Завещание Рюрика 2. Варяжский князь

                                                                      2. ЗАВЕЩАНИЕ РЮРИКА

                                                                       2.2. ВАРЯЖСКИЙ КНЯЗЬ

    Государственное устройство Древней Руси не отличалось оригинальностью. Простым народом руководили князья. Сами они подчинялись другим князьям, более могущественным. Княжеская власть опиралась на дружину. Боярство в качестве промежуточного звена тогда ещё не предусматривалось. Все руководящие должности на Руси занимали князья различного ранга, но вот с усилением государственной централизации понятие “князь” стало прилагаться только к представителю правящего рода. Для прочей знати потребовалось подыскать новое обозначение, закрепляющее её положение ступенькой ниже верховного правителя. Как только племенные князья превратились в бояр, то автоматически потеряли право занимать княжеский престол.
    Из-за этих изменений в государственном устройстве летописцы путались с титулом полумифического Гостомысла – то ли новгородского князя, то ли старейшины, то ли посадника. По мнению советского археолога В.Л. Янина власть Гостомысла не имела ничего общего с посадничеством и, связывая возникновение посадничества с именем Гостомысла, новгородцы пытались доказать, что посадничество будто бы старше княжеской власти. Затем учёный продолжал:

    “Между понятиями “новгородский князь” и “новгородский посадник” была незначительная разница, которая вызывалась разной ёмкостью понятий. Все новгородские князья раннего времени были посадниками, но не все новгородские посадники были князьями, так как термин “князь” определяет не только характер власти, но и принадлежность к потомству Рюрика”
                  (В.Л. Янин “Новгородские посадники”, с. 68, М., 2003)

    Древняя Русь с самого начала формировалась как исключительно славянское государство, и любые разговоры о её многонациональном характере не имеют под собой никаких оснований. В изложении летописца образование Руси напрямую связано с расселением славян. После обстоятельного рассказа о заселении славянами Восточной Европы он заключает:

    “Се бо токмо СловЪнескъ язык в Руси: Поляне, Деревляне, Ноугородьци, Полочане, Дреговичи, СЪверъ, Бужане, зане сЪдоша пол Бугу, послЪже Велыняне. А се суть инии языци, иже дань дають Руси: Чудь, Меря Весь, Мурома, Черемись, МорЪдва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Норова, Либь…”
                   (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 10, Рязань, 2001)

    Итак, в летописи чётко различаются с одной стороны хозяева Руси – славяне, а с другой – их данники, имеющие “свой языкЪ”. Никакого участия в государственной жизни иноплеменники не принимали, их дело – платить условленную дань и не пакостить. Свидетельства о якобы активной роли нерусских народов на проверку только кажущиеся. Просто летописец перечислял прежних жителей территорий к тому времени уже прочно освоенных славянами:

    “.. а перьвии насельници… в РостовЪ Меря, в БЪлЪ-озерЪ Весь, в МуромЪ Мурома”
                   (Там же, с. 19)

    То есть, Ростовское княжество летописцем коротко обозначалось как Меря, Белозёрское как Весь и т.д. Создавать единое государство совместно с народами, имеющими другой уровень материальной культуры и другой жизненный уклад, было бы и неудобно, и нелепо. Да и вряд ли окрестные народы испытывали в этом потребность. Не трогают – и ладно. Соответственно, Чудь не имела отношения к эстонцам, которые ещё не скоро появятся. Выражение “Чюдь и СловЪни” заставляет искать объединение тесно связанное исторически и территориально со словенами. Тут вариант один – Ладожская земля, её давние и прочные связи с Новгородом не вызывают сомнений.
    Теперь можно примерно оценить структуру государства Рюрика:

    “… и прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому БЪлоозеро”
                   (Там же)

    Рюрик был князем верховным, но не единственным. В подчинении у него находились князья полоцкий, ростовский, белозёрский “и тЪми всЪми обладаше Рюрикъ”. Упоминание Мурома указывает на то, что из Ростовской земли выделилось Муромское княжество, возможно, что Рюрик так ослаблял конкурента. Ладожская земля и Псковское княжество не упоминаются, их Рюрик мог присоединить к своим владениям, чтобы получить военный и экономический перевес над оставшимися территориями.
    Сам Рюрик обосновался в Новгороде и похоже, что перед этим он перенёс город на новое место. Перенос столицы – удобный способ избавиться от недовольных и передать управление государством своим ставленникам. Так можно трактовать летописное сообщение о Рюрике:

    “… и пришедъ къ Ильмерю и сруби городъ надъ Волховомъ, и прозваша и Новъгородъ, и сЪеде ту княжа…”
                   (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 11, Рязань, 2001)

    А ведь, если верить летописи, Новгород существовал со времени прихода словен к Ильменю:

    “СловЪни же сЪдоша около езера Илмеря и прозвашася своимъ имянемъ, и сдЪлаша градъ и нарекоша и Новъгородъ…”
                   (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 7, Рязань, 2001)

    Тогда получается, что смута в словенской земле, когда “въста родъ на родъ”, с приходом Рюрика не сразу утихла. В Никоновской летописи упоминается среди противников нового князя какой-то новгородец Вадим: “… уби Рюрикъ Вадима храброго…”(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000), но сложно оценить его место в словенской иерархии. Впрочем, прозвище выдаёт человека знатного происхождения. Предстояла серьёзная схватка, и власть Рюрика поначалу была невелика, есть сведения, что его вообще допустили только в Ладогу:

     “… и придоша къ СловЪномъ пЪрвЪе и срубиша городъ Ладогу и сЪде старЪйший в ЛадозЪ Рюрикъ”
                   (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 11, Рязань, 2001)

