Велосипед как признак цивилизованности

Картинки из новейшей европейской истории

Как-то стал свидетелем характерной картинки на улице Москвы: из автомобиля стоимостью в бюджет крупного российского райцентра вышел известный политик, депутат, можно сказать, властитель дум и направился к подъезду роскошного особняка. Полы черного пальто стоимостью в бюджет мелкого райцентра развевались за ним, словно крылья летящего демона. Вдруг (откуда они только берутся?!) к нему подошла опрятно, но бедно одетая женщина и обратилась к властителю с какой-то просьбой. Демон рявкнул на охрану, женщину подхватили под локотки и увели несчастную с пути вершителя народных судеб. Вот так, мне кажется, весь народ российский подхватили под локотки и увели с пути нашей новоявленной знати, и теперь перед ней открылась широкая светлая дорога — вплоть до 2020 года.
Чуть больше 60 лет назад маленькое европейское королевство Бельгия вышло из войны разоренным и униженным, впрочем, как любое оккупированное фашистами государство. Безработица, суп из брюквы. Маргарин — только по праздникам. Правил тогда Бельгией принц-регент Шарль, брат короля Леопольда III, подписавшего акт о позорной капитуляции и проведшего всю войну в Германии в качестве почетного репатрианта. Принцу Шарлю с тех пор стоят памятники по всем углам крохотной Бельгии, потому что это без преувеличений был великий человек. Он вывел подведомственное ему государство из жесточайшего послевоенного кризиса и сделал его современным и процветающим. Теперь бельгийское королевство занимает одно из первых мест в мире по уровню жизни. Но тогда, в 1946-м, было очень тяжко, и принц Шарль ездил из своих скромных апартаментов в королевский дворец на велосипеде. Каждое утро просыпающийся Брюссель мог наблюдать, как уже далеко не молодой человек крутит педали на подъемах крутых улочек старинного европейского города. По бокам от него катили, тоже на велосипедах, двое полицейских. Ну, типа, охрана.
Придворные принца настоятельно намекали монарху, что ему по рангу положен автомобиль, ну, в крайнем случае, конная пара, укрытая от посторонних глаз. Нет, отвечал челяди принц, я не могу пользоваться дорогим экипажем, пока мои подданные живут впроголодь. Это вопрос моей чести. Впрочем, честь — суть совершенно не экономическая категория, и, боюсь, российской «элите» этого не понять.
А вот пример из гораздо более поздней, также европейской истории. Ингвард Кампрад — глава шведской межконтинентальной фирмы «Икеа». Сорок заводов фирмы, расположенных по всему миру, производят недорогую качественную мебель и товары для дома. Сотни магазинов по всему же миру их продают. Чтобы иметь такие обороты, по диктуемым нам из Америки законам, следует брать кредиты, частью из них спекулировать, часть пускать в производство. Так вот, первая и последняя ссуда, которую брал Кампрад в своей жизни, — это 500 крон (63 долл.) на покупку партии французских авторучек. Он на заре своей предпринимательской юности собирал бруснику, ловил рыбу и развозил их на велосипеде по окрестным селениям. Покупатели сказали ему, что неплохо было бы, если бы он вместе с ягодами и карасями торговал бы еще какой-нибудь мелочью, ну, мол, писать нечем. Вот парень и взял ссуду. Потом были, кажется, кофейные столики, потом шкафы, дальше — больше, пока «Икеа» не стала тем, чем она является. С оборотами в десятки миллиардов евро.
Но мы же ведь не об экономике, правда? Мы ведь о том, что Кампрад, приезжая в командировки, всегда устраивается в скромных трехзвездочных гостиницах, на бесплатных ланчах с утра наедается до отвала, чтобы потом не тратиться на обед и ужин, одевается на распродажах, ездит в городском транспорте, чтобы не платить за такси. А по знакомым городам, например по Парижу, разъезжает на велосипеде, и никакие папарацци его не преследуют. А какой смысл таскаться на машине, если кругом «пробки»? А когда челядь ему что-то бормочет, он отвечает почти как принц Шарль: «Как я могу требовать бережливости от людей, которые на меня работают, если сам буду жить в роскоши и комфорте?».
Еще один штришок о Кампраде. Он вначале 90-х удалился от дел и передал свои полномочия сыновьям и компаньонам. (Представляете нашего олигарха, удалившегося от дел?) Тут, понимаешь, собрался совет директоров и волевым образом назначил Кампраду пенсию чуть не миллион евро в месяц. Вы не представляете, какой в капиталистической Швеции поднялся дикий скандал! Предприятия бастовали, правительство заседало, газеты требовали объяснений: какого фига в стране, где простые граждане не в состоянии позволить себе ничего, кроме бесплатных детских садов, бесплатного среднего и высшего образования, бесплатной медицины, бесплатного социального жилья да и мало ли еще каких бесплатных социальных льгот, какой-то олигарх позволяет себе получать такую баснословную пенсию?! Кампрад слил все махом, как «лох» последний: передал половину своей пенсии на благотворительность. Капиталистическая Швеция потихоньку успокоилась. Сегодня глава крупнейшей транснациональной корпорации живет в маленьком домике в Лозанне (в Швейцарии налоги поменьше) и ездит на «Вольво» 12-летней давности. Ну, это в дальние поездки. А так — на велосипеде.
А еще у шведов был выдающийся премьер-министр — Свен Улоф Иоахим Пальме. И к тому времени, когда он подъехал на велосипеде к кафе, из соседнего фешенебельного ресторана вышел, ковыряя спичкой в зубах, корреспондент советской газеты. Ужин — долларов на сто. Дальше — с его слов.
Корр.: Господин премьер-министр, простите, что вы здесь делаете?
Пальме (слезая с велосипеда): Вы вышли из этого ресторана?
Корр.: Да.
Пальме: Нет, это для меня слишком дорого. Я в ближайшее кафе. Если вы меня подождете, то я вам все расскажу. Я все-таки председатель Социнтерна и прекрасно отношусь к вашей стране.
(Корр. ждет, кутаясь в плащ и прихлебывая из карманной фляжки. Появляется Пальме с судками в руках).
Пальме: Ну вот, теперь я готов вам все рассказать. Видите ли, вот в этом кафе горячие обеды и ужины гораздо дешевле, чем во всем Стокгольме. И я каждый вечер приезжаю сюда на велосипеде, чтобы покормить себя и свою семью.
Спустя время Улофа Пальме убили. Бесконечно жаль выдающегося политика и просто порядочного человека. Но в связи с этим возникает крамольная мысль: может наших-то всех на велосипеды пересадить?