один из возможных способов сблизить две точки зрения — попробовать рассмотреть природу человека, как ее понимает христианство. В Библии создание человека описывается так: «И образовал Бог Всесильный человека из праха земного».
— С философской точки зрения происхождение из праха нисколько не лучше происхождения от обезьяны, на ум приходит сравнение с червяком.
— Но для религии важна искра Божья, которой обладает лишь человек. Основной вопрос, вне зависимости от теории Дарвина, в том, где проходит грань между человеком и животным. Можно считать, что человека от животного отличает духовное начало, если считать, что Адам действительно был первым духовным существом. Отличие в том, что человек способен — интеллектуально, социально, культурно — понять концепцию монотеизма. В сущности, человек, который не может понять концепцию Единого Бога, не может считаться ответственным существом. Библия обращается только к ответственному человеку, и эволюционное объяснение вида как «способной к скрещиванию с образованием плодовитого потомства общности» для Библии второстепенно. Согласно христианству, Homo sapiens, способный понять монотеизм, настолько же отличается от предыдущего Homo sapiens, насколько отличается от обезьяны.
— Действительно, библейское определение человека базируется на одном критерии: на способности следовать слову Божьему: «Послушаем всему заключенье: Бога бойся и соблюдай Его заветы, потому что в этом — вся суть человека».
— Религия утверждает: совершенство мира — свидетельство того, что его создал Бог. Дарвин оспорил эти доводы и заявил: то, что в мире есть много недейственного и напрасного, оспаривает идею промысла. Он понимал, что совершенство организмов не может служить доказательством его идей, но несовершенства и странности подтверждают его теорию. Почему в человеке есть остатки хвоста или аппендикс, если он был создан рукой Божественного Творца? Если у организмов есть история, рассуждал Дарвин, то должны сохраниться остатки предыдущих стадий — пережитки прошлого, которые в настоящем бессмысленны.
Дарвин предложил альтернативу утверждению, что творение подразумевает Божественного Творца, и заявил, что скорее естественный отбор — столь же весомый способ понять сообразный порядок мира. Более того, только естественный отбор предложил рациональное объяснение негармоничного и аномального; это объяснение, по Дарвину, следовало искать в истории организма.
— Как христианство разбирается с этой историей и с последующими утверждениями, отвергавшими Божественный промысел?
— Прежде всего, надо понимать, что религиозный человек видит Божественный промысел, потому что он верит, а не верит потому, что видит Божественный промысел. Более того, понятие истории ассоциируется не только с биологическими телами. Если мы признаем, что история современного мира насчитывает более шести тысяч библейских лет, тогда все это прошлое вызывает определенные трудности. Микроволновое фоновое излучение рассказывает об истории рождения Вселенной и ее последующего остывания. Свет, который доходит до нас от звезд, находящихся на расстоянии миллиардов световых лет, позволяет нам бросить взгляд на юную Вселенную, а спектры более близких звезд рассказывают об эволюции нашей собственной галактики и Солнечной системы. Состав и структура скал и остатков форм жизни, отпечатавшихся в них, рассказывают о развитии нашей планеты и жизни на ней. История мира явлена не только в звездах и окаменелостях, но и в генах современных организмов.
Вопрос, который должен задать религиозный человек, состоит в том, почему Бог решил создать мир по законам природы и чему мы можем научиться у этих законов. Библия утверждает, что человек был создан последним, чтобы научиться смиренности: видя, насколько малой частью Вселенной мы являемся, если даже последняя блоха была создана до нас. Возможно, эволюция может преподать нам тот же урок.
— Использование эволюции в качестве доказательства отрицания промысла можно рассматривать как еще один пример развала теологической мысли, ищущей «доказательства» существования Бога.
— Несомненно, тем более что наш мир — «не лучший из миров».
В библейском рассказе о сотворении мира одна из самых заметных фраз —
«И увидел Всесильный, что это хорошо». Для нас Бог ассоциируется с добротой, честностью и справедливостью, а Библия традиционно указывает на наличие доказательств этих аспектов Бога в природе. По Дарвину же мир ужасающе несообразен. Секрет естественного отбора в том, что мутация вездесуща, и в борьбе за существование проигравших гораздо больше, чем выигравших. Кроме того, победа не всегда выглядит «элегантно». Например, есть такая разновидность осы — «наездник», которая откладывает яйца в гусеницу, и личинка, пока растет, поедает несчастную хозяйку, но так, чтобы гусеница оставалась живой как можно дольше.
— Да уж, садизм существует не только в человеческой природе. Как можно принять позитивный религиозный взгляд на миропорядок в связи с тем акцентом, который дарвинизм делает на негатив?
