Ведьма

порождениями тьмы, как бы высоко они не находились.
Верховный внимательно смотрел на разбушевавшееся чадо и его измождённое лицо отражало сомнение. Я догадывался, какие мысли бродят под высоким морщинистым лбом. Маленькому толстому дураку нечего терять, а тут…Вряд ли кардинал поддержит инквизицию именно в этом вопросе.
- Я выписываю приказ о переподчинении вам, брат, части Стражи, - Верховный достал из ящика стола бумагу и поставил внизу замысловатую подпись, после чего приложил к листу перстень, - Но, при этом, понятия не имею, с какой целью вы берёте этих воинов, - он поднял ладони, - В общем – умываю руки, а весь успех, равно, как и неудача – на вашей душе.
Прочитав приказ я даже присвистнул: в наше распоряжение поступали два лейтенанта и сотня воинов Стражи Предела. Отлично! Проблем не возникнет. По крайней мере, до возращения короля.
Когда сосредоточенные солдаты рассыпались по коридорам, отсекая покои королевы от остальных помещений дворца, брат-следователь повернулся ко мне и спросил, скрывая сомнение в голосе:
- Конрад, ты ведь должен чувствовать ведьм?
- Потому меня и взяли в Стражу, - я проверил, как легко выходит меч из ножен, - Других талантов, сам знаешь, не наблюдается, Ну, если не считать, сколько я могу выпить эля и трахнуть баб.
- Прости Господи! – Николай поморщился, - Тогда почему ты не почувствовал зла в королеве?
- Сам должен знать, - мы приблизились к покоям и я сделал знак подчинённым сбавить шаг, - Сильные ведьмы способны защититься. Некоторые даже не реагируют на святую воду.
Гвардейцев оказалось совсем немного: десяток полусонных разгильдяев, испуганно вскочивших, стоило нам войти в их вотчину. Серьёзное сопротивление оказал лишь коренастый сержант с вислыми седыми усами. Его я взял на себя, пока остальных тыкали мордами в пол и отбирали оружие. С ветераном пришлось повозиться. Убивать здоровяка я не хотел, всё же он честно выполнял свою работу. Мы сделали пару кругов по комнате, увязая в толстом ковре и касаясь мечами оружия друг друга. Потом я быстро кивнул и сержанта оглушили, уложив к остальным. Благородный бой, это – для дворян.
Королева не спала. Когда мы вошли в библиотеку, озарённую светом огромного камина, она стояла, протянув руки к жаркому пламени и что-то диктовала грудастой блондинке. Секретарь скрипела пером и услыхав наши шаги даже не повернулась. Мне показалось, будто что-то огромное и тёмное скользнуло в сторону окна, где затерялось в тенях. Королева повернулась к нам и нахмурилась.
- Инквизиция? Что вы себе позволяете, мерзавцы? Вон отсюда!
Брат Николая, запинаясь и краснея, принялся зачитывать обвинение, а я стоял рядом и внимательно следил за парочкой. В середине длиннющей фразы блондинка обронила лист бумаги и попыталась ткнуть в следователя изогнутым кинжалом.
- Не балуй! – я хлопнул её по ладони, - Уберите заразу отсюда.
Секретаря увели. Мы выслушали целую кучу радующих обещаний, из которых самым интересным оказалось что-то про снятие кожи заживо. Потом на комнату наложили охранные чары, руки ведьмы опутали розовыми ветками и приставили к ней пару здоровенных бабищ из Сопутствия Страже.
Выйдя из покоев Николай опёрся спиной о стену и закрыв глаза пробормотал:
- Вот и всё. Всё кончено.
Ага. Как бы не так.
Нет, на следующий день Верховный вынес нам благодарность, сказал, что он всегда верил в талант маленького следователя и пообещал ему повышение до старшего. Сразу, после суда. Мне вручили ещё один позолоченный кинжал. К тем двадцати, что уже есть. Продавать их, что ли?
Всех ставленниц королевы заперли в их комнатах, до выяснения, а братья-дознаватели, потирая пухлые лапки, начали готовить свои инструменты. Двор притих, ожидая, то ли суда, то ли возвращения короля. Обычно дороги из Оленьей зимовки занимала около недели. Так что время имелось.
Каролину не схватили, но рыжая чертовка напрочь отказывалась встречаться со мной и обвиняла во всех смертных грехах. И дьявол её побери, видимо гадина крепко запала в душу, отчего я не мог ни нормально выпить, ни даже развлечься со шлюхами из Нижней Гавани.
Проклиная всё на свете, я торчал в своей комнате и бросал наградные кинжалы в портрет предыдущего Верховного – святоши с длинной бородой, заплетённой в пару косичек. Получалось плохо: тупые несбалансированные клинки отскакивали от мощного лба и падали на пол.
В дверь сунулась физиономия посланца и я едва не запустил оружием в наглую конопатую рожу.
- Чего надо? – спросил я и прищурился, - А ну, стой!
- Брат Николай вызывает, - он пригнулся, за мгновение до того, как кинжал стукнул о дверь, - Срочно!
Брат Николай сидел перед пустым столом, где я заметил лишь наполовину опорожнённую бутылку и глиняную кружку. В воздухе плыл знакомы аромат самогона. Бумаги, прежде загромождавшие столешницу, теперь небрежной грудой валялись в углу. Кажется в них возилась крыса.
В этот раз не последовало никаких замечаний об образах. Стоило сесть, как следователь подвинул мне кружку и жалобно спросил:
- А если я ошибся?
- В рецептуре? – я отхлебнул. – Да нет – та же бурда.
- В обвинении. Если королева – невиновна?
- Тогда с нас снимут шкуру, - рассудительно заметил я, допивая.
