Новая высадка и попытка дальнейшего освоения Этты прошли успешно. Обдумывая каждый шаг, мы действовали предельно осторожно, и прямого физического или ярко выраженного воздействия на членов нашей команды уже не было. Этта словно сама шла нам навстречу. Ответы на интересующие нас вопросы, стоило им возникнуть, приходили сами собой. Наша работа проходила без происшествий, но одна вещь так и не давала покоя. С тех пор, как мы вновь оказались на Этте, меня свербило чувство незавершённости важного дела. Я постоянно ощущал на себе внимание разума, с которым мы здесь столкнулись, словно он ждал ещё одной встречи со мной.
От Милы моё состояние скрыть не удалось, и оно её беспокоило. Один раз она чуть ли не силой пыталась уложить меня на обследование в медотсек к уже поправившемуся Зарубину, но я избежал этой участи. В отличие от других, он понимал, что со мной происходит. Зарубин убедил Милу, что я здоров, но, к сожалению, также не мог ей этого объяснить. Я догадывался, в чём причина происходящего со мной, и в этом вопросе тоже нужно было поставить точку. Официально я действовать не мог. Пришлось пойти на хитрость. Я выбрал момент, когда оказался свободен от дел и ускользнул от внимания друзей.
– Вы надолго? – спросили меня косморазведчики из группы, которая дежурила у ворот на базу.
– Нет, проверю свои данные и через час-полтора вернусь. Мне разрешили воспользоваться аэромодулем, – я слукавил, официально разрешения мне никто не давал.
Я поднял модуль в воздух и ввёл в бортовую систему до боли знакомые координаты квадрата М11. Но радость моя была не долгой. Едва я успел набрать высоту, как из из динамика связи раздался голос Зарубина:
– Ты в своём уме, Алекс? Все полёты необходимо координировать с Карленом и Рамосом.
– Да, Сергей. Не волнуйтесь, я хочу немного побыть один, наедине со своими мыслями.
– Тогда будешь сам объясняться с Карленым, Рамосом и ещё кое с кем. Мы видим тебя и твой курс на радаре. С тобой всё в порядке? – поинтересовался Зарубин.
Я услышал голос стоящей рядом Милы:
– Я же говорила, с Алексом происходит что-то непонятное. С тех пор, как мы начали работать на планете, он какой-то странный, сам не свой!
– Я вернусь через час-полтора. Мне нужно побыть одному, - попытался я успокоить тех, кто находился в коммуникационном центре.
– Смотри сам, но я тебе не завидую. Ты не представляешь, что тебя ожидает, - Зарубин имел в виду разъярённую Милу.
– Знаю! Передай ей, что я люблю её и скоро вернусь!
– Сам скажешь, если успеешь что-то сказать, – ответил с иронией Зарубин, но мне было не до смеха.
Он был прав в словах относительно Милы на «Конунге» перед высадкой на эту планету. Благодаря тому, что между нами происходило, моя жизнь вновь заиграла красками, которые угасли на Ириде после гибели Этты. Но ощущение незавершённости не давало полностью уйти в другое чувство и насладиться тем, что теперь связывало меня с Милой.
Я подлетел к остаткам лагеря косморазведчиков и, не зная, найду ли ответы на свои вопросы, пошёл на посадку там же, где и в прошлый раз. В тот момент мои открывшиеся способности молчали. Лагерь уже почти занесло песком. Он выглядел таким же пустым и мрачным, как и во время моего последнего визита. Немного побродив, я нашёл тот самый ящик, на котором сидел в прошлый раз. Мысленно я обратился к той самой Этте, которую мы встретили здесь, и этот разум меня услышал.
– Здравствуй, Алекс, – раздались её слова через пару минут у меня за спиной.
Я обернулся и увидел её такой же, как и в прошлый раз. Она улыбнулась и продолжила:
– Можешь ничего не говорить – теперь мы с тобой тесно связанны. Я знаю, что тебя беспокоит. В последнюю встречу я передала тебе частичку себя, и я рада, что не ошиблась в тебе. Наконец-то вы услышали меня.
– Образ, который ты принимаешь, до сих пор не отпускает меня. Я так и не могу простить себе того, что случилось на Ириде. Я полюбил другого человека, и эти чувства словно разрывают меня.
