Капитан-лейтенант по имени Николай едет в помятом временем маршрутном ПАЗике по разбитой дальневосточной грунтовке. В кюветах по сторонам уткнулись вывернутые наизнанку замученные скелеты военных автомобилей, что потерпели здесь аварию.
На лобовом стекле у водителя висит объявление «Оставить след в жизни – это не значит нагадить в автобусе!» Дорога дергается под колесами автобуса как припадочная. Пассажиры при тряске вцепившись в поручни и напрягая ягодицы, держатся за сидушки попами. Здесь главное не подавать виду что боишься – ПАЗик чувствует страх и едет медленнее.
Офицер путь держит в штаб бригады разнородных сил на автоколымаге, которая, отталкиваясь от черной струи выхлопных газов, хрипло рычит на очередном перевале, будто дворняжка у конуры. Юдоль печали, где служит Николай с отчеством Николаевич, которого все зовут по-свойски Коль-Количем, называется поселком Семеновка. Но Коль-Колич это место окрестил - «Николаево-Семеновское».
На одной из остановок, в пыльный автобус с авоськами входит сгорбленная старушка с запахом старости. Из сеток пучком торчат головы окуня-терпуга, похожие на рожки плавучей мины и пакеты с продуктами.
- Сынок! – старушка обращается к водителю. – Я до собеса доеду?
- Бабушка! Зачем вам собес? Посмотрите, какая погода. Езжайте лучше на море!
Тут из одной из авосек выпадает пачка макарон. Неугомонный водитель шутит:
- Чур, что упало – то мое.
Бабушка в долгу не остается:
- Ты главное ехай потихонечку, иначе я упаду и… буду вся твоя! - поставив поклажу на пол, грустная старушка, хватаясь за поясницу, начинает возиться с поклажей. - Ох-хо-хо… Прости меня Матерь Божья, заступница, спаси и сохрани!
Каплей забыв запрет ГАИшников – количество трупов в автобусе не должно превышать количество сидячих мест, как воспитанный офицер почтительно встает с липкого сиденья и уважительно уступает пожилому человеку сидячее место. Болотисто чвакнув о кожаное сиденье, словно в бане, старушка благодарит:
- Спасибо тебе, сынок! Дай бог тебе здоровья, чтоб девки любили, и триппера не было!
Коль-Колич при толчке на очередном ухабе дикой дороги, шкодно оглянувшись вокруг себя, решает отвлечь пожилого человека от болячек. Нагибается, легонько трогает локоть старушки и спрашивает, будто лукавый в спину толкает:
- Как жизнь, бабушка?
Старушке бы ответить: «Раньше жили хорошо, сейчас еще лучше, но хочется чтобы было опять хорошо!», но она, спустив по-домашнему головной платок, начинает шуршать костяшками костей:
- Ой-е-ей… Кому жись, а кому помирай и ложись. Плохо, очень плохо, сынок!
- Что ж такое, бабушка? Болезни замучили? - с библейским отношением к старшим, интересуется Коль-Колич.
- В мои года болезни не нужны - само болит, - лукаво взглянув на офицера болезненным взором из-под глубоко упрятанных под костлявыми надбровьями стертых глаз, бабушка продолжает стонать «на публику». - Всё болит, сынок… Ох-хо-хо… Старость не радость - молодость не жизнь! Вся шея болит и ноги ломит. Так и ломит, так и ломит! Сил уж больше нет терпеть.
- Говорите, поясница болит? - не унимается Коль-Колич.
- Ась? - заморщинив лицо, старушка сморкается в краешек головного платка.
- Спрашиваю, где болит?
- Да, батюшка, истинно спину кочевряжит, - торопливо шепчет глухоговорливая старуха. - Господи, Иисусе Христе, сыне божий, помилуй и сохрани нас…
- Пройдет матушка, пройдет. Не обращайте внимания, - успокаивает каплей и мудро добавляет флотскую аксиому. - Что приносит прилив, с легкостью уносит отлив!
- Дай бог, чтоб прошло, касатик, но все равно, в голову стреляет, будто кто-то по ней чугунком бьет. Так и ухает!
- Дети то есть? Что ж не помогут?
- Есть, конечно, есть. Как же без детей, этих цветов жизни? Зачем пенсия, зачем заботы, как не для них и внуков? - задает вопросы старушка и сама отвечает. - Правда, далече живут, все недосуг им чертенякам навестить старую мать, но я их не забываю, помогаю.
- А водку, настоянную на помете бурундука, не прикладывали к больному месту? - с незаметной улыбкой на влажных с похмелья устах спрашивает Коль-Колич.
- Ась? - опять не вдумываясь в слова флотского обалдуя, переспрашивает божье создание.
- Чтобы образовалось море надо много волн, а чтобы вылечиться - нужно лечиться... - опять неожиданно для себя моряк выдает очередной флотский постулат. - Народными средствами лечиться пробовали?
