Клонившееся к закату солнце играло своими лучиками на полированном металле. Светило одобряюще гладило почти зеркальную поверхность щита и детали добротных, хоть и основательно поношенных доспехов. Боевой конь вальяжно, а не понуро, шагал с опущенными поводьями по ветхой лесной тропе. Скакуна практически не тяготил ни наездник, ни его скудный багаж. На правом боку и крупе коня чётко выделялись застаревшие шрамы — четыре параллельных и видимо когда-то глубоких пореза, один из них уходил далеко под бедро седока. Прочие шрамы выделялись не так явно. Многочисленные повреждения на очень лёгкой броне рыцаря старательно и умело залатаны. Следы былых сражений показывали, что старых боевых шрамов у хозяина не меньше, чем у скакуна.
Несмотря на видимую усталость от долгого путешествия и отсутствие на щите родового герба одинокий рыцарь держался в седле с таким достоинством, что встречный пожилой крестьянин с вязанкой хвороста на спине, приметив путника, не просто остановился, а сбросил поклажу на землю и замер в поклоне. Старик не только склонил голову, но и согнул спину, словно бы перед хозяином, смиренно ожидая, когда Достопочтенный Сэр сам с ним заговорит.
— А что, любезный, верны ли слухи, что в ваших местах обитает дракон?
Простое добродушное обращение почти как к равному позволило крестьянину выпрямиться и посмотреть страннику в глаза.
— Верно, господин, есть один. Вон на той горе, на западном склоне его пещера.
— Какая осведомлённость! — восхитился рыцарь. — Обычно и к обиталищу зверя страшатся подходить, не говоря уже о логове.
— Это, господин, молодые. У них отвага и глупость стоят бок об бок, а малый опыт часто принимает одно за другое.
— Твоя правда. Однако же у вас подрастают либо самые отважные, либо самые большие глупцы.
— Так, то и не их заслуга, а скорее упущение дракона. Стар он уже, одряхлел и сдаёт позиции. Пока ещё держит свою вотчину, а через пару десятков годков поди совсем люд осмелеет и за хвост из родной пещеры вытянет.
— Значит, я вовремя, — едва слышно проговорил рыцарь, но старик расслышал обронённую фразу и многозначительно кивнул.
— А что, господин промышляет охотой на драконов? — Старик покосился на изуродованный бок скакуна.
— Это мой основной промысел, — приосанившись ответил рыцарь, и тут же слегка сникнув более тихо добавил, — правда, давно уже мне работы не было.
— Ну, знать всех извели, и правдивы слухи, что наш дракон последний.
— Пожалуй, что так.
— Вы прямо сейчас на битву направитесь?
— Что ты, братец! — усмехнулся рыцарь. — И я с дороги устал. И время уже клонит к ночи. Не с руки ведь биться впотьмах, да и зверю нужно отдохнуть.
Старик чуть было не спросил, не о драконе ли речь, но путник любовно потрепал гриву у скакуна.
— Не откажешь ли страннику в гостеприимстве? За постой отблагодарю.
Старик на минуту смутился: — Господин, такой гость в моём доме большая честь! И оплаты мне не нужно. Да только уж больно ветхо моё жильё и ужин скромный, а в деревне есть куда более достойные люди, готовые вас с радостью принять.
— Да ты не беспокойся, я давно странствую и отвык от роскоши, мне лишь бы крыша над головой, похлёбка горячая, да лавка сухая до утра. Твоя хижина стоит на окраине, верно?
— Да, господин, на отшибе. Тут недалеко.
— Ну, вот и славно. Мне лишние глаза до завтра ни к чему. Хочу хорошо выспаться без лишних расспросов и прочего беспокойства. Знаешь же, что все деревенские будут требовать рассказывать байки о рыцарских подвигах и походах до самого утра.
— И то верно, — закивал старик. — Прошу пожаловать за мной, достопочтенный…
— Сэр Илис, просто Сэр Илис, — с этими словами рыцарь подъехал к крестьянину вплотную и, ловко свесившись с коня, легко подхватил его вязанку хвороста, тут же выпрямившись, он пристроил поклажу за седло, придерживая верёвку на плече одной рукой.
— Простите, Сэр Илис, не стоило крестьянскую торбу вьючить на боевого коня, — промолвил старик, совсем растерявшись.
— Ничего, он видывал и не такое. Да и рыцарская доблесть в первую очередь не в этикете, а в поступках. Я же вижу, как ты устал, чего доброго меня накормить сил не хватит, — шутливо ответил рыцарь. — Один ведь живёшь?
— Да, Сэр Илис, давно уже овдовел, а детишек не вынянчил, не судьба, — с сожалением вздохнул старик и зашагал вперёд.
Некоторое время они шли молча. Но, всё-таки старик не выдержал, обернулся и, подождав, пока ездок поравняется с ним, спросил: — Простите моё любопытство, Сэр Илис, хочу спросить…
— Про дракона? — Рыцарь усмехнулся, ведь предугадать тему разговора было не трудно.
Старик зашагал рядом, чтобы было удобно беседовать: — Да, про него. Уж слишком много слухов ходит. К примеру, говорят, будто бы его кровь целебна, может дать молодость, и даже бессмертие.
— И да, и нет. Часть слухов врёт, часть привирает, а прочая часть и вовсе правды не знает.
Старик тоже усмехнулся: — Я этой старой прибаутки, наверное, уже полвека не слышал.
— Так то, братец, у вас позабыли, а у нас, — рыцарь многозначительно кивнул головой назад, — ещё как помнят. Помнят, и на ус мотают, что не всему верить стоит. Ни когти, ни зубы дракона не приносят ни удачи, ни исцеления, но люд готов последнюю рубашку за них отдать. Шкура, та, да, хороша, если выделать грамотно и вовремя, убитый дракон быстро каменеет. Из шкуры славные латы получаются. Да только из-за своей редкости дороги и слишком привлекательны для разбоя. Потому-то поверх их простые.
