всегда терялась в догадках, как только у меня появлялись вопросы, а их было множество. Вот и теперь, заканчивая обедать, я нет-нет да поглядывала на конверт с запиской. Интересно, что будет за ужином? Может быть, он решился показаться? Может быть, время моего пребывания здесь подходит к концу? Или он просто хочет порадовать меня чем-то?
Вернувшись в свою комнату, я даже порадовалась вначале, что мне не надо будет исполнять указания, однако спустя некоторое время поняла, что заняться мне особо нечем. Каждый мой день был расписан, а теперь… Целый час я просидела в спальне, толком ничего не делая. Решив почитать, я обнаружила, что библиотека была заперта, как и кабинет, как и зимний сад… А так же почти все комнаты в доме. Открытыми остались лишь спальня, ванная комната и гостиная, где стояло пианино. Играть мне не хотелось, так как всю эту неделю только и занималась тем, что музицировала.
«Как тебе заблагорассудится» - вспомнила я слова из записки, не сдержалась и даже фыркнула.
Остаток дня тянулся невероятно долго, а я так и сидела в спальне. Я успела перемерить все платья, привести себя в порядок к ужину, как того просил мой покровитель, и когда пришло время, отправилась в обеденный зал.
Я была еще в холле, когда услышала приглушенную музыку, доносившуюся из зала. Сердце даже сжалось. Что меня ожидает?
Когда открыла дверь, передо мной открылась невероятная картина: весь зал был заставлен букетами цветов, всюду горели свечи, играла приятная легкая музыка, а на столе был накрыт изысканный ужин. Это все было невероятно красиво.
Нерешительно войдя, я остановилась, еще раз оглядевшись. Но... Я была одна. Как всегда. Было бы просто чудом, если бы мой покровитель явился сегодня, показался мне и рассказал причину моего нахождения в его особняке… Но этому не бывать.
Я прошла и села за стол. Еда была великолепна. В бокале было налито вино, рядом стояла бутылка. Стол красиво оформлен.
Восхищенная обстановкой, я почувствовала, как во мне просыпается нежность по отношению к моему покровителю. Это было глупо. Но с этим ничего нельзя было поделать. Я испробовала все блюда, представленные передо мной, и все они были просто великолепны, неповторимы.
- Мне очень приятно, - сказала я в пустоту, как всегда. – Спасибо…
Мне правда было приятно. Это был красивый жест со стороны моего покровителя. Но так ли он был необходим?
Ответ на этот вопрос я получила в конце ужина, когда, не обнаружив салфетки под рукой, мне пришлось встать и идти за ней на другой край стола. Я потянула салфетку из салфетницы. Что-то упало на стол. Это был ключ. Обычный ключ.
Разглядывая его некоторое время, я внезапно поняла, что сам по себе ключ не мог быть здесь, а потому начала искать конверт среди салфеток. И нашла его! Это был хитрый план – заставить меня встать за салфеткой только в конце ужина, чтобы я могла найти очередную записку.
Конверт показался мне толстым, и когда я его распечатала, то поняла почему. Это была не просто записка, а целое письмо.
«Моя милая Амелия!
Мы так много времени провели с тобой вместе, хоть и находились далеко друг от друга, разделенные стенами, дверьми, замками… Я знаю, что у тебя очень много вопросов, но к сожалению, не могу дать всех ответов. В последнее время я начал ловить себя на мысли, что ты пленница, а не хозяйка в моем доме. И это рвало мне душу, ранило сердце. Я просто хотел подарить тебе новую жизнь, новый мир, где были бы только я и ты. Но с каждым днем я убеждаюсь, что пришедшая когда-то мне в голову гениальная идея, на самом деле полное безрассудство. Мне тяжело смотреть на тебя, когда ты грустишь, мне больно видеть, что тебе одиноко. Я решил, что сегодняшний вечер будет последним в жизни тебя и меня. Пускай он запомнится тебе как чудесное мгновение. А я запомнюсь ни как жестокий похититель, но заботливый и любящий хозяин. Я не могу дать тебе ответов… Но я могу дать тебе последнее указание. Я могу показать тебе дверь в новую жизнь, которой ты по истине достойна. Моя дорогая, милая Амелия, я вручаю тебе ключ от дверей в кладовую, где ты найдешь телефон и сможешь вызвать себе такси, чтобы оно увезло тебя отсюда навсегда. Я прошу прощение за все, что делал, не смотря на то, что все это я делал во благо тебе. Благими намерениями дорога в ад вымощена… Я прошу твоего прощения, так как сам себя простить не могу. Это последняя записка, это последнее указание. Как для тебя, так и для меня. Твои страдания в этом запертом доме стали невыносимы для меня, поэтому сегодня его покинешь не только ты. Я покину его, навеки оставаясь в нем…
Твой покровитель»
Все это было как-то странно. Он отпускает меня? Почему? Куда я пойду? Он не подумал?
Я судорожно выдохнула и вновь перечитала письмо.
«Рвало мне душу… ранило сердце… страдания...невыносимы…Я покину его, навеки оставаясь в нем».
Я ахнула, когда смысл всего письма, наконец, дошел до меня. Он отпускал меня, потому что хотел прекратить не только мои страдания в доме, но и свои. Он хотел покончить с жизнью. Озираясь по сторонам, я вновь и вновь искала камеры.
