Истинное отражение в зеркале

 
Маргарет Демарест вышла на поклон, и занавес обновленного на Бродвее мюзикла «Кабаре» опустился в тысяча двести тридцать четвертый раз. После появления  на сцене остальных исполнителей, Лэнс Уэймен, ее партнер, который играл Клиффа Брэдшо, ушел после поклона, оставив актрису в лучах прожекторов и среди брошенных у ее ног роз. Занавес опустился снова, и осыпанная овациями бродвейская звезда направилась в гримерку.
«Больше никакой Салли Боулз, —  подумала она, снимая черный парик и усаживаясь за туалетный столик. — Хорошенького понемножку!»
Она, верная призванию актрисы, не пропустила ни одного представления. Пока будет дышать, будет выходить на сцену. В ее душе жил театр. Маргарет родилась в семье актеров шоу-бизнеса. Мать актриса, а отец театральный режиссер. Бабка по материнской линии была художницей по костюмам, а дед помощником режиссера; по отцовской линии дедушка и бабушка были танцорами. И не удивительно, что маленькая Маргарет появилась на сцене в возрасте четырех лет, когда играла младшую дочь фон Траппа в «Звуках музыки». Она считала театр не просто своим домом, а храмом искусства, который состоял из таких светил, как Оскар Хаммерстайн, Ричард Роджерс, Джером Керн, Эндрю Ллойд Веббер, Алан Лернер, Фредерик Лоу и Стивен Сондхайм.
На протяжении многих лет ей предлагали десятки ролей в фильмах, которые она отвергла. Настоящая трагическая актриса в ее понимании всегда должна играть перед зрителями в театре, а не перед камерой.
— Мать никогда не принимала приглашения бездушного Голливуда! — однажды воскликнула Маргарет. — Она могла стать одной из знаменитостей экрана, если бы захотела, и всегда утверждала, что у таких звезд, как Мэрилин Монро, отсутствовал талант актера. Та была лишь красоткой с крашеными волосами и в вызывающих платьях.
После короткого присутствия на вечеринке по случаю окончания спектакля, где можно было выпить бокал шампанского, она подождала, когда присутствующие разойдутся, и уехала к себе в Верхний Вест-Сайд Манхэттена, в трех кварталах от знаменитой Дакоты. Как только дверь закрылась и отрезала ее от остального мира, она ощутила ноющую боль одиночества и глубокое чувство растерянности.
«Почему у меня всегда такое ощущение, когда закрывают спектакль? — задавала она себе вопрос. — Я не осталась безработной и через восемь недель начну репетировать новую роль».
И все же ей пришлось выбирать занятия на следующие два месяца. Маргарет, привыкшая выходить на сцену пять раз в неделю, не могла жить прошлым и задавала вопрос, что же случится, если сделает другой выбор.
Чувствуя, будто стены квартиры давят на нее, она вынула из сумочки телефон и позвонила единственной близкой подруге. Пятнадцать лет назад вместе с Кимберли Элкарт она играла в мюзикле «Аплодисменты», где та исполняла Еву Харрингтон, а Маргарет Марго Ченнинг. Хотя роль хитрой, коварной, молодой интриганки выдвинула актрису на премию «Тони» и вызвала хвалебные отзывы нью-йоркских критиков, Кимберли удивила театральный мир своим уходом после снятия пьесы с репертуара. Она бросила столь длительную и блестящую карьеру, потому что вышла замуж за костоправа из Нью-Джерси.
— Привет, это я, — произнесла Маргарет, когда на звонок ответила Кимберли. — Поедем куда-нибудь на выходные?
— Конечно, уже пакую чемодан. В котором часу встретимся?
— В восемь нормально? Я думаю, что позавтракаем где-нибудь в Коннектикуте.
— Ладно, но не волнуйся, если я опоздаю. Движение через тоннель просто ужасно в часы пик.
— Не беспокойся, я теперь свободна два месяца, — сказала она хотя и шутливым тоном, но ответ вызвал слезы.
«И что я буду делать все эти восемь недель?»
