− Когда вернешься? Ребята хотели с нами Новый год встретить. Я думала, ты будешь рада.
− Встречайте без меня. Каникулы я проведу у бабушки. Все, пока.
И она отключилась. Как они все ее достали! Наташка тоже хороша: ничего не знает, а попрекает. Новый год с ними встречать, − это ж надо такое придумать! Вадим! − одна мысль о нем внушала Насте ужас. Кошмарные слова Анечки все еще звучали в ее ушах. Сбежать бы куда-нибудь на Северный полюс, чтоб никогда его не видеть и не слышать.
Видимо что-то такое было в ее лице, что бабушка больше не стала ей докучать расспросами. Напоила внучку чаем с плюшками и постелила в верхней комнатке. Родители приехали на следующий день к вечеру − побоялись разлучаться с дочкой на Новый год, суеверные. Галчонок попыталась опять приставать к ней, но Настя так посмотрела на мать, что та отстала. Только посоветовала не очень зацикливаться на любовных огорчениях. − Налюбишься еще, − сказала она, − даже надоест. Есть из-за чего расстраиваться. Он тебе еще никто, а уже столько переживаний.
Настя засопела, ушла в другую комнату и с горя включила телевизор. Там местный канал показывал новогодний концерт в Клубе строителей. Ведущая объявила, что сейчас ученица пятьдесят второй школы Марина Башкатова прочтет стихи собственного сочинения. На сцену вышла хорошенькая зеленоглазая девушка с каштановыми кудряшками. Воображаю, мрачно подумала Настя. Наверно какая-нибудь муть, вроде стихов в «Вечернем городе» − сплошная графомания.
Она приготовилась переключить канал, но первые же услышанные строки снова привлекли ее внимание.
Поутру посмотрю из окна,
Подышу на искристые льдинки,
слегка покачиваясь, читала девушка. Хорошенькая, подумала Настя. Волосы красивые. И платье. Надо фасон запомнить, может, сошью себе когда-нибудь такое.
Вот Вселенная снова видна,
В белых пачках танцуют снежинки.
Точно, снежинки, будто балерины − согласилась Настя. Хорошие стихи. Надо дослушать.
Горожан новогодние сны
Вылетают тихонько из окон,
Слабый свет наплывает с востока
Отраженьем далекой весны.
Новый год начинает разбег.
Небеса потемнели − к ненастью.
Как торжественно падает снег!
Немного помолчав, она закончила дрогнувшим голосом:
Как мучительно хочется счастья.
Последняя строчка больно ударила Настю по сердцу. Как точно! − подумала она, именно, мучительно. Знать бы только: в чем оно, счастье? Какая умница эта Марина. Пятьдесят вторая школа − это где раньше училась Соколова. Сильная школа, все говорят. Вот бы когда-нибудь познакомиться с этой поэтессой или хотя бы почитать ее стихи. Надо будет спросить Иру, может, они знакомы?
Первого января родители отчалили в город, и в доме наступила благодатная тишина, − ею Настя упивалась все каникулы. Она очень подружилась с дедушкиным пуделем Франтом − большим собачьим интеллигентом, умевшим подавать любую из четырех лап. Они вместе гуляли по саду, ходили на базар и даже в библиотеку, куда Франта пускали без слов: знали, что он чистоплотен, и попусту лаять не станет. − Ваш Франтик еще не человек, но уже не собака, − хвалила песика заведующая библиотекой. Франт в ответ благодарно вилял хвостом.