    Скромную роль в общественной жизни новгородцев отводил Рюрику В.Л. Янин:

    “Между тем анализ совокупности археологических материалов позволяет утверждать, что даже в момент призвания Рюрика, несмотря на внутренние противоречия, союз пригласивших князя племен был достаточно властен, и само приглашение князя состоялось в виде договора, одним из главнейших пунктов которого стало решительное ограничение княжеской власти…”
                   (В.Л. Янин “Новгородские посадники”, с. 67, М., 2003)

    Неизвестно, действительно ли словенская знать прочила Рюрика в князья или же ему отводилась незавидная участь наёмника. Но постепенно авторитет Рюрика рос, и одновременно росло число его сподвижников. В Ладоге князю стало тесно, и он переехал в новую столицу:

    “В четвертое лето княжения его переселился от старого в Новый град великий ко Ильменю, прилежа о росправе земли и правосудии, яко и дед его. И дабы всюду росправа и суд не оскудел, посажа по всем градам князи от варяг и славян, сам же проименовася князь великий, еже гречески архикратор или василевс”
                  (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, с. 110, М., 1994)

     По-видимому, этим Новгородом было Рюриково городище. В X в. город опять переехал на новое место и уже окончательно.
    Летопись сохранила ещё два имени князей – из тех, что привёл с собой Рюрик:

    “БЪ бо Рогъволодъ пришелъ изъ заморья, имяше власть свою в ПолотьскЪ, а Туры ТуровЪ, отъ негоже и Туровци прозвашася”
                   (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 74, Рязань, 2001)

    Названный здесь Рогволод – совсем не тот князь, с которым столетие спустя воевал Владимир, а скорее его дед или прадед. Это имя использовалось как родовое для полоцких князей, в летописи упомянуты Рогволод Всеславич, Рогволод Борисович. Должно быть, Рогволод и Тур входили в число тех “мужей”, что пришли в землю словен вместе с Рюриком, а потом за службу получили от него княжения в крупных городах, оставаясь при этом в подчинении у великого князя. Таких правителей летописец несколько пренебрежительно называл “всяким княжьём”. Правда, полочане не участвовали в приглашении Рюрика, но у них самих возникли серьёзные проблемы во взаимоотношениях с Киевом:

    “… воеваша Асколдъ и Диръ Полочанъ и много зла сътвориша”
                  (Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000)

    Находясь между молотом и наковальней, о своих амбициях лучше забыть. Приходилось выбирать – Аскольд или Рюрик, и полочане предпочли подчиниться новгородскому князю, тут не последнюю роль играл торговый интерес, связанный с Балтикой.
    Имя Рогволод по происхождению славянское – оно того же типа, что и Всеволод. А первая часть имён Рогволод и Рогнеда указывает на народ – роги или руги. Название народа оказалось одной из диалектных форм этнонима “русь”, вопрос об этом подробно разобран в работах известного историка А.Г. Кузьмина. Диалектная форма превратилась в личное имя Рог – в летописи упомянут новгородец Гюрята Рогович (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 226, Рязань, 2001).
    Общая схема государственного устройства выглядит так: на вершине власти стоял новгородский князь Рюрик, ему непосредственно подчинялись полоцкий князь Рогволод, а также белозёрский и ростовский князья. Рогволоду подчинялся Тур – основатель города Турова, а ростовскому князю – муромский князь.
    Остаются Олег, родственник Рюрика (“отъ рода ему суща”) и сын Рюрика Игорь, бывший в то время ещё ребёнком (“бЪ бо дЪтескъ вельми”). За ближайшими родственниками стоило закрепить наиболее важные княжения – Ладожское и Псковское. В таком случае эти земли, номинально имея своих князей, не смогут выйти из воли Рюрика. Переезжая в Новгород, Рюрик должен был оставить в Ладоге доверенного человека, чтобы не потерять город, а кому он мог доверять больше, чем Олегу?
    И ещё одно имя появляется в некоторых летописных рассказах о смерти Рюрика. Правда, эти летописи довольно поздние – наиболее ранняя из них датируется 30-ми гг. XVII в. (В.К. Зиборов “К истории предания о смерти князя Рюрика в Кореле” // Труды отд. древнерусской литературы АН СССР. ИРЛИ. – Л. Наука, 1981 – т. 36, с. 252). Различные летописные списки содержат одно и то же известие:

    “… остася единъ Рюрикъ, и нача владЪти всею русскою землею <…> и посла воеводу своего именемъ Валета, и повоева Корелу, и дань на нихъ возложи <…> В лЪто 6387 (879) умре Рюрик въ войнЪ въ КорелЪ, княжилъ 17 лЪтъ, остался сынъ его князь Игорь 14 лЪтъ”
                   (“Подробнейшая история государей российских” // Н.И. Новиков “Древняя российская вивлиофика”, изд. II, ч. XVI, с. 53, М., 1791)

    Ранние летописи не знают воеводы Валета, варианты – Валит, Валлт. Да и не могли соратники похоронить Рюрика в Кореле (теперь Приозёрск), тело новгородского князя надлежало отвезти на погребение в Новгород. Можно бы просто отмахнуться от невнятных сказаний сомнительного происхождения. Но ведь у них имелся какой-то источник, на чём-то они основаны. Тем более, что как раз в городе Кореле богатырь Валит стал героем местного предания:

    “Был в Кореле и во всей Корельской земле большой владетель, именем Валит, Варент тож, а послушна была Корела к Великому Новгороду с Двинской землею, и посаженик был тот Валит на Корельское владение от новгородских посадников; и как ту мурманскую землю учал войною проводити