Славик страшно не любит истериков. Всё от них, все исключительно войны.
Разве можно спокойно порассуждать, когда рядом мразь в истерике задыхается.
Славик всё вроде реверансами старается, Пардон мол, Плиз Мадам, если что - то вдруг там.
Углы кругом подрезает. А тут, слюной по округе брызжут, аж хрыпят при твоём появлении.
Славик человек добродушный, зря со злым словом не расстанется. Грустью нальётся, глаза выкатятся,
но обидного никогда не скажет. Не находит он этих слов.
Славик, он чаще воздуха хватать начнёт, грудь у него рефлекторно вздымается, но в ответ ничего не выронит.
Воспитание ли, или просто склад застенчивый, но лучше умрёт недосказанным. Есть вот такие люди.
Гурьян, собака сорвавшаяся, цепями вокруг трясёт, в бешенстве заходится, вот - вот в горло вцепится.
Не выносят они, истерики, склада ума уравновешенного.
Чем больше Славик независимо дышит в его сторону, чем больше смотрит пустыми глазницами мимо его,
в аккурат в самую его промеж переносицу, тем Гурьян зеленеет больше, и пузыри уже отовсюду лезут.
Славик всё всегда в уме вначале. Обстоятельный Славик.
Проработает до мельчайших деталей, отточит мысль до совершенства, и только потом может чего - то.
Представит как, кадык Гурьянов, между большим пальцем и остальными, и в прорубь его кубометровую.
Сквозь лёд паводковый, с течением хладным и ножки извивающие.
Так бы и смотрел Славик, обдумывал всё глазом немигающим, вдаль сквозную.
Не решительный? Да нет, воспитание сказывается.
|