Маргоше было шесть лет, когда родилась младшая Алина. Вся семья переключила своё внимание на новорожденную.
Маргоша, шла, волоча за волосы, уже наполовину облысевшую, куклу. Ей было непонятно столпотворение вокруг кричащего кулька. Ей казалось, что надо заткнуть уши и бежать подальше от крика. Например, к ней! К милой, спокойной, послушной девочке! Она тихо играла, никому не мешала и о ней стали забывать. Видя, что всё многочисленное семейство бежит на плач, девочка тоже начинала хныкать.
– Стас, займи сестру, – кричал папа.
Старший брат уже не знал куда бежать: к бабушке, помогать в огороде, к папе в сарай, заготавливать дрова. Больше всего ему, конечно, хотелось убежать в гараж и заняться своим велосипедом. А чем развлечь малолетнюю сестру он и вовсе не представлял.
Стас взял свою старую игрушку тамагочи и подошел к Рите:
– Хочешь, я научу тебя дружить с совёнком? Он мне уже надоел, но если за ним не ухаживать, он погибнет. Ты должна его кормить. Как он запищит, нажмёшь вот эту кнопочку, а попросится погулять, вот здесь нажми!
Маргоша вытерла слёзки и схватила пластмассовую коробочку. Она так увлеклась птичкой, что забыла о взрослых.
«Пусть они бегают куда хотят, а у нас новый друг!» – сказала девочка своей кукле, подкинула её на плечо, а в другой руке зажала тамагочи и побежала в сад.
Однако о девочке вспоминали, но только со словами «Маргоша, каша» и сажали за стол. Через пару дней девочка поняла, что это раньше её звали Маргоша-солнышко, белочка, Ритулька-лапулька,……, до того, как появился крикливый кулёк. А теперь её зовут «Маргоша-каша»…..и больше никак!
Значит, скоро её съедят. И съест её вон то орущее одеяло. Именно оно! Потому, что вокруг него все бегают с бутылочками, с баночками. И это одеяло прижимается к её маме: ест её, а потом доберётся и до Риты!
Риту подводили к маленькой сестрёнке, которая шевелила губками и шамкала. У Маргоши округлялись глаза от страха, ей чудилось, что чмокающий свёрток всё время ищет что бы поесть, а, когда малышка растопыривала пальчики, девочка думала, что её хотят схватить и убегала из комнаты.
В очередной раз услышав «Маргоша-каша» и, почувствовав, как бабушка потянула её за руку, девочка подумала, что её тащат к сестре на съедение и так истошно закричала, что в кухне что-то глухо упало на пол. Бабушка подпрыгнула и, схватившись за сердце, боком завалилась на диван. Все домашние сбежались в комнату. Маргоша стояла в центре зала и неудержимо плакала, прижав к груди свою растрёпанную куклу.
– Я больше не могу с ней справляться. У меня давление подскочило. – Бабушка закатывала под лоб глаза.
«Неужели я хуже этого голосящего пледа?» – подумала девочка и заревела в голос.
Вся семья по очереди успокаивала бабушку и внучку. Бабушка расстроилась от нервной усталости, а Рита от обиды, что её считают нехорошей.
Но вот в комнате раздался плач младенца, и всех ветром сдунуло в ту сторону. Маргоша опять осталась одна. В кармане её сарафанчика запищало тамагочи.
– Ты мой совёнок! Ты хочешь нямкать, – девочка нажимала кнопочки и кормила электронного питомца, – смотри, как он круглеет? – держа куклу за волосы, она тыкала её в электронный экранчик.
– Я тебя не бросила в ящик, когда у меня совёнок завелся! Правда? – девочка заглянула в косые глаза куклы. Мы втроём играем…. – и она побрела, грустно опустив голову.
