- Александр Петрович, давайте ещё раз и по порядку.
- Нет, Мишенька. Ты меня, конечно, извини, но я уже устал талдычить одно и то же, к тому же я видел, ты всё записал правильно. Давай подпишу, - сказал сидящий напротив молодого следователя седоволосый пожилой мужчина с грустными зелёными глазами в чёрном старомодном пальто с поднятым воротником.
Виновато взглянув на своего бывшего учителя, следователь протянул задержанному ручку, но на полпути рука его замерла.
- И как там Александр Петрович?
Улыбнувшись, старик ответил мягким, немного с хрипотцой, голосом:
- По-другому.
- У нас ещё есть пятнадцать минут, если вам не трудно расскажите. Мне-то там бывать не приходилось, - захлопнув пухлую папку и отложив в сторону, сказал следователь. - Да и вряд ли придётся.
Положив ногу на ногу Александр Петрович по отечески улыбнулся.
- Это словно другая страна и другие люди. Оказавшись там однажды, погрузившись в атмосферу их жизни, их проблем, желаний, влюбляешься во всё это навсегда.
Оперевшись локтями на стол, следователь, внимательно слушал старика, одновременно вспоминая его лекции в институте. Как же они его уважали. Нет, это не правильное слово - восхищались. Да, да восхищались и гордились учиться у настоящего ... аса, легенды, профессионала своего дела.
- Я слышал там очень странные понятия о морали и чести?
- Странные? Для кого? Для нас?
Старик подмигнул собеседнику и, подняв указательный палец правой руки вверх продолжил:
- Если бы мы следовали их принципам, понятию чести и служению родине мы бы добились куда большего.
- Вроде и так есть чем гордиться.
- Спорный вопрос. НАША цивилизация стала идеальной средой для потребителей, что год за годом уничтожает в людях стремление искать, бороться и открывать.
- А женщины там и в правду такие ..., такие ...
- Загадочные?
- Да.
- Они восхитительны и удивительны. Сумели совместить в себе нежность и красоту с отвагой и упорством. Они ангелы и музы, матери и героини. И в то же время они не изменились.
- А учёные, писатели, поэты и правда, имеются в таком количестве?
- Имеются. Время им досталось такое. На изломе всегда сочинителей целая уйма. Бездарности быстро угасают, зато истинные самоцветы остаются в памяти народной.
- Мне говорили, что транспорт там настолько примитивный, что пользоваться им просто опасно.
- Пугают. Принцип действия тот же, мой друг, просто современная наука шагнула далеко вперёд.
- А что там ..., - следователь хотел задать ещё много вопросов, но вспомнил для чего здесь находится, и смущённо кашлянув, снова положил перед собой папку с делом Александра Петровича.
Встретившись взглядом с глазами учителя, он вскочил на ноги. Размазня, соберись.
- И всё же Александр Петрович я не пойму что вас толкнуло на убийство? В деле уже шестьсот сорок страниц, имеется подробный план ваших действий в тот день, опрошены все свидетели, а мне до сих пор не понятны причины. Зачем, зачем вы оборвали жизнь этой девушки?
- Всё просто, Миша. Я посчитал это необходимым.
Следователь не мог в это поверить. Никитин был эталоном "ИПИС". Сорок лет беспорочной службы, сотни открытий и десятки научных трудов, армия поклонников и почитателей, преподавание в институте, награды, почёт, звания, выход на пенсию и вдруг ... самоволка и убийство.
- Ты же наверняка знаешь моё мнение о личности в истории?
- Конечно. Пассионарность, качества лидера влияющего вольно или невольно на массы, приводящие в движение историю. Идея Льва Гумилёва кажется?
- Ты всегда был большим умницей Миша только вот почему не пошёл работать по своему профилю?
Смущённо почесав переносицу следователь тихо сказал:
- Меня медицинская комиссия не пропустила.
- Понятно. Так вот, отвечая на твой вопрос. Ты не думай, эту идею я носил несколько лет. Я посчитал. проанализировал, снова посчитал и снова проанализировал и пришёл к выводу, что Засулич Вера Ивановна своим поступком 5 февраля 1878 года привела в движения силы о которых даже не представляла. Она словно костяшка домино, опрокидывающая ряд за рядом подобных ей, не только переписала историю Российской империи, но и ввергла в хаос трёх мировых войн другие страны.
- Цифры, анализ, но ведь это же человеческая жизнь! - ударил кулаком по столу следователь.
Тяжело вздохнув Александр Петрович сгорбился от чего сразу стало видно его преклонный возраст.
- Да, человеческая жизнь Миша и не одна - десятки миллионов, сотни. Я думаю теперь, в той России всё будет по-другому. Не идеально конечно, но по-другому. Не может быть, чтобы история допустила пару подобных сбоев подряд.
Еле сдерживая гнев и одновременно жалость, следователь опрокинул в горло стакан холодной воды и поправив сбившийся на бок галстук протокольным голосом произнёс:
- Гражданин Никитин Александр Петрович, я Трубачёв Михаил Алексеевич - старший следователь Седьмого отдела Института прогрессивной истории официально уведомляю, что ваши преступные действия квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных статьями 8, 11 и 34 УИПИС и подлежат рассмотрению военного трибунала.
Старик никак не прореагировал ни на тон, ни на слова следователя. Расписавшись, где надо, он успокоительно похлопал по плечу Михаила и в сопровождении охраны вышел из допросной.
* * *
Спустя полчаса в комнату зашёл начальник следователя - полковник Цареградский. Форменная куртка со знаками различия натянулась на приличного размера животе удерживаемая одной позолоченной пуговицей. Утирая платком пот градом текущий со лба, он облокотился на стену и выругался.
