Глава 4
Лена вечером не позвонила. Накануне мы договорились встретиться у входа в больницу, и я решил выйти пораньше. Весна уже начала своё наступление. Грязные и ноздреватые валики снега, откинутые в кучи дворниками при очистке тротуаров, блестели льдинками, а сами тротуары покрылись тонкой ледяной корочкой. Было очень скользко, но днём обещали плюсовую температуру, и тогда всё сразу станет мокрым. Не люблю я такое переходное время, не знаешь, что и надевать на ноги. То ли тяжёлые зимние нескользкие ботинки, то ли туфли. Как ни крути, всё равно обувь будет вся грязная. Удивительно, на погоду мы обращаем внимание, только когда идём на работу и возвращаемся, а ещё – когда специально едем в лес, на речку или просто отдыхать. В другое время её просто не замечаем. Погода – тоже создатель настроения. Ухудшает или улучшает его.
Лена с Юрочкой уже стояли на площадке перед входной дверью и махали мне рукой. Мальчик был одет в зимнюю тёплую куртку, а Лена стояла в плащике и лёгком шарфике на голове.
– Ты что, простудишься! – громко закричал я вместо приветствия, подходя поближе.– У нас ведь не Сочи, ветерок подует – мало не покажется!
– Да ладно тебе, Витя, ничего со мной не случится! Просто дома не было сил оставаться, вот мы и пришли заранее, чтобы тебя не пропустить! – с улыбкой ответила она. Но глаза её не смеялись, как раньше, в них давно уже не было настоящей радости.
Мы прошли все вместе в ординаторскую, разделись, и я познакомил Лену со своими коллегами. Вчера вечером я договорился с детским терапевтом и неврологом о консультациях, и теперь нас ждала медсестра, чтобы отвести Юру на обследование.
Мне очень хотелось поговорить с Ленкой «по душам», но она, не желая раскрывать эту свою «душу», сама стала говорить. На первый мой вопрос «почему она так внезапно уехала и не сказала куда», Лена не ответила, словно и не слышала, и начала говорить о городке, в котором жила последнее время.
– Знаешь, Витёк, мне пришлось жить в разных городах. Так уж сложилась судьба. Последние три года я жила на Урале, в Троицке. Это очень красивый старинный уральский город. Там и степи кругом, и леса. А в лесах, представляешь, полно растёт дикой вишни! Её прямо вёдрами собирают и все варят вишнёвое варенье. И грибов много. А ещё там есть ветеринарный колледж, и совсем нет бездомных кошек и собак. Их бесплатно стерилизуют, и потому бездомного потомства нет. И там очень хорошие люди, просто помощь всегда окажут, и…
– Подожди, подожди, – прервал я её. – Расскажи лучше, почему ты так внезапно уехала, и никому ничего не сказала. Даже твой отец ничего нам не сообщил. Юрка тогда очень расстроился, и почти сразу уехал в свою мореходку. Ну, ладно, пусть мы с Серёгой, это одно, но ведь Юрка тебя любил по-настоящему! Неужели ты ему ничего не могла написать?
Ленка сразу замкнулась, глаза её потускнели, и она тихо промолвила:
– Вить, не спрашивай меня ни о чём. Ничего сейчас я не могу объяснять. Даже Юрке я вчера ничего не сказала. Не надо. Прошлое не вернёшь, надо жить настоящим. Я и сюда вернулась, потому что это город моей юности, потому что здесь папина, а теперь моя квартира. Не надо ворошить то, что уже прошло.
Она посмотрела на меня твёрдым, запрещающим взглядом, и я понял, что больше о себе Лена ничего не расскажет… Если только … если только … Но нет, лучше не надо этого «если только». Время само расставит всё по своим полочкам.
