейник, да не пущать: «Ты, мол, Друг, благородный пёс, породистый, и негоже гоняться за зайцами». Но, когда муж успел одуматься и сообразить, - Друг уже нагнал косого и весь в крови заячьей стал грызть его на месте. Конечно, потом муж отнял у пса русака и в сумку упрятал, да что толку уже! Хлебнул уж горячей заячьей крови пёс и стал никуда не годным…. Пробовали его и учить и наказывать, и били плеточкой по хребту. Нет. Ничем невозможно было выбить эту страсть из его собачьей души. Бывает, говорил мне муж, учует Друг из далека своим верхним чутьем перепелку, бекаса и тетерева или глухаря; учует и «тянет» по нему. Сказывается порода. Весь как струна, в «стойку берет». Только на охотника глазами косит и на птицу настроен бывает. Но тут приносит нечистая, как на зло, какого-нибудь русака и прощай всё… - ведь, за полкилометра чует он их проклятущих зайцев. Только его и видели! Убежит и жди его. Вернется, а морда в крови вся. И наказывай его, не наказывай, - а тушку зайца в стороне бросает, в руки не дает» - так рассказывала почтальонша.
Сама она была дочерью прежнего лесника и охотилась, дай бог всякому мужику! «Жулька была, - говорит, - хорошая собака, все болота я с ней облазила по лесной округе, уток била. И на другую птицу ходила. Не люблю я бегать, как вы, мужики, за зайцами, да за лисами. Муж мой, вот, и на волков ходил, когда облаву на них тут объявляли года два назад. Тогда волков много было, - на скотину нападали по деревням. Пастухам трудно тогда приходилось у нас…» - рассказывала почтальонша Анна-охотница. Всё это узнали мы, когда в дом зашли чай попить, за столом у деда Ивана.
 
А Друг довольно быстро с нами освоился, и не чурался, а принял нас за своих – за охотников. Обнюхал он руку мою, когда мы вышли к нему. Он сидел во дворе, привязанный к крыльцу. С руки он переключился на ноги, и сапоги, не до конца отмытые от прошлой болотной тины, как бы что-то ему охотничье напомнили. Друг натянул поводок и лапами передними уперся мне в грудь. И тут я обратил внимание на глаза этого породистого пса. Они были слегка голубоватого цвета, живые и серьезные. Их взгляд был твердый, доверчивый и без всякого оттенка угодливости и заискивания. Казалось они спрашивали: «Зачем я здесь? Зачем я тебе нужен? Ведь не со зла?». Так смотрят лишь верные собаки пастухов, уверенные в доброте человеческой.
Кусок колбасы, который вынес дед Иван, был принят от него благосклонно и проглочен мгновенно, а хвост выразил самую размашистую признательность.
Так и было решено, что пёс по кличке Друг, останется у деда Ивана. А пока мы будем охотится вместе до окончания моего отпуска.
 
Заводы 3
В первый раз пошли мы на пробную охоту, ведя Друга на поводке. Но он шел за мной так послушно, охотно и весело, что я спустил его с поводка на свободу. И Друг с явным наслаждением побежал впереди из стороны в сторону перебегая дорогу. Он зарывался носом в молодой снег, спугивал с дороги воробьев, пока мы выходили по деревне к оврагу и в поля. Стоило мне свиснуть и окликнуть его по имени, если он далеко вперед удалялся – он сразу же останавливался и поворачивался к нам мордой с внимательными яркими глазами, и дожидался нас.
В тот день нам не пришлось охотиться: день стоял теплый и снег раскис и стаял, дороги открылись совсем. Мы погоняли собаку, проверили Друга на разные команды. У самого леса он нашел птиц – сделал стойку и по команде спугнул их. Мы даже не пытались охотиться и ни одного выстрела не произвели.
Еще несколько дней с погодой нам не везло. Ночами подмораживало до гололеда, а снега особо не было. Потом пошли метели, и сильнейший ветер сдувал мелкий снег с мерзлой земли до черноты полей. Но скоро распогодилось, стали ровные дни с солнцем, пробивающимся между облаков.
Друг – это была собака помесь, не похожая ни какую из пород охотничьих; хозяев явно обманули, предоставив им щенка, что он чистопородный английский пойнтер. Это была смесь пород. Хотя шерсть у пса была достаточно длинная и ноги его в густой шерсти. Но морда собаки была вытянутая вперед, как овчарочья или как у гончих. Он был серого окраса с черными большими подпалинами по бокам коричневого цвета. И с небольшими висячими ушами лопухами.
Дед Иван не тратил времени зря, и он занимался все эти дни своим Другом. Даже в непогоду они выходили «в поле» - и по лесу лазили и в поля ходили. Зайцев не встречалось, но принес дед Иван пару куропаток подстреленных на опушке.
Дней через 5 повалил, наконец, тихий, крупный, хлопьями, мохнатый снег. Из-за его сплошной сетки не стало видно ни ближайших соседних домов на той стороне деревенской улицы, ни деревьев, ни леса за огородами. Такой снег шел целый день и только к вечеру перестал, словно улегся спать в тишине быстро чернеющего вечера, перешедшего в неподвижную тихую ночь. Земля приняла уже постоянное белое покрывало, которое точно не растает до весны. Я вновь собрался и утром, еще по темноте направился к деду Ивану, собираясь точно идти на зайцев.
