Все персонажи – плод фантазии автора.
Любые совпадения случайны.
Анжела Брайт, проснувшись, резко села в кровати, но, так и не открыв глаза, снова упала на подушки, вспоминая недавний сон. Он был таким ярким и реалистичным, что в мозгу запечатлелась каждая деталь. Опомнившись, девушка бросила взгляд на будильник.
– Ох, проспала!
Вскочив, она кинулась в ванную. Зашумел душ, и через несколько минут Анжела уже натягивала одежду и расчёсывала мокрые волосы. Сквозь зубы ругая Грейс, не догадавшуюся разбудить подругу, она выбежала на улицу, направив шаги к остановке. Маршрут U7, отлично! На нём она доберётся до Пилд-Хит-роуд за двадцать минут, лишь немного опоздав.
Автобус оказался пустым. Выйди Анжела на полчаса раньше, она, как обычно, ехала бы в давке и стоя. Но сейчас девушка, расслабившись и глядя в окно, наслаждалась удобством мягкого сиденья, беглым взором окидывая салон, когда транспорт тормозил, впуская новых пассажиров. Вскоре в нём появилась женщина, привлекшая внимание случайной попутчицы: было в ней что-то, заставляющее, увидев раз, посмотреть и второй. Противясь этому желанию, но не удержавшись, девушка взглянула на спутницу. Дама улыбнулась и облизала губы раздвоённым, как показалось изумлённой соседке, тёмным языком.
– Да что же со мной сегодня творится? – подумала та, закрывая глаза.
И только лишь веки опустились, как в памяти вновь замелькали подробности сегодняшнего сновидения.
Ей грезилось, что она скрывается за высокой дверью огромного дома, где всё чуждо и странно, но в то же время знакомо, и слушает разговор троих, стоящих между античными колоннами. Обстановка подсказывает Анжеле, что она в древней Греции: не только архитектура, но и хитоны, и гематии беседующих подтверждают это.
Гематий – древнегреческая верхняя одежда, надеваемая поверх хитона.
Осмотрев себя, она видит, что выглядит, как и находящаяся рядом с молодыми людьми женщина, хотя наряд той несколько беднее. Волосы мужчин завиты и украшены, что указывает на их принадлежность к высшему обществу, а одежды отличаются строгой богатой простотой.
Девушка прислушивается и улавливает знакомо звучащее имя – Аурания. Это она. Что же говорят о ней неизвестные?
А неизвестные ли? Вот того светловолосого зовут Анаклетос. Почему он кажется таким родным двойнику Анжелы?
Второй – Тэрон – темноволосый и высокий, он пугает, от него веет опасностью.
А женщина…. Как же она похожа на ту, что сидит сейчас рядом. Мужчины называют её Медусой, что странно, ведь эта рабыня, прислуживающая отцу Аурании, зовётся Юмелией. Напрягая слух, девушка, наконец, начинает понимать…
Медуса (Медуза) Горгона – наиболее известная из сестёр горгон, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Её взгляд обращал человека в камень.
– Теперь, когда ты уверен, что это она, – небрежным жестом поправляя волосы, говорит Тэрон – не пора ли тебе выполнить свою миссию?
– Моё предназначение, как и всех аполлионов, не в том, чтобы убивать ангелосов, – возражает Анаклетос. – Да, я нашёл свою зевгари,и что из того? Кому она мешает? Вы оба знаете, что светлые сущности не помнят о своём прошлом и не опасны для нас.
Аполлион (греч. Απολλύων) – греческий аналог демона истребления, разрушения и смерти.
Зевгари (греч.Ζευγάρι) – пара.
Зевгари (греч.Ζευγάρι) – пара.
– Достаточно того, что она добро, – мелькнув раздвоённым языком, отзывается Юмелия-Медуса. – Силы зла не смогут взять верх, пока число ангелосов и аполлионов одинаково.
Наблюдательница вздрагивает, увидев, что волосы женщины начинают шевелиться, высовывая такие же, как и у хозяйки, раздвоённые язычки.
– Горгона! – едва не вскрикивает вслух Анжела.
– Мне не нравится, что ты в каждом воплощении стараешься избежать предначертанного. Уж нет ли у тебя намерения переметнуться? – угрожающе наступая на Анаклетоса, рычит Тэрон.
Тот придерживает его рукой и спокойно отвечает:
– Прикуси свой язык и не говори пустого. Тот, кто однажды выбрал зло, не сможет вернуться, и тебе это известно не хуже, чем мне. Но почему бы не добиваться своего другими способами? Зачем убивать зевгари, обделённых памятью, а значит, не способных с нами бороться?
– Это необходимо, чтобы нарушить равновесие света и тьмы, – снова шипит Медуса, – неужели не ясно?
– Довольно!
Анаклетос гневно топает ногой.
– Не вижу никакой необходимости нарушать это равновесие, и мне не нужны советчики. Идите прочь, я должен увидеться с Ауранией.
– Я предупредил тебя, адельфос! – зловещим шёпотом произносит Тэрон. – Если ты, как и раньше, откажешься от уготованного, мы с Медусой сделаем всё сами.
Адельфос (греч.αδελφός) – брат.
– Ты пытаешься меня напугать, пёс?! А ты, недозмея, по какому праву вмешиваешься в то, что тебя не касается? Ты – персонаж будущих мифов-небылиц.
Сжав кулаки, Анаклетос грозно смотрит на застывших людей. Волосы женщины стоят дыбом, шипя на противника всеми ртами, а за спиной обоих мужчин раскрываются полупрозрачные тёмно-серые крылья, контрастирующие с кипенно-белыми одеждами.
