Автобус

В один  из  множества дней,  ехали из города, в автобусе, женщины, конечной  на   маршруте    деревни. Остались   только  свои!

Дачники, да и жители придорожных  деревень,   вышли  первыми.

 Крохотные  наделы, которые  власть  когда-то   выдавала под  дачи, ещё  сохранившим  здоровье  горожанам  пенсионерам,  находились  всего в  пяти километрах  от города.  

Набивалось   в автобус столько народу, что   не протолкнуться.

Колхозницы, собравшие  кое-чего  для  продажи и выпросившие у начальства   день, вынуждены  сидеть  на рынке до  предельно  возможного  времени, что бы   хоть  за  минимальную  цену  сбыть  нехитрый  товар и купить продукты, без  которых,  даже  имея  всё  своё,  невозможно  прожить  в деревне.

Они  приходили к автобусу за,  несколько минут   до  посадки и были  вынуждены  штурмом  брать    рейсовый  автобус, Набиваясь в него, как кильки  в банку, дабы  с покупками не остаться  на  ночь  в городе.

Но  не об этом   мне хочется  рассказать.

Когда  все  попутные  пассажиры  уже  изволили   покинуть это  средство цивилизации,  свободных  мест становилось  предостаточно,  что бы,  наконец-то  можно   присесть и  разгрузить   натруженные     ноги.

Женщины степенно  рассаживались  по  освободившимся  местам и оборотившись  к  друг  дружке, начинали делиться  впечатлениями, показывать свои  приобретения, купленные  на  полученные от продаж  деньги.

- Купила  вот  внучонку, должон намедни приехать, дочка обещалась привезть!

И  счастливая  бабка крутила, держа  в коричневом кулаке, плюшевую   игрушку!

Неподдельное  счастье  светилось в глазах   пожилой  женщины.

Остальные попутчицы, покивав головами  в белых  платочках, отворачивались, глядя  на  проплывающие  мимо  поля.

У  каждой  из  них есть  внуки  в городе, которые  не очень  балуют   бабушку    посещением.

Правда,   когда-то давно их  родители ездили  из этой деревни    каждый  день  в город, на  лекции  в  Институты и Университеты.

Время  прошло, учёба   осталась  позади и  вот  дети деревенских родителей стали  городскими  жителями.

Начали  медленно подниматься  по карьерной  лестнице и стесняться  своих  родителей.
Правда,  не  все окончили  Институты или  другие  учебные  заведения.

Но перебравшись в город  и вырвавшись из  деревенской  рутины. Человек  сам того, не осознавая.  Начинал  себя  чувствовать  по отношению к оставшимся  в деревне,  как к  существам  низшего  сословия.

Автор  этих  строк     невольный  свидетель  разговора между  председателем  колхоза и парторгом. Один  другому  сетовал  на  боль в  почках,  кто-то  из  невольных  переселенцев, по  простоте душевной  вмешался  в разговор.

Видимо  человек  переболел  почками  и  имел  в этом  вопросе  немалый  практический  опыт.

Он еще   не успел  докончить  фразы, как его  остановили холодным,  надменным  взглядом и   два,  не до  конца отёсанных, интеллигента, удалились  в кабинет, закрыв перед носом  невольного  советчика дверь.

На их  лицах    написано столько  презрения, что   человек  растерялся.

Хотя  образование  у него   не хуже,   а может  быть и выше чем у этих  двоих  вместе взятых управленцах.

Он  не чавкал  за  столом и не коверкал  слова  в  разговоре. Хотя  по воле  судьбы оказался  на ПМЖ  в этом колхозе.

А вот   председатель  испытывал нездоровую  радость, что  в его  колхозе, кстати, не лучшем  в  районе, в скотниках  работает  Юрист.

Но  время  всё расставило  по своим  местам. Ушел Юрист в город!

Отвлеклись  мы  от  автобуса. Каждая  из женщин    занята  своими  мыслями. И вдруг  вырвалось из  уст  бывшей  продавщицы:

- Урожай нынче богатый, скотине сытно будет  зимой!

