В доме, как всегда, было многолюдно и тесно. Эдвард пробирался сквозь толпу людей, роящихся в длинном коридоре. Он уверенно и вертко лавировал меж людских тел, то и дело уворачиваясь от случайно возникающих локтей, спин, рук и ног… За время знакомства с домом он давно привык к этой эквилибристике. Сейчас он с улыбкой вспоминал тот незабываемый первый раз, когда путь казался чем-то непреодолимым. В памяти всплывали неуклюжие движения, деревянные ноги и плохая реакция, казалось, совсем чужого тела.
В тот первый раз Эдвард едва дошел до кабинета, он чувствовал себя избитым, тело гудело от ударов и усталости. В голове, помнится, тогда пронеслось толстовское, что-то о роевой силе масс. Попав в этот рой рискуешь оказаться затертым, растоптанным…
Как водится, с каждым разом он приобретал все новые и новые навыки, научился улавливать закономерности в этом хаотическом броуновском движении, чувствовать ритм всего процесса. Не раз ему доводилось наблюдать со стороны, как кто-то, вот так же, как и он когда-то, пытается пробиться или протиснуться сквозь толпу людей, заполонивших коридор.
Вот и сейчас Эдвард стоял в галерее прямо напротив коридора и наблюдал за происходящим. Расстояние было достаточным, чтобы увидеть все в мельчайших подробностях, рассмотреть каждую деталь.
Все шло привычным чередом, люди сменяли друг друга, пока не появился худощавый молодой человек интеллигентного вида, облаченный в серый костюм и очки в роговой оправе. Новичок. Он робко вошел в коридор и глубоко вздохнул, глядя на колышущуюся серую массу. Он присматривался и внутренне собирался с силами (о большом напряжении и внутренней работе можно было судить по капелькам пота, выступившим на лбу, Эдвард отчетливо их увидел и, казалось, даже почувствовал их запах).
Молодой человек прислонился к стене и, видимо, ждал подходящего момента, мысленно прокладывая маршрут своего броска. Эдвард знал, что все это тщетно, что планы здесь не помогут и что полагаться можно только на свои инстинкты и реакцию.
Он с любопытством наблюдал, как парень внезапно ринулся на штурм, буквально влетев в тесные и плотные ряды. То был опрометчивый поступок… Эдварду даже показалось, что он услышал звон разбитого стекла и хруст оправы упавших на пол очков.
Молодой человек от неожиданности отпрыгнул к стене и в беспомощности опустился на колени, силясь разглядеть невидящим взглядом упавшие очки…
Эдварду показалось, что он слышит его неровное дыхание… «Не стоит ему пробовать еще…», – прошептал Эдвард, глядя на ошарашенного от такого насилия молодого человека. Очки были обречены… Их топтали кому не лень… К вечеру останутся лишь крошки или крупа…
Но молодой человек не сдавался. Он медленно поднялся и, стараясь максимально прижаться к стене, стал, словно кошка, красться вдоль нее. Парень старался слиться со стеной, стать с ней одним целым, чтобы она защитила его, оберегла…
Новая тактика принесла лишь временные успехи: удалось продвинуться гораздо дальше, чем в первый раз, но острые удары локтями по почкам и спине заставили молодого человека остановиться и присесть. Так, стоя на полусогнутых, закрыв голову руками, он старался понять, что делать дальше… Было очевидно, что он зашел слишком далеко, чтобы повернуть назад…
В следующее мгновение произошло нечто неожиданное как для самого Эдварда, так и для окружающих. Молодой человек ловко схватил сзади одного из клерков, заломив руки и прикрываясь им как щитом, помчался сквозь толпу.
Все произошло настолько быстро, что никто из роя так ничего и не понял… Человек-щит всячески пытался вырваться из захвата и освободиться, но незнакомец вцепился в него мертвой хваткой как в последнюю надежду на спасение. Протаранив весь этот сыр-бор, он стремглав выскочил из коридора.
Толпа провожала его удивленными взглядами и даже на секунду приостановила свое хаотическое движение, которое не замедлило начаться вновь после непродолжительной паузы.
За время знакомства с казенным домом и его коридорами Эдвард не мог припомнить столь яркого поступка. Никто на его памяти не прибегал к такой оригинальной тактике.
Изрядно встряхнутый коридорным спектаклем он отправился к себе в кабинет, чтобы продолжить работать. Много сделать он не успел, в дверь постучали… После дежурного вопроса вошел посетитель. Им оказался тот самый молодой человек. Так Эдвард познакомился с Фредди.
Фредди оказался начинающим писателем, а привело его в казенный дом редакционное дело. Так повелось, что окончательное решение о публикации принимали именно здесь, и ему было необходимо попасть к заведующему литературным отделом. Им и был Эдвард.
Фредди при ближайшем рассмотрении оказался несколько иным, чем представлялось там, в коридоре. Его костюм был явно не по размеру, и вообще было видно, что носить костюмы он не умеет, да и, как потом выяснилось, не любит. Потеряв в коридорном бою очки, он, тем не менее, не потерял рукопись, которую заботливо спрятал под пиджак. Только теперь Эдварду стало понятно, почему Фредди так странно придерживал что-то руками и отчего он так сильно прижимался к спине захваченного на время штурма человека-щита.