Много дней игрушка занимала всё внимание Риты. Она не сводила с совёнка глаз. Читала ему стишки, рассказывала сказки. Брала футляр двумя пальчиками и ходила им по забору, по стенам и полу, так она учила питомца летать! Он всегда был у неё в кармашке любого платьица и спал под подушкой. Но однажды не зазвенел сигнал о прогулке и обеде.
– Почему так долго молчишь? – Рита потрясла коробочку и пошла к брату.
– Молчит! – она протянула ему игрушку.
Брат вытянул шею из-за компьютера, приподнявшись на стуле:
– Капец ему!
– Чего? – не поняла сестра.
– Помер! Можешь в мусорное ведро выкинуть!
У девочки задрожал подбородок.
– Маргоша, каша! – позвала мама.
– Я не каша! Не каша! – закричала девочка и выбежала из дома.
– С тех пор, как её игрушка сломалась, совсем с ней сладу нет, – жаловалась бабушка на Риту тёте Нине, приехавшей из другого города посмотреть на новорождённую. – Поесть не заставишь. А как за руку её возьмёшь, так она кусается, ты представляешь? А что будет, когда в школу пойдёт?
– А что будет, когда школу закончит?! – улыбнулась тётя Нина и встала с кресла, – схожу я к Маргоше.
Девочка сидела на кровати в обнимку со своей куклой и говорила ей:
– Остались мы вдвоём. А где же наш совёнок? – она постучала пальцем по пустому экрану.
– Ритулечька, можно к тебе? – тётя Нина присела около девочки.
– Наверное, я не услышала, как он пищал, просил кушать, и он погиб, – малышка гладила безмолвный футляр и её стали сотрясать рыдания.
Тётя Нина обняла Риту, наклонив к ней голову:
– Ты хорошо за ним ухаживала. Он вырос большой и красивый. Стал взрослым, научился летать. Благодаря тебе он очень долго жил. Потом стал стареньким. Но все старенькие когда-нибудь прекращают двигаться, как бы ты за ними не ухаживала.
Тётя Нина хотела взять игрушку.
– Не отдам! – закричала девочка и, вырвавшись из объятий, спрятала тамагочи в карман. – Он всегда меня звал. Я ему нужна. Он ещё меня позовёт!
– Алиночка плачет! Пойдём к ней! – тётя протянула руку Рите. Рита ударила по руке и спрыгнула на пол:
– Это из-за неё я не услышала, как меня звал совёнок. Она всегда орёт! Она плохая!
И девочка заревела пуще прежнего.
Тётя Нина опустилась перед ней на колени:
– Ты нам нужна! Ты нужна Алине! Поэтому она всегда плачет! Ей, как твоему совёнку нужна ласка, внимание. Когда совёнок пищал, ты ведь брала его, играла с ним. И сестрёнка тебя так же зовёт, а ты не идёшь, вот она и плачет постоянно. Пойдём!
Тётя Нина повела девочку за собой. Вся семья удивилась, так как никто не мог затащить Риту к Алине в течение полугода.
Маргоша подошла к колыбельке и стала смотреть на сестру.
Малышка перестала плакать и уставилась на Риту.
– Видишь? Она замолчала! Она тебя ждала! Ты ей нужна! – тётя Нина подтолкнула Риту к кроватке, а сама отступила к дверям и, замахав на любопытных родственников, встала в проёме двери, расставив руки и не давая им зайти в комнату.
Неизвестно, какой молчаливый диалог проходил между двумя маленькими человечками! Алина начала гукать и улыбаться. Маргоша поднимала и опускала бровки, сжимала губки. Малышка вытянула раскрытую крошечную ладошку за кроватные перегородки. Рита осторожно коснулась ладошки своим указательным пальчиком и тут же его одёрнула. Потом сделала шаг назад, помахала Алине рукой и медленно вышла из комнаты.
Взрослые недоуменно переглянулись, передёрнули плечами и разошлись.
С того дня Маргошу будто подменили. Она неслась к Алине, даже, когда та издавала малейший звук. Кружила вокруг кроватки, не зная, что делать, потом бежала к родне и буквально всех ставила по стойке смирно:
– Алина плачет! Вы чего сидите?