Противостояние продолжается несколько секунд, после чего светловолосый резко разворачивается и быстро идёт к двери, за которой стоит Аурания. И та не успевает уклониться от встречи с ним.
– Госпиталь Хиллингдон,– объявил мелодичный женский голос.
Девушка пришла в себя и осмотрелась. Соседка исчезла, наверное, сошла раньше. Недоумевающе покачав головой, Анжела вышла на остановке, постояла с минуту, приводя мысли в порядок, и решительно направилась к цели.
В раздевалке она сменила одежду на синие робу и брюки, перекинулась парой слов со знакомой медсестрой из терапевтического отделения и пошла на пост.
В госпитале царила суета; недалеко от Лондона произошла катастрофа, и больницы готовились к приёму пострадавших. Прибыли первые машины скорой помощи, по коридорам госпиталя катили кресла с легко задетыми, заворачивая в травматологию, а на каталках везли окровавленных, неподвижных раненых, лица которых скрывали кислородные маски.
Распоряжался перемещением и распределением по операционным молодой мужчина, кажется, новый заведующий хирургией. Говорил он повелительно и резко, и подчинялись ему беспрекословно. Пробегая мимо с креслом, девушка бросила на него любопытный взгляд, но рассмотреть не успела.
Однако звук голоса врача заставил Анжелу вздрогнуть. Ей показалось, что сейчас в мозгу всплывёт воспоминание, которое заставит её бросить больного на произвол судьбы и бежать без оглядки. Ничего подобного, конечно, не произошло, хирург исчез из её поля зрения, и, с облегчением вздохнув, она повезла пациента дальше, разговаривая с ним и пытаясь подбодрить.
Но потом, машинально делая инъекции, вправляя вывихи и бинтуя растяжения, медсестра вспоминала показавшиеся ей знакомыми нотки в хрипловатом голосе врача. Определённо, по необычности эта неделя превосходила все предыдущие годы её жизни.
Впрочем, вскоре девушке пришлось отвлечься от посторонних мыслей, поскольку работы прибавилось. День протекал настолько напряжённо, что она благодарила судьбу за то, что работает не в хирургии, где в эти минуты лихорадочно резали и латали изувеченных пациентов, которых было намного больше, чем просто травмированных.
Анжела хорошо знала своё дело, но к вечеру устала настолько, что мутная пелена ежеминутно застилала ей взгляд, ноги с трудом держали хозяйку, и та начала опасаться, что в таком состоянии может совершить фатальную ошибку. Когда же, наконец, поток больных стал иссякать, её окликнули:
– Мисс Брайт!
Это оказался Томас Гиббс – директор госпиталя.
– Анжела, хирурги нуждаются в помощи квалифицированных сестёр. Отыщите для меня миссис Селби и действуйте.
Она вздохнула, отдых откладывался. Вызвав по громкой связи Барбару Селби, девушка отправилась на подмогу.
Встретили её холодно. Появление специалиста из соседнего отделения сёстры-хирургини восприняли, как недоверие к их профессионализму, но, узнав, что это распоряжение директора, несколько смягчились и обеспечили фронт работ.
Последнее, что запомнила Анжела – как она, глядя помутившимся взором на искромсанную ногу лежащего на операционном столе мужчины, мечтает, чтобы взорванные и перемешанные в кровавую кашу кости, мышцы, жилы и фасции вновь оказались там, где им было предназначено природой. И у неё уже не хватило сил удивиться, когда она увидела, что желание её исполняется.
Фасция – соединительнотканная оболочка, покрывающая органы, сосуды, нервы и образующая футляры для мышц у позвоночных животных и человека.
Зато возглас изумления вырвался у хирурга, который, судорожно сжав в пальцах тампон, сначала растерянно наблюдал за тем, как конечность пациента возвращается к первоначальной форме, потом кинул панический взгляд на целительницу и, наконец, вытолкнул из комнаты некстати заглянувшую туда медсестру.
Уже погружаясь в забытьё, Анжела почувствовала, как её подхватывают, не позволяя упасть, и услышала шёпот: «зевгари».
И вновь она в античном доме. Аурания стоит, прижавшись к стене, и испуганно смотрит на Анаклетоса, остановившего на ней горестный взгляд.
– Ты всё слышала?
Она кивает, не в состоянии ответить.
– И видела? – зачем-то уточняет он.
Снова наклон головы. Мужчина в отчаянии бьёт по стене кулаком, разбивая его об острые украшения, и белоснежное одеяние заливает кровь. Девушка не может смотреть на это спокойно. Она берёт повреждённую руку в свои, и красная влага, замедлив ток, начинает засыхать и буреть.
Анаклетос хватает Анжелу, нет, не её, другую, за плечи и шепчет:
– Уезжай, беги отсюда! К гипербореям, в Колхиду, куда угодно, лишь бы подальше от меня и них.
Гипербореи – народ, согласно греческой мифологии, обитающий в северной стране Гиперборее.
Колхида – древнее грузинское государство, царство и регион в западной Грузии.
Колхида – древнее грузинское государство, царство и регион в западной Грузии.
Она качает головой.
– Не хочу. Без тебя моя жизнь станет пустой и пресной.
– Ты не понимаешь, – восклицает он, и в голосе его звучат нотки безнадёжности, – если останешься здесь, то лишишься самой жизни!
В ней вспыхивает надежда.
[justify][i]– Уедем вдвоём, только ты и я? Я стану твоей женой, кем бы ты ни был. Я люблю тебя.