- Я о душе переживаю! – он помотал головой. – Обвинение невиновного человека в сговоре с нечистой силой – страшный грех!
- Испытание, - тут я осёкся. Всё ясно и так: ставки слишком высоки. Если выяснится, что королеву обвинили ложно, то полетит целая куча голов. Проще – обмануть, - Давай, рассказывай, что ты там успел надумать.
- Смотри, - следователь начал так рьяно и горячо, словно надеялся, что его кто-то станет разубеждать, - Сначала нам показывают спектакль, а там сюжет так похож на жизнь, что очень сложно не провести параллели. Причём сюжет одобрен, заметь, лично Верховным. Потом он хвалит меня и намекает, что ждёт новых свершений. Проклятие, Конрад, я действительно ощутил благословение господа! После эта внезапная ревизия и невесть откуда взявшиеся документы, словно специально собранные в одном месте. Объясни, между прочим, почему секретарь, придержавшая целую кучу доносов просто не бросила их в камин? Не знаешь? То-то и оно! Да и такая прорва нечисти во дворце; неужели бы её никто не почуял?
- Голова у меня последнее время постоянно болит…
- А ты попробуй пить меньше. Ну что, складывается?
Складывалось с некоторым трудом. Поэтому Николай, едва не плача, пояснял, что имеет место заговор со стороны Верховного. Цель – избавиться от королевы, а после – контролировать монарха, не отличающегося, откровенно говоря, ни сильной волей, ни мощным здоровьем.
- Черти бы тебя, умника, взяли! – я встал, прикидывая на пальцах, - Так, пару –тройку верных защитников я обеспечу, а дальше – как карта ляжет
- Всё в руках Господа, - Николай казался испуганным, но решительным.
- Ну или так.
Королеву по прежнему держали в её покоях, поэтому наружную охрану удалось снять без особого труда. К несчастью, без шума обойтись не получилось и когда мы оттаскивали последнего охранника в кладовую, послышался топот множества ног. Охо-хо, сколько же их! И капитан. Вот дьявол!
- Верховный предупредил, что в твою плешивую башку может прийти такая нечестивая блажь, - командир вытащил палаш и направил в нашу сторону, - Бросьте оружие и покайтесь!
- Чёрта с два! – я повернулся к следователю, - Освободите Её Величество и подайте знак гвардии. Постарайтесь успеть, пока меня не превратили в лоскуты.
А они очень старались, благо я пытался никого не убить до самого последнего момента. Если бы не узкий проход, который я перегородил тяжёлым шкафом, точно бы – конец. В общем, к тому времени, как мне раскроили лоб, надорвали ухо и проткнули ляжку, за изрубленной мебелью валялось около десятка неподвижных тел. Заметьте: все – оглушённые!
- Сложите оружие! – донёсся из-за спины властный голос и от неожиданности я едва не поймал грудью чей-то нож. – Вам приказывает царствующая королева!
Не знаю, что наших вдохновило больше: сама королева или её гвардейцы лязгающие с тыла тяжёлой бронёй. Впрочем, оружие сложили все. И честно говоря, когда защитников начали вязать я ощутил себя большим предателем, чем когда скрещивал с ними меч.
Я опустился на колени и боль в ноге тут же едва не отключила сознание. Впрочем, я всё же ощутил касание королевской ладони и услышал фразу о доблестном воине, заслуживающем поощрения. Николай, плетущийся за спиной Её Величества, казалось вот-вот расплачется.
Следующие десять дней оказались относительно спокойными. Все зализывали раны, каялись и ожидали приезда монарха. Как ни странно, но когда Его Величество карал отступников, то не слетела ни единая голова. Говорят, королева оказала акт высочайшего снисхождения. Не знаю. Лично я получил своё вознаграждение и в этот раз им оказался не дурацкий бесполезный кинжал.
Мы отметили с парнями моё назначение, а потом, уже в новых апартаментах, отметили ещё раз. С Каролиной и блондинкой – секретарём королевы. Её звали Виктория и в постели она оказалась не хуже моей рыжеволосой чертовки. Ух!
Робкий стук заставил меня оторвать голову от подушки и посмотреть вокруг. Так, рыжая голова, белая голова – все на месте. В дверь медленно ступила и тут же потупилась красноголовая девчушка-посланник. В последние дни появились и такие.
- Верховный просит к себе – прошелестела она, кланяясь, - Срочно.
Всегда ему срочно, черти бы его взяли!
По пути пришлось раскланиваться с какими-то дворянами, которых я прежде и знать не знал. Новый статус обязывает.
Послушница в белом, выполняющая обязанности письмоводителя при Верховном, открыла передо мной дверь и поправив красную прядь, выпавшую из-под платка, объявила:
- Капитан защитников, Конрад.
Я сел в кресло и посмотрел в лицо Верховного Инквизитора. Николай оказался вдребезги пьян и чем-то жутко удручён. Он налил мне какого-то дорогого пойла и очень долго молчал.
- Я прочитал записи Верховного, - очевидно, он имел в виду своего предшественника, - Он тоже подозревал королеву в ведьмовстве, но не хотел торопиться. Собирался подобрать доказательства поубедительнее.
Я пожал плечами. Бывший сидит в каком-то глухом монастыре, под охраной, где и останется до скончания века.
- Конрад, знаешь, как лучше всего скрыть правду? - Николай едва не повалился на стол, - Нужно придать ей вид неубедительной лжи, - он пьяно рассмеялся, - Как замаскировать ведьму, Конрад? Обвинить её, а потом – оправдать.
Он смеялся ещё некоторое время, а потом принялся плакать.
- Ложь, внутри лжи, внутри лжи…
Я допил бокал, молча поднялся и вышел.