Автобус  будто  взорвался от  возмущения!

- Какой  урожай? Ты, живёшь  старыми  понятиями. Нынче   наши хозяева проголосовали: сколько бы    не  заработала за год, выдавать только  полторы  тонны  зерна.
Это за  зиму ты  выкормишь  только  полтора  поросёнка. А корове  в пойло  шишь,  а она  без  муки   молока не даст.  Вот  если  наши  соседи  не  продадут  нам  хлебушка от своих  излишек, то    будет  нам   тоскливо.
Скотинку   кормить   нечем, это  только  в  сказках, да  в телевизоре, коровы  на единой траве молоко дают. –

- А мы  и живём как в сказке, чем  дальше в лес,  тем  страшнее.

-А чё, мы  бабы, не  можем за  лучшую  долю  проголосовать, как в соседнем  колхозе? Ведь  сейчас гласность  и демократия!- Раздался  чей-то  задиристый  голосок.

- Ты только  сейчас такая  храбрая или по жизни  была  такой, чёй-то мы  за  тобой  такой  прыти не замечали! Ты чё  забыла,  как наш Кормилец собрание  ведёт. У него  только  один  вопрос  при  голосовании: - Кто против!!!? Кто  был  против, те  на  самых поганых  работах копейку  сшибают.

- Скорее бы  та  перестройка  окончилась, да  новые  хозяева на  землю  пришли.

С печальным  вздохом  проговорил кто-то из  женщин.

- А вы бабы не заметили, что перестройка  давно  кончилась, сейчас  только  новые  баре креслами  поменяются и всё  останется  по-прежнему.
 Говорившая женщина, немного помолчала и тихо сказала:

- Нет,  по-прежнему  уже  не  будет, станет  только  хуже,  вы это  уже чувствуете, но ни как не поймёте, что это такое происходит.

Вмешалась  в разговор  женщина  из  приезжих. Ранее  она  сидела  молча  и не вмешивалась   в общую  беседу. Но видимо, что-то в разговоре  женщин задело её  спрятанную  боль.

- А ты, что ли не почувствуешь!- Прокричал кто-то  задиристо.

Приезжих  в этом  колхозе недолюбливали. Да и  где  в России их  любили? Странные они. Матом  пошлешь, они это всерьёз  воспринимают, и норовят   в морду лица кулаком  дать.

Наши местные  как! друг друга  отматюкают и опять  дружба  навек. А приезжие  нет, после  мата  дружить не хотят, гордые.

- Мы переселенцы первыми  почувствовали  на  своих спинах жесткую  поступь  перестройки.
Я согласна тяжело, но  нельзя  людям  терять   человеческий  облик.  И боясь председателя, лизать  ему  то, что  расположено ниже  спины.
Вот  он  сейчас распродаст  последнее, что имеет хоть  какую-то  цену. И уйдёт в город на  повышение, а мы  с вами станем  вольными  хлебопашцами, но  только  без  земли.
Её скупят, как и ваучеры, за  копейки. Уготовила  нам перестройка участь  батраков, а мы в мелочных  сварах  этого и не заметили.

Женщина,  тяжело  вздохнув, отвернулась   и вновь  стала  смотреть на  проплывающие  мимо  поля.

Разговор  в автобусе  как-то  сам  собою утих. Головы  в белых  платочках на  некоторое  время  сникли, но ненадолго, в автобусе  снова начался  ничего не значащий  щебет, но былого  задора  уже не было.

Хотя  тяжело  ворочалась,   мысль, что невозможно  украсть из  колхоза трактора  и комбайны. Кто их  купит? Да и  постесняются  принародно тащить!

Не  постеснялись! Приехали и  увезли  не только всю  технику из колхоза, но и  крытый  ток  разобрали, выдернули  стальные столбы из  асфальта, как  морковки, порезали балки перекрытий и  увезли!

Народ сбежался общее добро отстоять, а тут  менты с автоматами, что бы волнений ни было.

Говорят - это за долги, которые  народ не делал. Оставили  вместо колхозного  тока картину,  напоминающую лунный  пейзаж.