Жизнь и смерть купчихи Симоны Демьяновны Деманш

древесине или какая -либо иная. А повар, так тот вообще заявил, что практически ежедневно обезглавливает на заднем дворе кур и всякую другую живность. А как же иначе её приготовить. Между тем Сухово-Кобылина посадили в секретный чулан. (одиночную камеру по нынешней терминологии). Зачем -то возили в закрытой карете по различным местам Москвы, в надежде, что его нервы не выдержат и следствие таким образом получит от обвиняемого признательные показания.
Московский надворный суд вынес по этому делу следующий приговор. Слугам госпожи Деманш Егорову и Козьмину 20 и 15 лет каторжных работ соответственно. Горничным купчихи ссылка в Сибирь. Господина Сухово-Кобылина, ни в чём по сему делу невиновного, к суду более не привлекать.
Прошло два месяца. Егоров и остальные обвиняемые в одночасье взяли да и отказались отказались от прежних показаний. Написали, что за дачу признательных показаний им барином, то есть Александром Васильевичем были обещаны аж 1500 рублей и не ассигнациями, а полноценным серебром, а так же вольная им самим и их родственникам, и ходатайство на высочайшее имя об облегчении участи осуждённых. Генерал -губернатор Москвы Закревский в то время утверждал. - В вереном мне городе никакого суда нет и быть не может. Здесь только я решаю, кто виноват, а кто нет, так вот этот ваш Сухово-Кобылин виновен однозначно и этот факт никакому сомнению не подлежит! Нашего героя опять посадили, но не надолго. Он сумел -таки доказать, что ничего подобного своим людям никогда не поручал и не обещал. Следствие зашло в тупик. Есть труп, на лицо жестокое убийство, а обвиняемых как бы и нет. Кипы бумаг ходили из одного департамента в другой. Из одного высокого кабинет в другой. Так продолжалась долгих семь лет! И всё это время основным и главным подозреваемым оставался наш герой. Всё это время мать Александра Васильевича добивалась полного оправдательного приговора для сына. Писала во все инстанции, потратила несметную кучу денег. Поговаривали, что отданных на различные взятки денег хватило бы на то, что бы выложить ассигнациями дорогу от самой Москвы до самого дальнего имения Сухово -Кобылиных. Однако зачастую, старой женщине даже не отвечали, а тогдашний министр юстиции граф Виктор Никитич Панин так тот вообще целиком и полностью разделял мнение московского генерал -губернатора.
Но всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. На смену одному российскому императору пришёл другой. Как я уже говорил- крёстный отец Александра Васильевича.
Через некоторое время в петербургский особняк семьи Сухово-Кобылиных прибыл нарочный от самого императора с пакетом скреплённым казёнными сургучными печатями.
На красивой гербовой бумаге было написано следующее- «Сего дня в 17-00 его превосходительство министр юстиции граф Панин прибудет в указанный дом и лично сообщит окончательное решение по затянувшемуся делу».
« Сухово-Кобылина, и его крепостных крестьян— Ефима Егорова, Галактиона Козьмина, Аграфену Кашкину— «от всякой ответственности по вышеозначенному предмету оставить свободными». А немного позже в одном официальном вестнике появилась малюсенькая заметка - «решение Госсовета от 25 октября 1857 года по делу господина Сухово-Кобылина «было затеряно писцом в пьяном виде вместе с парою сапог»