— Хотя Дарвин, как и многие естествоиспытатели того времени, начал свою карьеру, будучи человеком религиозным, со временем он ступил на путь атеизма. Его размышления о страданиях мира постепенно отвратили его от официальной религии и от веры во всемогущее божество. Его жизнь полна была физических мучений, к которым прибавилась и личная трагедия — смерть дочери. Восприимчивость Дарвина к страданиям простиралась за пределы осознания человеческих несчастий. Он сострадал несчастьям, выпадающим на долю животных и «...пришел к сознанию того, что Ветхий Завет с его до очевидности ложной историей мира, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения завета и прочим и прочим... заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря». И далее: «Так понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и в конце концов я стал совершенно неверующим. Но происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в правильности моего заключения. И в самом деле, вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст Евангелия показывает, по-видимому, что люди неверующие — а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей — понесут вечное наказание. Отвратительное учение!» — писал он.
— Хотя христианство признает позитивную организацию природы, ибо «все было создано именно для того, для чего существует», в нем можно найти и идеи о несовершенстве природы и неизбывности хаоса. В Библии упор делается на историю человечества, а не на естественную историю, поэтому поучительно рассмотреть несовершенство и недейственность истории и сравнить это с дарвинистским взглядом на мир.
— Да, в христианстве есть понятие «правоверные оставшиеся». Еще со времен Авраама человеческая история предсказана как путь, на котором будут лишения и боль, но оставшиеся выживут. Суть в том, что Бог предпочтет нескольких, кто верит в Него, а не многих, кто поклоняется Ему из страха. Эта концепция христианской религиозной эволюции удивительно схожа с дарвинистским механизмом эволюции в природе. Можно говорить о том, что мысль об угодных Богу, восстающих из-под обломков, гораздо больше соотносится с христианской философией, чем радужная картина всего сущего, созданного идеально соответствующим своему месту.
— Мне это напоминает христианских сверхлюдей — тоже совершенных в своем роде, в плане искренней веры, что в наше время редкость, согласись. Дарвинизм вообще поднял на поверхность многие проблемы, например вопрос о справедливости, волнующий и христианство, в частности, почему Бог допускает в мире зло? Лейбницем был введен термин «теодицея», что в переводе с греческого значит «богооправдание» — совокупность религиозно-философских доктрин, призванных оправдать управление Вселенной добрым Богом, несмотря на наличие зла в мире.
Некоторые религиозные философы опираются на представление о том, что зла не существует, но это, разумеется, не единственно возможный ход мысли. Допущение реального существования отвратительного и дьявольского признается многими философами, и дарвинизм многие проблемы затрагивает в этом ключе.
— А как относятся к дарвинизму ученые?
— Научное сообщество в целом принимает концепцию Дарвина. Безусловно, ученые подчас исходят из личных верований, многие из ученых антирелигиозны, и это легко понять, учитывая отношение религии к свободе выражения в науке. Христианство долго сопротивлялось, но, в конце концов, тоже стало открытым для науки. В Библии говорится: «Храните же и исполняйте, ибо это мудрость ваша и разум ваш на глазах всех народов, которые, лишь услышав обо всех этих установлениях, скажут: как мудр и разумен народ этот великий!»
Ни один ученый не станет утверждать, что его теории на сто процентов правильны. Наука постоянно пересматривает и исправляет саму себя, и главенствующие взгляды остаются такими весьма недолго. Те, кто хочет пересмотреть свои философские или религиозные взгляды в свете науки, непременно должны это учитывать. Кроме того, даже у признанного научного знания есть свои пределы. Однако наука не может всякий раз, когда заходит в тупик, ссылаться на Бога: как только в теорию включают Бога, закрываются все возможности развивать человеческое знание. Пока оспа считалась лишь Божественным наказанием, победить ее можно было лишь через покаяние или милость Божию. Долг ученого — стремиться как можно лучше понять законы природы, не останавливаться, пока все ее тайны не будут разгаданы. Но наука — это лишь одна из областей человеческих устремлений, наряду с религией, искусством, литературой, историей, философией. Строить небоскреб, вооружившись только знанием Библии, — столь же безответственно, как вести нравственную жизнь, руководствуясь лишь достижениями науки. Должен быть нравственный стержень в основе человеческого существования, но это не значит, что таким стержнем является именно религия и только религия.
— Что ж, думаю, как дарвинизм, так и христианство лишь обогатили споры с другими философиями и мировоззрениями. Возможно, это верно и в случае с проблемами эволюции. Задача заключается в том, чтобы изучать все и бороться с противоречиями, пока не будет найдено решение. Это может оказаться недостижимой целью, однако процесс важнее достижения цели.
— И, как говорил Дарвин: «Размножайтесь, меняйтесь, и пусть сильнейшие выживают, а слабейшие умрут».
— Вот в этом Ницше с ним солидарен!
— Ура! Нам удалось найти точку соприкосновения и примирить ницшеанство с дарвинизмом.
— Но только в одной точке.
— Пусть. Но как важно находить эти точки соприкосновения!