Подобного поведения Трубачёв никогда у своего руководителя не наблюдал, да и таким взволнованным его видеть тоже не приходилось.
- Что-то случилось Филипп Игоревич?
Скомкав платок в кулаке, полковник бросил на стол следователя элегантный кожаный портфель и ответил сквозь зубы:
- Случилось. Ты уже постановление вынес?
Повернув развёрнутый лист к начальнику, Трубачев, указал на него пальцем.
- Вы же сами меня торопили. Просили до вечера закончить и вам на подпись.
Помусолив между пальцев дорогущий бумажный лист, Цареградский отшвырнул его в сторону.
В этот момент дверь допросной бесшумно открылась и в комнату вошли двое.
Следователь вскочил со стула и выпрямился по струнке смирно, полковник тоже попытался принять вертикальное положение, что при его телосложении удалось ему с трудом.
Устало махнув на замершего в стойке Трубачёва ошеломлённо пялящегося на него, Вадим Константинович Суздальцев - Советник по безопасности ИПИС опустился на освободившийся стул. Этот человек занимал не только вторую по значимости должность в их учреждении, но и был весьма значимым лицом в государственном устройстве. Удивление присутствующих объяснялось легко - никогда люди такого ранга в допросные не спускались. Не барское это дело.
У входа скромно замер незнакомый Трубачёву курносый молодой парень с пачкой мелко исписанных компьютерных распечаток.
- Постановление вынесли? - в свою очередь задал вопрос Советник.
- Не извольте беспокоиться Вадим Константинович как скажите так и напишем, - застрекотал полковник лебезя перед руководством. - Можем и переписать в случае чего.
Суздальцев одарил Цареградского презрительным взглядом и сказал:
- Ситуация сложная и я бы даже сказал нестандартная. Мы конечно предполагали. что поступок Никитина вызовет последствия, но что такие ...
Советник немного помолчал, а затем, кивнув парню у входа, продолжил:
- Мы трое сейчас должны принять непростое решение, но сделать это нужно хорошенько всё взвесив и продумав. Скоро обо всём прознает пресса и тогда всё ещё сильнее запутается. Нам нужно определиться и немедленно.
Плеснув в стакан воды, Суздальцев неторопливо сделал несколько маленьких глотков, будто не замечая, что взгляды всех находящихся в кабинете были направлены на него.
- В соответствии со статьёй 3 правил «ИПИС», в прошлое были направлены четверо агентов, первый из которых начал работу спустя две недели после смерти Засулич, остальные заброшены во временные периоды отстоящие друг от друга на восемьдесят лет.
Цареградский вытаращил глаза от удивления.
- Но п. А статьи 3 чётко регламентирует период тестирования пятьюдесятью годами …
- Перестаньте, полковник, - перебил подчинённого Советник. – Я не хуже вас знаю регламент. Были основания для увеличения срока.
- Этот пенсионер спутал нам все карты, раздражённо произнёс Цареградский, одёргивая мундир. – Это надо же было допустить его к хроносфере. И это накануне посещения высочайшей комиссии.
Суздальцев поднял взгляд на полковника и в глазах его сверкнули молнии.
- Этот пенсионер, как вы изволили его назвать, Никитин Александр Петрович, основатель Института прогрессивной истории. Да, и свод правил и законов «ИПИС» или как говорят в народе «Монолит», написан им лично.
Встав со стула, Советник, обошёл стол и навис над вжавшимся в стену Цареградским.
- Поступок Никитина конечно … странный, но он не отменяет того факта, что при жизни этому человеку поставили памятник. А вам полковник не собираются?
Прикусив губу и трясясь как осиновый лист, полковник отрицательно помотал головой.
- То, то и оно. Так вот, агенты в соответствии с пунктом «В» и «Г» прожили в прошлом по шесть месяцев каждый и, вернувшись, представили подробный отчёт о случившемся. Пехов твоя очередь.
Вынув из кармана мятого пиджака узкие старомодные очки, парень у двери, водрузил их на нос. Нервно полистав пачку распечаток в руках, он произнёс:
- Поступок Никитина вызвал совершенно непредсказуемую реакцию. Скажу лишь, что все наши аналитики ошиблись в своих прогнозах …
- Роман не тяни резину. Только самое необходимое. Можно своими словами, - прервал аналитика Суздальцев, подходя к зарешётчатому окну.
Ну в общем убийство Веры Ивановны Засулич не вызвало в российском обществе такой резонанс как её оправдание.
- Простите, а что она натворила? – робко прервал говорившего следователь.
- Ну, уж такие-то вещи нужно знать капитан, - развёл руки в сторону Суздальцев. – Она совершила покушение на петербургского генерал-губернатора Трепова и своим поступком подала пример будущим террористам. Так ведь Роман?
- Совершенно точно товарищ Советник. Её поступок сделал популярным среди молодёжи террор, а оправдание судом присяжных, внушило в их головы мысль о безнаказанности. Волна покушений на государственных деятелей захлестнёт страну конца XIX века, жертвой её станет и Александр III. Буквально накануне своей смерти император подготовил комплекс законопроектов глобального реформирования Российского государства. В нашей истории смерть правителя поставила крест на переменах и страна начала постепенно скатываться к революции …
- Затем позорный выход из Первой мировой войны, Гражданская, голод, разруха, - нетерпеливо перечислил Суздальцев. – Дальше, Рома, дальше.
- Так точно. Всё это стало возможным при смене власти …
- То есть терроризм без оправдания Засулич, не развился что ли?
- Получается так. Александр III не погиб и вместе с Лорис –Меликовым они проводят в империи