***

Александр Васильевич после всего пережитого написал ещё несколько драматических произведений, женился и уехал во Францию. Где его изредка навещала дама с ног до головы закутанная во всё чёрное. Злые языки утверждают, что это вполне могла быть госпожа Нарышкина-Дюма. Кто знает, может быть это и так. стояла на снегу возле дома всем своим видом показывая, что прекрасно знает где её избранник и поэтому пусть будет ему стыдно. Хозяйка дома, увидела Луизу в окне, всё поняла, тут же подозвала своего гостя и нисколько не смущаясь одарила его долгим, томным и сладостным поцелуем. Затем развернула Александра Васильевича к окну, но внизу уже никого не было. Что было потом, какую встречу организовала своему возлюбленному униженная женщина мне доподлинно не известно. Дошедшие до нас архивные записи о том умалчивают, но мы можем найти там запись, что и в тот роковой день, а именно 9 ноября 1850 года Симона Демьяновна следила за Сухово-Кобылиным. На этот раз она наблюдала за домом где обитала знаменитая московская красавица — Наденька Нарышнина. Любому терпению рано или поздно приходит конец. Дождавшись пока слуги дежурившие у парадных дверей отлучатся по какой-то надобности оскорбленная женщина ворвалась в дом. Что было дальше можно только догадываться. Правда на наше счастье существует совершенно забытый роман мало известного писателя Петра Бабарыкина под названием «Без суда». В нём автор позволил себе расписать сцену выяснения отношений в полной мере и во всех красках. А что же хозяйка дома? Её ведь можно было допросить? Ан нет. Не прошло и пары дней как госпожа Нарышкина спешно покинула пределы Российской Империи. Перебралась в тёплую и благополучную Францию, где в скорости и состоялась её помолвка, а затем и свадьба с не менее известным ловеласом -господином Александром Дюма -младшим.
На следующий день, после событий произошедших в выше упомянутом доме Александр Васильевич с утра пораньше отправился к мадам купчихе в гости. Служанка сообщила ему, что барынька как уехала на кануне, так более и не возвращалась. Сухово-Кобылин незамедлительно поехал к обер полецместеру Москвы. В своём кабинете начальника городской полиции он не застал. Стал планомерно объезжать все места где мог находится глава полицейского ведомства. Наконец уже к вечеру столкнулся с ним в особняке купеческого собрания. Теряя самообладание, с дрожью в голосе, спросил — нет ли у того сведений о преступлении совершённой над женщиной купеческого сословия и весьма привлекательной внешности? Чиновник Иван Дмитриевич Лужин был крайне удивлён подобным вопросом, но ответил отрицательно. На тот момент тело бедной женщины ещё не было обнаружено. Чуть позже именно это странное поведение Сухово-Кобылина будут ставить ему в вину. Ещё через день отчаявшийся дворянин добился приёма у самого генерал -губернатора белокаменной графа Закревского и написал официальное заявление о пропаже своей горячо любимой содержанки. Поздно вечером того же дня тело женщины было наконец обнаружено. Незамедлительно возбудили уголовное дело. Основная версия- убийство на почве ревности. При обыске в кабинете Сухово-Кобылина были найдены письма Натальи Нарышкиной. В них московская красавица упрекала Александра Васильевича в том, что он к ней охладел. Присутствовали там угрозы и в адрес купчихи Симон Демьяновны. Сухово-Кабылина незамедлительно арестовали. А ещё через несколько дней слуги Деманш стали давать признательные показания. Дескать позарились на богатства иноземной купчихи, короче, короче, чего там говорить - бес попутал. Опытный следователь в эти показания не поверил. Помните я вам уже говорил- на трупе были обнаружены весьма дорогие ювелирные украшения. Обыскали флигель в поместье Александра Васильевича. Обнаружили бурые пятна на деревянных ступеньках. А на заднем дворе удивлённые полицейские вообще нашли целую лужу запёкшийся крови. Казалось бы всё - дело можно смело передавать в суд. Улик предостаточно, виновные сознались. Заказчик (или заказчица) жестокого убийства вот вот сознается под тяжестью улик. Но не тут то было. Не могли ещё в середине девятнадцатого века эксперты -криминалисты точно определить человеческая кровь присутствует на древесине или какая -либо иная. А повар, так тот вообще заявил, что практически ежедневно обезглавливает на заднем дворе кур и всякую другую живность. А как же иначе её приготовить. Между тем Сухово-Кобылина посадили в секретный чулан. (одиночную камеру по нынешней терминологии). Зачем -то возили в закрытой карете по различным местам Москвы, в надежде, что его нервы не выдержат и следствие таким образом получит от обвиняемого признательные показания.
Московский надворный суд вынес по этому делу следующий приговор. Слугам госпожи Деманш Егорову и Козьмину 20 и 15 лет каторжных работ соответственно. Горничным купчихи ссылка в Сибирь. Господина Сухово-Кобылина, ни в чём по сему делу невиновного, к суду более не привлекать.
Прошло два месяца. Егоров и остальные обвиняемые в одночасье взяли да и отказались отказались от прежних показаний. Написали, что за дачу признательных показаний им барином, то есть Александром Васильевичем были обещаны аж 1500 рублей и не ассигнациями, а полноценным серебром, а так же вольная им самим и их родственникам, и ходатайство на высочайшее имя об облегчении участи осуждённых. Генерал -губернатор Москвы Закревский в то время утверждал. - В вереном мне городе никакого суда нет и быть не может. Здесь только я решаю, кто виноват, а кто нет, так вот этот ваш Сухово-Кобылин виновен однозначно и этот факт никакому сомнению не подлежит! Нашего героя опять посадили, но не надолго. Он сумел -таки доказать, что ничего подобного своим людям никогда не поручал и не обещал. Следствие зашло в тупик. Есть труп, на лицо жестокое убийство, а обвиняемых как бы и нет. Кипы бумаг ходили из одного департамента в другой. Из одного высокого кабинет в другой. Так продолжалась долгих семь лет! И всё это время основным и главным подозреваемым оставался наш герой. Всё это время мать Александра Васильевича добивалась полного оправдательного приговора для сына. Писала во все инстанции, потратила несметную кучу денег. Поговаривали, что отданных на различные взятки денег хватило бы на то, что бы выложить ассигнациями дорогу от самой Москвы до самого дальнего имения Сухово -Кобылиных. Однако зачастую, старой женщине даже не отвечали, а тогдашний министр юстиции граф Виктор Никитич Панин так тот вообще целиком и полностью разделял мнение московского генерал -губернатора.
Но всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. На смену одному российскому императору пришёл другой. Как я уже говорил- крёстный отец Александра Васильевича.
Через некоторое время в петербургский особняк семьи Сухово-Кобылиных прибыл нарочный от самого императора с пакетом скреплённым казёнными сургучными печатями.
На красивой гербовой бумаге было написано следующее- «Сего дня в 17-00 его превосходительство министр юстиции граф Панин прибудет в указанный дом и лично сообщит окончательное решение по затянувшемуся делу».
« Сухово-Кобылина, и его крепостных крестьян— Ефима Егорова, Галактиона Козьмина, Аграфену Кашкину— «от всякой ответственности по вышеозначенному предмету оставить свободными». А немного позже в одном официальном вестнике появилась малюсенькая заметка - «решение Госсовета от 25 октября 1857 года по делу господина Сухово-Кобылина «было затеряно писцом в пьяном виде вместе с парою сапог»

***

Александр Васильевич после всего пережитого написал ещё несколько драматических произведений, женился и уехал во Францию. Где его изредка навещала дама с ног до головы закутанная во всё чёрное. Злые языки утверждают, что это вполне могла быть госпожа Нарышкина-Дюма. Кто знает, может быть это и так.
***
На одном из школьных