Рита превратилась в надёжного смотрителя подрастающего ребёнка. Алина начала ходить. Рита водила её, держа за две руки. По утрам одевала её и причёсывала белые волосики, приговаривая:
– Ты моя тамагочи! Будем смотреть животных, – она открывала книжку с картинками животных и птиц и называла их:
– Жираф, белка! Ты понимаешь?
Малышка смеялась и мотала головой.
Марго тащила маленькую сестрёнку по коридору волоком за ноги в ванную купаться. Алина заходилась криком то ли от смеха, то ли от истерики.
– Оставь её! Поиграй сама! – кричала мама Рите.
– Это моя тама-а-а-го-о-очи-и-иии! – шипела девочка, пыжась поднять упирающуюся сестру.
Мама поднимала Алину и уносила к себе.
– Отда-а-а-ай! – вопила Марго, садилась на пол и била ногами.
– Да что ж за крики в доме? – бабушка ходила с завязанным полотенцем на голове.
– Сначала мы не могли их подружить, а теперь не отгонишь, – хохотал старший брат Стас.
– В школу пойдёт, будет у неё другое увлечение, – подытоживал папа и уходил с сыном в гараж.
Но когда Маргоша пошла в школу, она звонила по сотовому телефону домой и спрашивала, как там Алина!
– Ты уроки учи. Мы сами справимся! – успокаивал папа.
Но прибегая из школы, Маргоша бежала к сестре и ощупывала её, будто что-то соображая. Та смеялась и сучила ножками.
– А вы её кормили? – хмурилась Рита.
– Кормили, кормили! – улыбалась мама.
Маргоша садилась за уроки. Алина начинала кряхтеть и Рита кричала:
– Она хочет гулять, если она сытая, а всё равно плачет.
– Марго, уроки учи!
«Раньше меня звали «каша», теперь «уроки учи!»» – вздыхала девочка и открывала очередной учебник.
Годы летели. Вот и Алина пошла в первый класс. Маргарита училась в седьмом классе. Она водила сестру в школу, забирала домой. Делала сначала с ней её уроки, потом свои. Рита осознавала, что она старшая сестра и ей нравилось шефствовать над Алиной. Она учила её готовить разные блюда, играть в настольные игры. Ходила с ней по магазинам и сама выбирала для неё одежду.
– Это платье тебе больше пойдёт, не спорь, ты моя тамагочи, мне виднее, – настаивала старшая, когда младшая проявляла недовольство выбранным нарядом.
Родители уже не вмешивались в их отношения, предоставив процесс воспитания друг друга им самим.
В тринадцатилетнем возрасте у Алины появились не только школьные друзья. Маргарита, уже учившаяся на втором курсе института, зорко наблюдала за компаниями, которые стала посещать сестра.
– Что за Ваня? Сколько лет? Чем занимается? По какому адресу ты уходишь? – допрашивала старшая.
– Э-э-эээ, – младшая показывала язык, – вот получу через год паспорт и не буду тебе ничего рассказывать! Мама-а-а-ааа, ну скажи ей, чтоб отстала!
– Я тебе щас так отстану… – Рита хватала полотенце и, замахнувшись им, гналась за сестрой.
В пятнадцать лет Алина стала заглядываться на пирсинги и тату. Рите пришлось не один раз проводить лекции о том, какая это гадость, как это уродует тело. И что бабочка, наколотая на груди с возрастом опустится на цветочек, наколотый на животике, а цветочек потеряется в зарослях…
Рассказывала о возможных инфекциях, рисуя жуткие картины.
Вроде удалось отговорить.
В семнадцать лет, перед выпускным школьным балом, Алина захотела ознаменовать окончание школы тем, что обрежет свои длинные косы, которые отращивала с самого рождения. Она мечтала сделать модную прическу и всех удивить,
