Сбор экипажа был назначен на 10 часов у отдела кадров пароходства. Честно говоря, отдыхать уже даже немного надоело, поэтому я с чувством лёгкого нетерпения и неподдельного интереса пришёл к месту нашего сбора. Интересно было узнать, кто из прежнего экипажа идёт в этот рейс, а кто из новичков, и что это будут за люди. Теплоход ”Приволье” это была обещанная мне награда нашего инспектора за то, что я уважил его просьбу и отработал на пассажирском флоте, так получилось, что даже больше, чем он просил в начале. И вот я иду уже в третий рейс, опять месяцев на шесть, если считать от выхода из советского порта и до возвращения в Союз. Вообще-то самого выхода судна и возвращения во Владивосток и не было вовсе, так как судно работало на линии, перевозя контейнеры между портами Японии, Канады, США, Австралии и Филиппин без захода в сов.порты и экипаж, отработав на этой линии порядка шести месяцев, менялся полностью в одном из Японских портов, или в самом Владивостоке что было гораздо реже.
Подойдя к месту сбора, с интересом стал рассматривать членов экипажа нашего судна. В общем, больших изменений не произошло, за исключением женской составляющей, а их у нас было сравнительно много, как кому-то не покажется странным, да ещё первого помощника капитана, так официально называлась должность помполита.
Общая численность экипажа была около тридцати человек, из них шесть человек женщин, это два так называемых матроса без класса, а фактически уборщицы, дневальная и буфетчица, второй повар-пекарь и доктор, шеф повар, кок, у нас был мужчина. Старая, известная поговорка о женщине на корабле, я считаю, совершенно не справедлива и придумана из зависти теми, у кого их нет.
Находиться столько месяцев в море, в окружении одних мужиков гораздо труднее, чем в присутствии хоть и самого незначительного числа прекрасной половины человечества. Безо всякой задней мысли, просто своим присутствием они очень скрашивают суровый, не побоюсь этого слова, быт.
Почему-то моё внимание привлекла стройная брюнетка, которая казалось, была чуть постарше двух других девчушек и все трое из них были в экипаже новичками, не считая, буфетчицы и доктора. Не знаю, что привлекло моё внимание, возможно чёрный строгий костюм, её скромный вид и негромкий голос, из-за чего она чем-то напоминала монашку. Что само по себе уже было странно и, наверное, не могло не привлечь внимание.
И так, на сборе было объявлено, чтобы все были готовы, после завтра, в 8:00 отъезжаем на автобусе в Находку, куда приходит наш же, рейсовый пассажир, на котором мы и выходим в Иокогаму. “Приволье” через трое суток прибывает в Токио, так вот нам надо ещё успеть добраться из Иокогамы в Токио, и хотя эти мегаполисы срослись в один супермегаполис, просто могли возникнуть
различные бюрократическо-иммиграционные формальности которые могли повлиять на наше своевременное прибытие на борт “Приволья”.
Утром следующего дня выехали в Находку и через три часа с небольшим, были на месте, как раз во время, так как посадка была назначена на 12 часов дня.
Выйдя на причал морвокзала, я не поверил своим глазам, как-то в суматохе отъезда некогда было узнать, на каком же пассажире мы пойдём в Японию, и о чудо, у причала стоял “Приамурье”. Да, тот самый “Приамурье”, пассажир, мой первый пассажирский теплоход, на который я пошёл по просьбе инспектора отдела кадров, подменить не совсем благонадёжного с точки зрения неких служб третьего помощника капитана. Всего на одну неделю, в связи с тем, что во Владивосток приезжал президент США Генри Форд, и намечалась его встреча с Леонидом Брежневым именно на теплоходе “Приамурье”. Шел всего на неделю, а задержался на три месяца, но каких. Столько воспоминаний связано с тем временем, которое пришлось провести на этом теплоходе.
Работа на пассажирском судне всё-таки отличается своей спецификой от работы на морском бродяге грузовом судне. Обычно так складывается изначально, что кто начинает работу на пассажире, тот так и продолжает до конца работать на пассажирском флоте. Он уже не может работать на грузовом флоте, так как на грузовом флоте своя специфика и основную трудность для “пассажирщиков” представляет именно перевозка грузов, а точнее коммерческая эксплуатация и прочие нюансы с этим связанные.
И вот я опять c волнением и трепетом вступаю на борт судна, с которым связано столько воспоминаний, я и не думал, что когда-нибудь опять попаду на борт “Приамурья” хоть и в качестве пассажира.
На “Приамурье” я был направлен не с хорошей жизни, так сказать, я собирался в отпуск после долгого рейса на теплоходе “Владимир Маяковский”, на котором мы перевозили каучук со стран Юго-восточной Азии на США. “Маяковский” был океанский сухогруз, довольно новой постройки, с отличными условиями обитания, и выполнявший не плохие разнообразные и интересные рейсы, поэтому я собирался после отпуска опять возвратиться на него. Но инспектор отдела кадров спутал все карты, он уговорами и угрорзами принудил меня согласиться не идти сейчас в отпуск, а сделать маленький короткий рейс на пассажирском теплоходе “Приамурье”, после чего я могу идти в отпуск, но на Маяковский уже могу не попасть , но он поклялся, что даст мне право выбирать после отпуска любой пароход, любые рейсы. А сейчас ему срочно нужен помощник на пассажир, т.к. штатного пришлось списать за какой-то серьёзный проступок, а на этом пассажире ожидалась встреча президентов Брежнева и Форда , которые прибывают во Владивосток, поэтому прежнего штурманца оставить не могли и я просто должен выручать, мне же будет лучше. Ну что тут сделаешь, пришлось согласиться.