- Да, да, касатик, пыталась. «Попытка - не пытка!», как говорил мне сват, работавший в свое время в «там, где надо», но ничего не помогает, батюшка. Бог свидетель! - бабушка продолжает, как бы жаловаться пассажирам автобуса. - И бобровым салом пробовала, и скипидаром натирала. Нет никакого проку.
- Отвар зверобоя и чабреца пили? - участливо спрашивает старушку каплей.
- И лопухи, и крапиву и бог его знает, что прикладывала. Спаси и помилуй меня, царица небесная! - не замечая взглядов окружающих, сокрушается бабка. - Все это, как мертвому припарки. Ничего не помогает, родимый.
- В бога-то веруете, бабушка? Не сомневаетесь ли?
- Верую, однако не очень. Раньше лучше верила.
- Что ж так слабо? В бога надо верить, бабушка! Не зря же говорят: «Без бога корабль не плывет и прыщ не вскочит».
- Сколько лет не исповедовалась батюшка, что уж теперь с богом то заигрывать?
- Небось, в жизни хорошо погрешили?
- Ась?
- Говорю, в жизни погрешили от души?
- Эх, один Бог без греха! - загадочно, но довольно шамкает беззубым ртом лукавая старушка и, закашлявшись, продолжает. - На все воля божья, батюшка! Уж как нам-то без грехов. Э-хе-хе! Нам без грехов нельзя… Господи, спаси и помилуй! - бабушка, не торопясь, как бы разглаживает не существующие складки на юбке, старый человек, но живой. - Грех - это хорошо! Он тоже от Бога! Не было бы грехов, то и отмаливать бы нечего было. Покаяние приходит с грехом, оттого и грех богоугоден! - старушка продолжает выдавать народные сентенции.
- Знаю, бабушка - увы, сам грешен... - поддакивает офицер, вспоминая беспорядочную половую жизнь. - Не согрешив - не покаешься, не покаявшись - не спасешься! - Коль-Колич начинает умничать. - А вы в церкви у батюшки бываете? - опять с флотским участием спрашивает каплей. - Каетесь?
- Редко, сынок, как-то недосуг. Суета наша человеческая замучила. Прости Мать-заступница, царица небесная! - бабка легким постаныванием подтверждает, что слаба в вере.
- Плохо это, бабушка. Не по-божески. С Богом надо мирно жить, любить его! Не будет Бога в душе, там сразу же диявол поселится… - молодой офицер-атеист, вспомнив командира, начинает вталкивать бабушке христовы заповеди.
- Это верно, - вздыхает старушка, - но не забывай сынок, убьешь своих демонов, умрут и твои ангелы!
- Крещеная? - опять спрашивает офицер.
- Ась? - будто опять не слыша, переспрашивает старушка.
- Крестик, то хоть есть?
- Конешно. Правда, в пшкатулке лежит, зять у меня косится… - у бабушки при воспоминании о муже дочери внутри холодеет.
- Вынь, матушка, вынь и носи. Чего взаперти держать, грех это бесстыдница. Не гневи Бога, мать. На грудь одень, как положено, пусть греет душу. Может и болячек меньше будет! А заодно необходимо попробовать настой крещеной водички.
- Ми-лай! Что за настой такой? Подскажи, век благодарна буду… - просит бабка, готовая желать обалдую добра на семь колен вперед.
- Рецепт народный, - Николай наклоняется ближе к седой головке бабушки и начинает лилейно, как акафист «петь» на ухо. - Берете у батюшки в храме литр крещеной воды. Приносите домой, и добавляете в него девять капель спирта. Все тщательно перемешиваете и ставите в холодильник, - офицер заглядывает в глаза старушки. - На следующее утро, обязательно разболтав, выпиваете натощак залпом. Ждите полчаса, ну, а потом господь досмотрит…
- Подиж ты! - удивляется бабушка, недоверчиво глядя на офицера со своего сиденья. - Что-то я в толк не возьму, мил человек, где взять спирта-то?
- Как где? - Коль-Колич удивлен наивностью старушки. - В аптеке! Не в консерватории же.
- А дальше, человек хороший? Пошто дальше? - нетерпеливо спрашивает божье создание.
- Не торопи, матушка. Должно помочь. Надо вначале почувствовать общее облегчение, - черт, сидя на его левом плече, начинает довольно посмеиваться.
- Матерь Божья, заступница! Спаси и сохрани! Милай, а если это не поможет? - мудро, но с внутренним сомнением спрашивает бабушка, не обращая внимания на окружающих.
- Ну, тогда, все сделайте с богом… наоборот!
Старушка, судорожно дернувшись, не поверив поскользнувшейся в голове догадки, искренне изумляется.
- О-споди! Как?
- Да очень просто - литр спирта на девять капель святой воды, - на полном серьезе советует ей Коль-Колич.
- Батюшка, да ты что? Христос с тобой! Я столько спирта не выпью... - испуганно вздрагивает старушка и обескуражено роняет авоську из рук.
Рыба расплывается по автобусу, а пассажиры начинают грохотать обильным гомерическим смехом на все Приморье. Как нам жить без хохота!