– Ты должен отпустить её. Дай ей уйти, оставив лишь воспоминания о себе. Я – не она, я только вижу её в твоём сознании. Знаю, она не желала причинить тебе боль, твоей вины тут нет, – Этта подошла совсем близко.
Наши глаза вновь встретились, и я снова услышал её слова у себя в голове:
– Отпусти её. Ты любишь, и любим, не мучай себя. Делай то, что предназначено сделать. Для этого я отдала тебе частичку себя.
– Спасибо, – я почувствовал, как после этих слов она забрала то, что два года не давало мне покоя.
Этта сняла с моей души тяжкий груз, который давил на меня последнее время. Чувство вины исчезло. Сегодня мысли, которые лишали меня покоя, словно переродились и заиграли по-другому. Она улыбнулась.
– Пожалуйста. Это ещё один подарок тебе, как и способность чувствовать и видеть всё и всех вокруг. Только ты смог убедить меня и ваших людей пойти на этот контакт. Я тоже многому учусь у вас, теперь мы в расчёте, – сказала Этта и, словно задумавшись, добавила: – Я теперь всегда в твоём сознании. Береги ту, которая любит тебя! Прощай, Алекс, этот образ ты больше никогда не увидишь!
– Прощай, Этта, – по щеке пробежала слеза.
С этими словами её образ задрожал в воздухе, словно, кто-то его менял. Это продлилось недолго. Через три-четыре секунды Этта растворилась в воздухе. Когда она исчезла, тоска сменилась на необычную лёгкость и спокойствие. То, что всё время терзало мою душу, ушло из моего сознания раз и навсегда.
Я вернулся на базу как раз во время. Марк Карлен и Михаэль Рамос успели собрать всю контактную группу и приступили к опросу по поводу моего внезапного отлёта. О встрече с Эттой я благоразумно умолчал, сказав в оправдание, что какое-то время хотел побыть вдалеке от всех наедине. Не выбирая выражений и высказав всё, что думают по этому поводу, Карлен и Рамос сделали вид, что поверили и вынесли мне строгий выговор. На этом все, кроме Милы, успокоились. Её, как любящую женщину, было не провести. Не веря ни единому слову, взглядом она прожигала во мне дыру до тех пор, пока я не рассказал, что на самом деле произошло в квадрате М11. Она внимательно выслушала мой рассказ и, как любящий человек, всё поняла, но для профилактики моего поведения какое-то время со мной не разговаривала.
Постепенно жизнь вернулась в нормальное русло. Работы на Этте хватало всем. С каждым днём мы узнавали об этой планете что-то новое и не переставали удивляться. Она словно сама раскрывалась перед нами. И хотя контактов первого уровня больше не было, мы постоянно чувствовали на себе её пристальное внимание.
Иногда мне разрешали покидать базу. Я улетал в какой-нибудь тихий живописный уголок, где наслаждался видами прекрасной природы и мог спокойно поразмышлять. В такие моменты я понимал, что моя жизнь уже проходит не зря. Знания, которые мы получаем, помогут человечеству в развитии и освоении ещё не изученного космического пространства.
Раздумывая над всем, что произошло на Этте, я понимал, что мы останемся здесь, если не навсегда, то надолго. Глядя на когда-то близкие, а теперь ставшие далёкими звёзды, я не жалел об этом – я понимал, что сделал главную вещь в своей жизни. Сделал то, к чему человек стремился с момента первого полёта в космос: установил и закрепил контакт с иным разумом, который поможет человечеству шагнуть далеко вперёд. Рядом со мною был любимый человек, кто искренне любит меня, и верные друзья, а чего ещё можно желать в этой жизни? Пришло время уступить космос и неосвоенные миры молодому поколению. И оно, судя по моей возлюбленной, может быть умнее и проворнее нашего! Если у нас с Милой появятся дети, они наверняка окажутся среди тех, кто сменит нас на этом пути. Они тоже станут искателями и разведчиками.
Хотелось бы пожелать этого тем, кто, как и я, смотрит в ночное небо, на звёзды. И сказать, что космос наполнен жизнью больше, чем кажется на первый взгляд. Он живой!
29.02.2016
© Сорyright
Поздравляю, Андрей.