Утром, чуть свет, мы вышли «в поле». На самом деле направились в осинник в заболоченную низину к тому самому Высотину, к старой барской усадьбе. Тут были первые стойки нашего Друга и первые наши трофеи. Подстрелили мы глухарей вспугнутых добрым охотником-псом. Но этот же пес обнаружил и заячьи тропы. Однако он нас сильно огорчил. Он сел  около следов и не двигался. Напрасно мы наводили его на самые, еще, казалось бы, теплые следы, тыкали его в них носом, указывали руками направление, уговаривали его взять след. Он глядел на нас, высоко поднимая голову, и говорил своим настойчивым взором: «Я готов вас слушаться, но ради чего? Объясните мне цель?». Видимо так его отваживали и наказывали от зайцев, что ему не хотелось вновь быть наказанным. Так промучились мы с псом целый день.
Дед Иван говорил, в сердцах: «Что за пес, никуда не годный, его и кормить зазря не стоит». Но – врал со злости. Дома, вне охоты относился к собаке заботливо. Он постелил под навесом у крыльца сена и сделал из коротких досок ограждение с двух сторон. Покрыл это сооружение крышей из кусков рубероида, оставшегося после ремонта крыши сарая. В этом сооружении было тепло. Я просунул руку, когда на улице стоял уже довольно сильный мороз,  внутрь сквозь солому, какая там была густая теплота. Словом устроил Другу дед Иван собачий рай.
Так несколько раз мы ходили на охоту и возвращались с малыми трофеями, добытыми своим трудом с маленькой помощью собаки. С ней было одно мучение. По следу шли сами, только с лежки зайца поднимал пес. Однако, узнавая, что зайцы тоже нам потребны, как охотничьи трофеи и Друг стал относиться к ним по-другому.
И произошло изменение. В тот день мы только вышли через поля покосные к Заводам к реке, отойдя от деревни очень далеко, как Друг остановился и начал нюхать снег, яростно болтая хвостом. Дед Иван, ни на что не надеясь сказал: «Должно быть, дурак, мышь в земле почуял!». Но в ту же секунду из под снега выскочил столбом белесый заяц русак и помчался вперед, как бешенный. Вряд ли за ним угналась бы и гончая собака. А Друг наш был великолепен. Он не растерялся, не замялся и не потерял ни одного мгновения: он в ту же секунду бросился за зайцем и скоро мы потеряли его из вида. Прошла еще минута – и мы услыхали его голос…. Знаете как лает гончая собака? Она бедная, жалуется: «Ай, ой, ай! Ай, ой, ай! Что мне делать, помоги мне, хозяин, никак не догоню я этого зайца! Ай, ой, ай!».
И друг бежал и подавал голос, через раз, замерев на время, на пару минут, и вновь голося. А заяц «ходит» - бежит кругами, как известно. И слышно было, что Друг повернул направо. Тут была рука деда Ивана и взяв в сторону лая он пробежал направо навстречу гону. Я стоял со стороны, и мне всё было видно. Я видел, как дед Иван прицелился. Потом из кустов выскочил светло-бурый заяц. Тотчас же белый дымок вырвался их дедовского ружья, и одновременно с ним заяц перекувырнулся через голову и упал в снег. Потом раздался слабый – пук! – это был выстрел. И только потом из кустов вырвался Друг.
Он с разбега ткнулся в заячье тело и тут же присел на зад. Когда мы быстро подошли к нему, Друг представлял комически печальное зрелище: сморщенная морда его опущена была вниз, уши висели лопухами усиливая комичность и общий скорбный вид – будто на похоронах, страдающий пес сидел перед нами печальный, хоронящий игравшего с ним друга. Тут я, приучая собаку к делу, к которому по породе он не приспособлен, отрезал и бросил заячью лапку, тот самый сустав, который  кровянится мало. Друг пришедший в себя и смотрящий на мои процедуры, - поймал зайчатину на лету и быстро её проглотил, пару раз и жеванув всего. И с этого момента он сделался у нас хорошим «гончим псом», хотя бегать быстро не мог из-за своих мохнатых ног.
А в тот день без наших намеков и указаний сам стал разыскивать заячьи следы, гнал зайцев и сообщал своим лаем, пусть редко, не как гончие постоянно, но можно было слышать его басовитый лай. Он выгнал на нас в этот день еще четырех зайцев: одного из них во второй раз положил дед Иван, другого я. И над каждым зайцем Друг также устраивал фигуру похорон: сморщенное лицо с грустным взглядом и сидел на заду, вытянув даже задние ноги вперед….
Об этом охотничьем псе узнали вскоре во всех деревнях, Дед Иван рассказал о своем новом Друге бабкам знакомым в магазине сельском. Но слава ни как не повлияла на добрую собаку с добрым, кротким и чистым характером. После меня, когда я уехал, Дед Иван ходил и с другими охотниками нашего района, так что собаку хвалили, рассказывали о ней при встрече мои знакомые, приезжая зачем-либо в город и бывая у меня в гостях.
Конец.