Разговор пошёл на общие темы, от погоды до политики, коснувшись ухудшения экономики, роста цен, и зачем мы лезем во все дырки со своей помощью, куда нас не просят, лучше бы поднимали свой жизненный уровень и свою промышленность и сельское хозяйство, и что качество продуктов резко упало, и много о чём. Попили чаю с печеньем. Врачи приходили, здоровались с Леной, иногда вступали в наши разговоры, и уходили по своим делам.
Наконец появилась Наташа, она сегодня с утра ездила в областное медицинское управление улаживать вопрос насчёт ставок, и приехала огорчённая и чуточку злая. Она сразу завладела Леной, сказала, что рада познакомиться с Витиными школьными друзьями, хоть и при таких печальных обстоятельствах, дала ей халат и повела в палату мужа. Мне она быстро сообщила, что его состояние пока без изменений, и он находится в реанимации на искусственной вентиляции лёгких. Никакого улучшения… Само по себе это уже плохо.
Вернулись они быстро, да и что смотреть через стеклянную дверь, если ничем не можешь помочь! Просто уж для морального успокоения Лены. Наташа ушла узнать, как дела у Юрочки, и через недолгое время они с ним вернулись обратно. Заключение врачей гласило, что пока не будет результатов анализов, ничего рекомендовать не надо. Пусть Лена не беспокоится насчёт школы, мальчику всё равно этот год надо пропустить, потому что усиленные занятия могут только повредить. А за лето он и подлечится, и окрепнет. Врачи частенько перестраховываются, как бы чего не вышло – мол, не досмотрели вовремя, не помогли, а с них, врачей, и взятки гладки. Посоветовать больше отдыхать, гулять, хорошо питаться, есть фрукты – это их основной главный рецепт. Да, ещё приходить на обследование через месяц или через полгода. А кто пойдёт во второй раз обследоваться в наших условиях сплошных очередей и нервотрёпки? Если лучше станет – слава богу, всё само прошло. А если хуже – то идут сразу в больницу.
Я хотел проводить Лену домой, но она отказалась, сказав, что они с Юрочкой отлично доберутся сами, вроде ведь город родной. Об Олеге не говорили, незачем заранее судьбу кликать. Я предупредил её, что в случае чего непременно вызову её, и Юрке сам позвоню, он ведь тоже волнуется. Сегодня вечером, после работы, мы вместе с ним и Наташей заглянем к ней домой. Я ещё добавил традиционные фразы, что надо надеяться на лучшее, и что надежда умирает последней.
День быстро пролетел в привычных врачебных хлопотах и заботах. Хорошо, что светлое время увеличилось часа на четыре, теперь можно было уходить с работы не при электрическом освещении. Юра, как и обещал, заехал за нами на машине, и мы по дороге купили бутылку муската и торт к чаю, чтобы символически отметить встречу. Никакой водки не брали, как-то не хотелось выпивать, пока не станет ясно, что будет с Олегом. По дороге Ната с Юркой мило беседовали, как будто старые знакомые. Наташа, всегда очень активная, с чувством юмора, задавала много вопросов о далёком времени нашей школьной дружбы, и посетовала, показывая на меня пальцем, что её муж, то-бишь я, почти ничего не рассказывал об этом. Юрка припарковался возле знакомого подъезда, предложил Наташе руку, а я потихоньку топал позади. Как и положено помощнику капитана.
Ленка с сыном уже ожидали нас у двери. И только тут я понял, насколько права была Наташка, когда говорила, что Лене в первую очередь нужна моральная поддержка. Лена сейчас выглядела гораздо увереннее и спокойнее, а Юрочка просто глаз не сводил с «тёти Наташи», которая водила его по кабинетам. Рюмка вина и вкусный чай сделали своё дело, мы трое оживлённо вспоминали своё прошлое, а Натка внимательно слушала и даже иногда вставляла ехидные замечания.
Возвращаясь домой на Юриной машине, что было очень кстати, так как день был напряжённый и полон различного волнения, мы молчали, поглощённые своими мыслями. «Кэп» попросил меня звонить ему, если что изменится, он будет дома.