- Остановитесь! – крикнула я на весь зал. – Прошу, остановитесь!
Сердце бешено колотилось в груди. Я просто не могла позволить ему это сделать, просто потому, что так нельзя, что так не правильно…
Я выбежала из зала и со всех ног помчалась по лестнице наверх, туда, где всегда запертая дверь вела на чердак. Когда я добежала, я яростно заколотила руками по двери, дергала ручку, но дверь была закрыта. Я звала его, просила остановиться, снова стучалась… Ответа не было. За дверью стояла тишина.
Быть может, он не здесь, быть может, он в любой другой комнате, в одной из многочисленных кладовых… Но что-то мне подсказывало, что он там, именно за этой дверью…
Я подбежала к окну, за которым был небольшой балкончик. Сорвав со стены картину в тяжелой рамке я, что было сил, бросила ее прямо в окно. Стекло разбилось и посыпалось вниз мелкими осколками, а я выбралась на балкон и огляделась.
До окна чердака можно было достать, встав на перила и подтянувшись, что я и собиралась сделать. До земли было метра четыре-пять, но я все-таки рискнула.
Сняв туфли, я забралась на перила, поднялась на цыпочки и каблуком разбила окошечко. Оно было небольшое, но я сумела пролезть в него, как только подтянулась. Я сильно оцарапалась о края стекла руками, но даже не замечала этого.
Когда я перевалилась в комнату, то тут же вскочила на ноги и замерла. На чердаке царила непроглядная тьма. Я сделала неуверенный шаг, пошарила руками в темноте, нащупав стену, пошла по ней. Очень скоро обнаружила выключатель и щелкнула им.
Одинокая тусклая лампочка загорелась где-то в углу. Света от нее было мало, зато я смогла оглядеться.
Чердак оказался совсем маленьким, всего с комнату. На сколько можно было разглядеть, стоял письменный стол, на стене висела книжная полка, в самом углу - платяной шкаф, еще какие-то вещи, кресла, табуреты… Было очень плохо видно, поэтому я решила подойти поближе и рассмотреть убранство комнаты, когда наступила на что-то, что прокатилось под ногой. Я упала, больно подвернув лодыжку. То, на что я наступило, откатилось под стол.
Я пошарила рукой по полу, пока не нашла это «что-то». Поднеся к глазам, я различила баночку из-под каких-то лекарств. И тут же в голове запульсировала мысль, что мой покровитель где-то здесь. Я круто обернулась, пытаясь найти глазами его. Но кроме мебели и инвалидного кресла здесь ничего и никого не было. И тут я увидела его…
В темном углу, за перевернутым инвалидным креслом кто-то лежал…
Не сумев встать из-за сильной боли в ноге, я просто поползла.
В углу, лицом вниз лежал человек. Складывалось впечатление, что он выпал из инвалидного кресла.
Я не без труда перевернула его и ахнула. Даже при таком тусклом освещении я сумела разглядеть невероятно красивое, просто дьявольски красивое лицо мужчины. Он был невероятно красив.
Замешкавшись, я не сразу сообразила, что мне делать.
- Очнитесь, прошу! Очнитесь! – звала я, хлопая его по щекам, тем самым пытаясь привести его в чувства.
Мужчина вздрогнул от очередного удара и открыл затуманенные глаза.
- Амелия, - прошептал он.
- Нет, нет! Не закрывайте глаза! Очнитесь! Необходимо вызвать скорую!
- Нет…
Я была ошарашена не только тем, что, наконец, увидела его, но и тем, что он отказывался жить, он отказывался от жизни!
- Нет… - прошептал он.
- Но почему? Где телефон? Я вызову… - я засуетилась в поисках телефона, но он поймал мою руку.
Его хватка была очень слаба, однако я повиновалась и села обратно.
- Зачем? Зачем тогда все это? – я заплакала, так как на моих глазах умирал человек, человек, который заботился обо мне последние два года… - Скажите, зачем все это!? Зачем я вам нужна была? Зачем? Зачем!?
Я заливалась слезами, не представляя как мне быть, что делать, как помочь ему…
- Этот особняк… Я… Что это было? Зачем вы так со мной? Почему сейчас бросаете?.. Почему вы умираете?
- Нет никакого особняка, - прошептал он. – Я не умираю…
- Но вы… вы… Что?.. Что происходит?..
- Амелия, - шепнул он, взяв меня за руку. – Посмотри на меня, посмотри мне в глаза…
У него были невероятно красивые глаза, большие голубые как небеса глаза…
- Амелия, оглядись. Где ты сейчас?
Я хотела возмутиться, что он все еще продолжает играть, даже когда умирает, но как только я отвела от него взгляд, то уже не смогла вымолвить и слова…
Комната. Светлая, но маленькая комната. Я сижу на кровати. Рядом – он…мой покровитель, в белых одеждах…
Я опускаю глаза… В руках у меня игрушка – черный щенок с темными глазами-бусинами.
- Я не понимаю… - шепчу я и снова поднимаю глаза на него. – Что происходит?
- Амелия, - спокойно произносит он. – Уже давно нет никакого особняка, нет похитителя, ты спасена, все это закончилось очень и очень давно. Амелия, - он снова берет мою руку в свою ладонь. – Запомни этот момент, запомни, где ты, запомни то, что я тебе сказал. Все остальное – у тебя в голове… Амелия…Амелия…