*   *   *
Женщины ехали по федеральной трассе 95 на «Лексусе» Кимберли и сплетничали об общих знакомых, когда пересекали границу со штатом Коннектикут. Пятый съезд (участок дороги, который огибал побережье «Мускатного штата») вывел к Олд-Гринвич: району, хорошо известному Маргарет. Двадцать лет назад, вскоре после замужества, она вместе с мужем Говардом Ризером, богатым бизнесменом, купила там дом. Это была старая колониальная постройка с участком более четырех акров. Актриса с любовью обставила комнаты дорогой антикварной мебелью. Через два года родилась дочь, единственный ребенок в семье. Однако материнство не устраивало Маргарет. Через шесть месяцев после рождения Челси она передала воспитание малышки гувернантке и вернулась на сцену. Между поездками и гастролями у актрисы оставалось слишком мало времени на семью. Когда девочке исполнилось три года, Маргарет развелась и переехала жить на Манхэттен. Предоставив Говарду полную опеку, она виделась с дочерью три-четыре раза в год.
Через две мили женщины выехали на платную дорогу рядом  с городом Стэнфорд и остановились у «Международного дома блинов».
— Дома я обычно не завтракаю, — призналась Кимберли, когда протянула руку к кленовому соку, — но, когда нахожусь в поездке, не могу устоять перед дюжиной блинчиков.
Маргарет, чей завтрак состоял из чашечки кофе и тоненького кусочка тоста, наблюдала, как ест подруга. Кимберли, уйдя со сцены и родив троих детей, сильно располнела, на что не обращала внимания. Напротив, она поглощала свои блинчики с удовольствием. Маргарет же в свои пятьдесят два года — в возрасте, в котором открыто не признавалась, — опасалась лишних калорий.
— Как семья отнеслась к твоей поездке? — спросила актриса.
— Все были «за». Дочка собиралась на вечеринку с ночевкой в доме своего друга, а Даг пойдет с мальчиками на стадион «Янки». Завтра вечер кино: муж закажет пиццу, затем вместе с детьми приготовит попкорн, и все усядутся за просмотр короткометражек.
— Попкорн и фильмы? — с сарказмом спросила Маргарет.
— Это звучит необычно для такой жительницы Нью-Йорка, как ты, но у нас обычай собираться вместе на просмотры фильмов, и это объединяет семью. Думаю, тебе не хочется говорить о таких заурядных семейных вещах. Расскажи лучше о новой пьесе.
— После трех успешных мюзиклов я согласилась сыграть в новой драме и пообещала автору. Пьеса называется «Всю ночь напролет». Это о веселых посетителях круглосуточной кафешки, которые появляются в ней рано утром, но их застает страшная метель. Я играю официантку, которая общается со всеми героями. Она сообразительна и образованна и, несмотря на собственные серьезные проблемы, сочувствует каждому. Она напоминает ловкого бармена, которому приходится общаться с оказавшимися в баре пьяными посетителями.
— Заманчиво, нужно посмотреть спектакль.
— Я пришлю пару билетов.
После того как Кимберли закончила есть блины и выпила вторую чашку кофе, женщины продолжили свое путешествие. Они ехали по шоссе, пока не достигли города Нью-Хейвен; потом Кимберли направилась по федеральной трассе 92 на север через штат Массачусетс к Вермонту.
— Как же здесь красиво осенью! — сказала Маргарет, направляясь с чемоданом от «Луи Вуитон» и маленькой сумкой к живописной гостинице типа «ночлег и завтрак».
— Да, — согласилась Кимберли, — ты когда-нибудь была в Вермонте?
— Нет, здесь впервые, я же городская.
— Что же заставило тебя поехать сюда?
Это был простой вопрос, но Маргарет не улыбнулась. Честное слово, она не знала, почему ей захотелось покинуть суетной Нью-Йорк и выбраться на дикую природу Новой Англии. И все же какая-то доля правды удовлетворила бы любопытство подруги.
— Мне говорили, что в этом штате самые лучшие антикварные магазины.