В эту ночь мы с Наташкой стали тоже ближе и роднее. В институте, как все врачи, мы проходили курс сексологии, в котором описывались эрогенные зоны, половое возбуждение и разные болезни. Естественно, и всякие шутки и анекдоты по этому поводу. Наша совместная жизнь была спокойной и размеренной, безо всяких бурных страстей, как показывают в теперешних фильмах. Недаром на одном из первых телемостов с Америкой одна женщина закричала в ответ американской собеседнице: «А у нас секса нет!», думая, что секс – это половое извращение. Вся страна потом хохотала. А сейчас, после встречи с прошлым, я почувствовал новый прилив чувств. Никогда раньше мы не были столь откровенны друг с другом, делились детскими впечатлениями, своими ошибками, провинностями и остро чувствовали, что чужое горе сроднило нас с новой силой. Мы ласкали и «любили друг друга», как теперь называют физическую близость, даже ярче и сильнее, чем в первые дни нашего брака. Позже выяснилось, что у нас будет сын. Но это мы узнали потом, через месяц, а пока…
Глава 5
Через три дня стало ясно, что Олег вышел из кризисного состояния, но для выздоровления необходимо дорогое лекарство, которого у нас нет, а лучше всего поехать на лечение в Израиль. Таких денег, даже объединив все наши средства, у нас не было. Ну, что можно? Продать Юркиного «жигулёнка»? Так много ли за него дадут? Машина не новая, не престижная. Брать кредиты в наше время и с нашими процентами? Врагу не пожелаешь влезать в такие долги.
– Знаешь что? – спросила Ната, после того, как мы вертели в голове все возможные варианты. Ты ведь вспоминал о Серёге, и что у него есть разные связи за рубежом. Он же бывал в командировках, и, может, что присоветует? А? Как ты думаешь?
Я позвонил Юрке о наших с Натой предложениях, и он даже чуть не подпрыгнул на месте, как он сам выразился.
– А что? Идея очень не плоха. Даже если он ничем не сможет помочь, то всё равно узнает о Ленке. Вдруг захочет повидаться и приедет?
– Вот только адреса нет… Может, где-то и сохранилось письмо от него, да только столько лет прошло. Может, он вообще куда-то уже переехал? Даже скорее всего. Ведь он тогда жил с родителями, а сейчас-то у него другая квартира.
Наташка, внимательно слушавшая разговор, выхватила из моих рук телефон, и заорала:
– Ну, сейчас это не проблема. Наверняка он где-то в соцсетях есть, можно поискать.
– А ты думаешь, он в этих соцсетях состоит, что ли?
– Он, может, и нет. А вот дети его – наверняка. «В друзьях», или «В контакте». Теперь вся молодёжь там тусуется. У них же отцовская фамилия? Вот и поищем подходящие кандидатуры, а потом, можно просто послать обращение на сайт. Да и фамилия – Шаевич – не часто встречается.
– О, это было бы очень хорошо. Попробуй и позвони, если что узнаешь.
Наташа устроилась за компьютером, а я отправился поискать письма, может что и сохранилось? Ведь он же написал после своего перезда новый адрес. Жаль, что переписка после вопросов-ответов кто куда устроился, прекратилась. Может, по лени, может, из-за обилия новых интересов. И нашлось! Старый адрес родителей, из Ленинграда. Тогда город ещё не был переименован. И даже был номер домашнего телефона!
Мой звонок родителям Серёги их очень удивил и обрадовал. Они всегда хорошо относились к нам, и сохранили тёплые чувства до сих пор. Ольга Сергеевна сказала, что Серёжа живёт в районе Сосновки, недалеко от Ленинградского Политеха. Он ушёл со своей прежней работы, что-то там у него не сложилось, и сейчас преподаёт языки, занимается переводами технической литературы, даже защитил диссертацию по особенностям переводов с английского. Сын Сергея, как и отец, хорошо знает языки,