Рыцарь похлопал себя по нагрудной броне и хитро подмигнул старику.
— Небось, тяжёлые.
— Отнюдь, и верхний слой тоньше обычного, потому как просто прикрывает, и «поддёвка» из драконьей кожи лёгкая как рубаха, хотя куда крепче самой лучшей кольчуги. Я так ношу не из-за страха, просто лишняя битва с разбойниками, это битва лишняя, особенно когда те не постоянно промышляют, а простые крестьяне, обезумевшие от жадности. Лишний соблазн ни к чему.
— Мудро, мудро, — одобрительно закивал старик. — Нынешний люд уже не тот. И совести, и ума поубавилось. Зато желание жить хорошо, не утруждаясь, в большом приросте.
— А быстро зажить так можно только за чужой счёт, — закончил эту мысль путник.
— Так и про кровь драконью врут? — опомнился старик.
— Про кровь не врут, но сильно привирают. Исцелить тяжёлые раны она может, но только в первые часы после смерти дракона. А как её не сохраняй, всё одно пропадёт. Что только лекари с ней не делают, и сушат, и морозят, и в бутыли закупоривают. Но нет, теряет целебные свойства, как только остынет. Они уж её и варят, и жарят, и парят, а толку никакого. Да и свежая она не так полезна, как её нахваливают. Молодости она не даст, как и красоты, мужской силы и прочего. Но чахлые и телом убогие богачи, а в особенности слабые чреслами, отдают за неё почти всё, что имеют.
— А за этого дракона, Сэр Илис, как планируете выручить? Ведь ни лекарей, ни кожевенников с собой не привели.
— Да я и с прошлых не особо наживался, — снова усмехнулся рыцарь, — иногда нанимал на разделку местных, а чаще охотники за драконьими потрохами сами съезжались, прознав, что в местечко, где обитает дракон, я приехал. Чаще всего я приезжал в селения открыто и жил несколько дней, а то и недель, присматриваясь к зверю и ожидая «стервятников». Потом сговаривались по цене и... — рыцарь, недоговорив, просто кивнул, — давно всё это было, и давно мне наскучило. Денег мне много не нужно, если кончатся, наймусь ненадолго в охрану или может какое состязание подвернётся – ремесло прокормит.
— А драконы?
— Драконы нынче редки, да и людей обманывать я больше не хочу. Вот ваш совсем стар, так что его кровь, даже правильно применённая, совсем уже непригодна, нет в ней былой силы, и шкуру тоже уже выделывать бессмысленно.
— Так может и не нужно его трогать? Пусть себе доживает, — поспешно высказал старик, а потом сам удивился этим мыслям.
— А это мы завтра посмотрим. Сосчитаем зубы в его пасти и подумаем, хватит ли их ещё, чтобы кусаться, — ответил рыцарь и добродушно рассмеялся. Старик тоже усмехнулся.
— Однако я вижу, что мы почти пришли.
— Да, Сэр Илис. Вон моя хибарка.
* * *
Внизу, в долине, только, только пастуший рожок успел огласить утреннюю зарю, а рыцарь уже осматривал небольшое горное плато у подножия пещеры. По краям площадки были сложены аккуратные груды человеческих черепов, а остальное засеяно костями, и только центр, по всей видимости, тщательно выметен. Вполне типичное драконье логово, но уж костей как-то перебор, даже для такого старого дракона, в особенности черепов, да и расположены они как-то театрально. Рыцарь слегка подтрунил коня, тот потихоньку зашагал вперёд. Скакун отлично понимал хозяина, потому шпор рыцарь не носил. Когда поравнялись с ближайшей грудой черепов, Сэр Илис, не спешиваясь, ловко подхватил один из них и, рассмотрев вблизи, громко засмеялся, потом слегка сжал руку, от чего череп раскрошился как плохо обожженный глиняный горшок.
— Белая глина! — Сэр Илис явно обращался к дракону.
— А что поделать? — раздался из пещеры негромкий ответ почти полушепотом — Нужно же как-то поддерживать репутацию. Кстати, далеко не все они подделка, в былые времена находилось немало глупцов…
— Так то в былые, — В тоне рыцаря разочарование явно преобладало над сарказмом: — Я вот думаю, зря сюда ехал.
— Нет, нет, постой! — вдруг оживился дракон, и даже высунул морду из пещеры. — Я хочу этого сражения и ещё имею на него силы. Я достоин! Мы ведь оба последние, — добавил он более сдержанно.
Да, братец, оба, — печально подтвердил Сэр Илис. — Я последний из охотников на драконов.
— Полагаю, и рыцарей тоже, — усмехнулся в свою очередь Дракон, но как-то уж очень горько, и полностью выбрался из пещеры.
Несколько минут они молча разглядывали друг друга. Несмотря на увядание, выглядел дракон великолепно. Его крылья ещё не обтрепались, а шкура сверкала особым драконьим лоском. Почти исполинский рост и благородная драконья стать поневоле вызывали уважение.
— Да, достойный соперник, — сказал Сэр Илис словно бы не дракону, а своему скакуну.
— И я вижу, что в коем-то веке ко мне пожаловал настоящий охотник, а не деревенский дурачок.
[justify] Дракон протянул правую переднюю лапу к рыцарю и, стараясь соблюсти дистанцию, очень медленно повторил в воздухе жест своего собрата, когда-то оставившего отметины на боку скакуна. Примерив свою лапу, дракон убедился, что размеры