— Похоже, будто я еду по картинке, собранной из пазлов, — пошутила на следующий день Кимберли, когда они проезжали по живописным дорогам мимо церквушек с белыми колокольнями, ухоженных ферм и деревянных мостиков.
— Добро пожаловать в страну Нормана Роквелла, — засмеялась Маргарет.
— Он, должно быть, здесь провел последние годы, но родился-то в Нью-Йорке.
— Почему я не удивляюсь, что ты это знаешь?
— Потому что долгое время считала, что в моих мозгах  лишь пустяки.
Маргарет нравилось проводить время с Кимберли. Начав карьеру актрисы в раннем возрасте, она не ходила в школу, ни частную, ни государственную. Обучение с репетитором позволило ей получить такое образование, которое соответствовало всем учебным требованиям, в результате она получила диплом об окончании школы. Однако ей недоставало общения со сверстниками,  Кимберли оказалась единственной подругой, которая осталась на всю жизнь.
— О, посмотри сюда! — крикнула Кимберли и свернула на стоянку. — «Антикварный магазин  Клэнси». Думаю, что здесь что-то найдем.
Магазин, по площади немного меньше «Уолмарта», предлагал любителям антиквариата от мебели до поделок, старых книг и винтажной одежды. Хорошо, что в нем был большой выбор, так как у Кимберли и Маргарет были разные понятия слова «антикварный». Если для первой это была кукла пятидесятых годов  фирмы «Ревлон», то для второй куклы 1840-х годов фирмы «Жумо». В то время как Кимберли рылась в контейнере со старыми автомобилями «Мэтчбокс», Маргарет безразлично разглядывала в витрине ювелирные безделушки.
— Чем-то помочь? — спросил мужчина, который внезапно появился за прилавком.
— Спасибо, я просто смотрю.
Человек был низкого роста и коренастый, с чуточку вьющимися волосами и небритым лицом, но рубашка, хотя и чистая, нуждалась в глажке.
— Я думаю, что у меня есть нечто интересное для вас, — произнес он и сунул руку под прилавок.
— У меня достаточно украшений.
— Это не простое ювелирное изделие.
Мужчина вынул что-то похожее на пудреницу.   
— Красивая вещь, но я пользуюсь макияжем.
— Она предназначена не пудрить лицо, — сказал продавец и нажал кнопочку у ободка, крышка открылась.
— Это же зеркало.
— Не простое зеркало, а особенное. Оно показывает человеку не как он себя видит, а что о нем думают другие.
— Благодарю, Клэнси, — сказала актриса и занервничала, когда поняла, что продавец старается всучить товар, — но мне оно не интересно.
— Меня зовут не Клэнси, мисс Демарест.
Маргарет не удивилась, что человек узнал ее. В конце концов, она считалась известной звездой на Бродвее.
— Мое имя Эпплби, Омар Эпплби.
— Да, есть еще имя некого Нормана Роквелла, если не ошибаюсь.
— Взгляните на себя, — убеждал Омар и совал пудреницу в руку Маргарет.
Маргарет, едва увидев свое отражение в зеркале, как позади нее оказалась Кимберли и взяла под руку.
— Идем, Маржи. Тебе нужно взглянуть на напольные часы.
Маргарет, словно под гипнозом, была зачарована увиденным отражением. Она не слышала слов подруги, хотя осознанно понимала, что та говорила.
«Бедняжка, как, должно быть, она одинока! Семьи нет, приходит вечером домой в холодную, пустую квартиру. Я так рада, что бросила сцену. Не хотела бы я оказаться на ее месте».
Маргарет быстро захлопнула пудреницу, и голос подруги перестал звучать в ушах.
— Нет, спасибо, мистер Эпплби. Мне она не нужна.
— Часы вон там, — продолжала Кимберли, тихонько подталкивая женщину в дальнюю часть магазина. — Как они великолепны, не правда ли?
— Да-да.
— Я бы купила, но не знаю, как они влезут в мой «Лексус». Может, я оплачу доставку в Нью-Джерси. Пойду и поговорю с клерком.
Теперь за прилавком оказался седовласый мужчина, возможно,