Вид у Фредди был явно растерянный и нервный. Это было объяснимо: редко кому удавалось сохранить самообладание и спокойствие после коридора. Эдвард предложил молодому человеку сесть и незамедлительно налил стакан воды, который тот залпом опустошил. Пока Фредди переводил дух, Эдвард не спеша успел его рассмотреть и удивился. Что-то он ему напоминал, именно что-то, а не кого-то. Правда, что именно, Эдвард так и не смог определить.
Из сбивчивого рассказа Фредди Эдвард понял, что издательство послало его сюда для того, чтобы литературный отдел казенного дома ознакомился с его рукописью и принял решение относительно ее дальнейшей судьбы.
Эдвард как всегда был серьезен и отменно предупредителен, он внимательно выслушал Фредди и принял рукопись из его рук, пообещав как можно быстрее сделать заключение. Мало-помалу Фредди успокоился и глубоко вздохнул.
– Странное у вас заведение, – произнес он. – Меня предупреждали, а я не верил. Здесь запросто можно оставить не только здоровье, но и жизнь!
– Вы имеете в виду коридор? – без акцента бросил Эдвард, неприметно посмотрев на собеседника.
– Да, ваши коридоры – это что-то невероятное и чудовищное, не понимаю, как вы по ним перемещаетесь! – сказал Фредди, устало глядя на Эдварда, который был абсолютно спокоен.
– Привычка, выработанная ежедневными хождениями по ним, – улыбаясь, произнес Эдвард, слегка приподнявшись в удобном конторском кресле. – Первый месяц я тоже залечивал раны, – как-то задумчиво и, казалось, силясь что-то вспомнить, сказал Эдвард.
– Почему бы не упорядочить это хаотическое перемещение сотрудников и клиентов? – спросил Фредди.
– Видите ли, это часть нашей работы… Мы должны уметь ориентироваться во всем этом хаосе, чтобы разобраться в хаосе документов и материалов, а он, я вас уверяю, гораздо сложнее.
– Вы всех сегодня удивили, – вдруг неожиданно для самого себя сказал Эдвард. – О вашем поступке только и говорят. Я имею в виду Ваш способ прохождения коридора… Как Вы решились на такое?
После этих слов Эдварда посетитель явно пришел в замешательство, ему стало неловко.
– Признаться, сам не знаю… – глядя в пол, начал Фредди. – Я вдруг ощутил, что погибаю, знаете, эдакий животный страх быть раздавленным в этой толпе, и вот решился перейти в наступление… Но, поверьте, мне очень неловко за свой поступок, и я был бы рад принести свои извинения…
Эдвард внимательно посмотрел на Фредди, на его странный костюм и торчащие в разные стороны волосы, стоптанные ботинки и порванный шнурок, на выбившуюся из-под брюк рубашку…
– Да что Вы, извиняться не надо. У нас вообще это не принято, в противном случае, пришлось бы только этим и заниматься, – задумчиво сказал Эдвард.
С этими словами он привстал и протянул Фредди руку в знак того, что разговор окончен.
Фредди ответил на рукопожатие, затем встал и, немного замешкавшись, спросил:
– Как мне выйти, опять через коридор?
– Нет, нет, что Вы. Вам направо, там лифт. Спокойно спускайтесь вниз, – вымолвил Эдвард.
– Жаль, что лифт только в одну сторону, – Фредди ухмыльнулся и вышел вон.
Вперившись взглядом в закрытую дверь, Эдвард еще какое-то время думал о странном посетителе и о том, что сегодня случилось, а потом окунулся в омут конторской работы, которая, как известно, способна отвлечь от самых ярких мыслей и ощущений.
Очнувшись после очередного погружения, он инстинктивно посмотрел на часы. Было уже без четверти шесть, рабочий день подходил к концу. Папку с рукописью Фредди Эдвард приберег на вечер, надеясь дома в обстановке тишины и покоя приступить к знакомству с ее содержимым.
Проходя через галерею, Эдвард остановился и посмотрел на коридор, который в это время был уже пуст. Вдруг неожиданно его посетило сильное желание попасть туда, пройтись по пустынному коридору, неторопливо, без суеты. В отличие от многих Эдвард знал, как туда попасть… И вот через несколько минут он оказался перед большой раздвижной пластиковой дверью с надписью «Wellcome».
Постояв немного, Эдвард решился войти. Дверь раздвинулась, и он оказался в знакомом и незнакомом месте. Знакомом потому, что он много раз преодолевал его сопротивление, а незнакомом потому, что никогда не видел его пустынным в мягком лунном свете.
Эдвард осмотрелся. Это был, без сомнения, тот самый коридор, по которому он так умело пробирался утром и в то же время он был другим… Что-то хрустнуло, и Эдвард нагнулся, чтобы посмотреть, что там под ногами. Это оказалась сломанная оправа очков Фредди, стекла, как и следовало ожидать, превратились в крупу. Он поднял кусочек оправы и повертел в руках.
Эдварду вдруг показалось, что коридор пропитан каким-то напряжением, необъяснимо странным ожиданием… Возникло странное чувство, будто бы за ним наблюдают.
Эдвард посмотрел в окно и увидел, как в галерее напротив кто-то так же, как и он сегодня днем, смотрит на коридор. Фигура была видна нечетко из-за полумрака, который царил в этот час во всем доме.
«Странно, неужели здесь