После размещения в каюте, уже по отходу, решил первым делом подняться на мостик.
И вот я опять на мостике, но в качестве уже пассажира, боже мой, кто бы мог подумать.
Помню мою первую стояночную вахту. Согласно установленного порядка, вахтенный помощник капитана был обязан совершать обход всех помещений судна, на предмет обнаружения всяких нештатных ситуаций, хотя это же делал так называемый дежурный командир, основной обязанность которого и было поддержание порядка и противопожарной безопасности. Но вахтенный помощник капитана на своей вахте согласно Устава являлся чуть-ли не самым главным и ответственным на судне.
Приказания вахтенного помощника были обязательны для всех, и отменить их мог только сам капитан, не зависимо от ранга помощника.
“Приамурье” стоял тогда пришвартованным кормой к причалу №30, практически в самом центре Владивостока. Причал №30 это фактически был конец, или начало, это как посмотреть, Океанского проспекта, одного из центральных проспектов Владивостока, проспекта, который оканчивался прямо в бухте Золотой Рог.
И так 22 часа, я и решил совершить обход судна, начиная с мостика и постепенно спускаясь с палубы на палубу в самое чрево этого города на воде. “Приамурье” не было уж таким большим судном, это был серийный пассажирский теплоход типа ”Михаил Калинин”, так называемые среди моряков – рысаки, которых было по несколько штук и в других пароходствах, оперировавших пассажирским флотом.
Проходя по коридорам, проходам и палубам я таким образом спустился куда-то в самый низ, в помещения экипажа. В каждом конце коридора находился пост с электронными контрольными часами, которые пробивали время на специальном чеке, в знак того, что этот пост был проверен дежурным. И когда мне попался на глаза дважды один и тот же пост, я понял, к своему стыду, что я заблудился.
Вдали коридора я увидел одну из девушек-номерных, так тогда назывались стюардессы и направился к ней.
- Не подскажете, как отсюда выбраться наверх?-
Чувствуя всю нелепость положения, обратился я к ней.
Нелепость нелепостью, но я всё же рассмотрел, что передо мной стояла невысокая, весьма симпатичная брюнетка с огромными чёрными глазами.
- А вы кто такой? Сюда посторонним вход запрещён. –
На удивление строго спросила брюнетка.
- Видете-ли, я как бы и не совсем посторонний.-
Девушка с недоверием смотрела на меня, наверное, как я глупо улыбался.
- Я вообще-то вахтенный помощник капитана. –
Сказал, я показывая повязку вахтенного офицера на левой руке.
-Первый день, правда, на Вашем судне, так что уж не сердитесь и выведите меня на свет божий. У Вас всё в порядке?-
Спросил я для проформы, осознавая, что это скорее у меня не всё в порядке.
-Да, всё нормально-
Смущаясь, ответила девушка.
После чего мне было популярно объяснено, как мне выбраться из этого лабиринта.
Сказать, что девушка мне очень понравилась, значит не сказать ничего. Особенно поражали её жгуче чёрные и просто огромные глаза. Я влюбился. С первого взгляда. Как оказалось, это была моя, можно сказать, первая и яркая любовь. Да, так случилось, я влюбился. И всё дальнейшее моё пребывание на Приамурье было окрашено этим прекрасным, чистым чувством. Когда я видел Юлю, так её звали, у меня поднималось настроение, я стал ловить себя на мысли, что мне хочется, как можно чаще видеть её.
Среди новых, незнакомых людей, в обстановке принципиально отличной от прежней я ощущал себя не совсем уютно.
Чувство отчуждённости, усугублялось парадоксальностью того, что экипаж то был большой, множество молодых парней и девушек, но это ещё больше угнетало, не понятное и не приятое ощущение себя одиноким среди толпы, только усиливало тоску. И только это моё новое чувство первой юношеской любви было как нельзя кстати, и окрашивало в розовые тона моё здесь существование.
“Приамурье” находился в так называемом резерве пароходства, поэтому не был включён ни в одно расписание и не был на определённой линии. Судно могло стоять дней пятнадцать ошвартованное кормой к причалу, как какой нибудь крейсер, а то вдруг оказывалось необходимо подменить на два-три рейса такой же sister-ship на линии Ниигата-Находка, это в то время была довольно оживлённая линия по перевозке исключительно японских туристов, обслуживаемая пассажирскими судами Дальневосточного пароходства. После этого опять дней пять стоянки , а после несколько рейсов по так называемой Приморской линии. Эта приморская линия была довольно тяжёлая для экипажа, так как судно, выходя из Находки, шло на север, вдоль приморского берега, заходя в бесчисленное множество маленьких портиков и бухт, таких как бухта Валентин или бухта Ольга. Места дикие, но конечно интересные, одни названия чего стоят. Стоянки в этих портиках и бухтах были кратковременными, переходы тоже очень короткими, между некоторыми не более двух часов. Бесконечные входы и выходы, постановки и съёмки с якоря, посадка и высадка пассажиров всё это очень выматывало экипаж.
Но самыми тяжёлыми были рейсы в Беринговоморскую экспедицию.
По всему Беринговому морю, от Камчатки до Аляски работал наш добывающий рыбный флот. Наши рыбачки работали по долгу в непростых условиях северной части Тихого океана, и смена экипажей на этих судах, а так же доставка туда снабжения и провизии осуществлялась зачастую тоже судами Дальневосточного пароходства. Вот в этом и была основная трудность, заключающаяся в том, что экипажи, наши
