Лидия Андреевна Жилина выбежала из института, возбужденная от разговора с начальником отдела, она даже забыла посмотреться в вестибюле в зеркало, а потому растрепанная быстро спускалась по лесенкам парадного входа.
Сегодня родительский день, а Сергей Витальевич никак не хотел её отпускать.
-Лидия Андреевна,- устало говорил он,- Вы за это утро восьмая. Ну не могу же я
всех отпустить, а работать кому?
-Сергей Витальевич, мне очень надо.
-Нет, Лидия Андреевна, вечером сходите. Какая вам разница?
-Сергей Витальевич, нельзя вечером, надо днём обязательно навестить, так
положено.
-Ну, какие сказки, право я не знаю, образованный человек и ту даже "надо", "положено".
-Сергей Витальевич,- продолжала упрашивать Жилина,- не могу же я одна вечером
на кладбище идти.
-Мужа возьмите.
-Он в командировке. А? Ну отпустите, пожалуйста. Я вам буду очень обязана.
-А расчетную часть, когда закончите?
-Завтра всё будет готово.
-Ладно,- начальник отдела тяжело вздохнул,- идите Мне бы тоже надо, да
начальство не отпускает
И Лидия Андреевна полетела.
Три года прошло, как умер отец, самый дорогой для неё человек. Мать, (Лидочка ещё не ходила в школу) помнила плохо. Только тот последний день, как серия блёклых фотографий, остался в её памяти.
Степь, теплушки переполненные беженцами, маленький самолётик, леденящий душу вой. Взрыв. Крики. Ещё взрыв. Стоны, плач. И... МАМА.
Потом детский дом, снег, морозы, тёплые валенки.
Здесь-то на Урале и отыскал её отец в сорок седьмом году, и стал для дочки и мамой, и учителем, и самым большим другом. Жили они вдвоём, пока Лида не вышла замуж. Но и после она не расставалась с ним до конца.
Лидия Андреевна тяжело перенесла смерть отца, долго болела после этого. Образ его постоянно находился рядом с ней, жил в ней. Она часто приходила на его могилку, заботливо прибирала её. Каждый год сама красила оградку, садила цветы. Особенно в родительский день она старалась подольше побыть с отцом.
Эх, не этот бы срочный проект... Но, работа есть работа, и Лидия Андреевна это понимала.
Однако и память есть память, долг пред родителями есть долг и всегда останется долгом до конца дней своих, перейдя на плечи уже теперь твоих детей.
Лидия Андреевна была рада, что её отпустили. Сперва она хотела попасть на рынок, купить цветов, обязательно живых, других на могиле отца она не признавала, но как на зло не попадалось, ни одного свободного такси.
Махнув в очередной раз машине с шашечками на дверях, Лидии Андреевне повезло. Такси остановилось. - К центральному рынку подвезете? – Подвезу, - кивнув на дверь, буркнул водитель.
В салоне уже сидела женщина с букетом алых тюльпанов, примерно такого же возраста, как и Жилина. В маленькой хрупкой фигурке чувствовалась скованность, а черная косынка на голове и какое-то окаменелое выражение лица, придавали странный облик спутнице.
Лидия Андреевна, как человек общительный и добрый по натуре, сразу вступила в разговор.
- Все такси заняты, а мне ещё на кладбище надо. С работы еле отпросилась, и то
ненадолго. Вам как, до рынка, или дальше едите?
-А я не знаю. Мне вообще-то на кладбище надо, и в то же время на рынок.
-У Вас чmo, голубушка, горе какое? На Вас лица прямо нет.
У женщины заблестели слёзы. Судорожное дыхание переросло в тихий, с повизгиванием, плач.
-Ну что Вы, дорогая, успокойтесь, ну что Вы так.
Лидия Андреевна растерялась, не зная как помочь женщине, и пыталась словами как-то подбодрить её. Ничего не помогало. Тогда она открыла окно автомобиля. Свежий ветер струёй ворвался и загулял по салону. Женщина с цветами по не многу стала приходить в себя.
-Вы знаете,- все еще всхлипывая, но гораздо спокойнее заговорила она,- у меня
умер муж. Вчера годовщину справила. Пришли родные, друзья Романа. Сходили на
могилку, потом домой, посидели, помянули - женщина говорила тихо, как доверчивый
ребёнок,- У нас с Ромой не было детей, а он так хотел кого-нибудь. Но так уж
получилось, - женщина поправила цветы на коленях, ненадолго задумалась,- Вечером
гости разошлись. Я осталась одна. Телевизор включать не захотела, а решила лечь
спать, но сон не шёл ко мне. Всё лежала и думала. О Роме думала, о нашей жизни.
Лежала так и думала. Всё - таки я видимо уснула. И вот снится мне, что я лежу в
постели и всё думаю о Роме, как вдруг слышу его голос. Открыла глаза, а он рядом
со мной на постели сидит и гладит меня по руке. Сидит и гладит меня по руке.-
женщина нервно, бессознательно стала перебирать алые тюльпаны,- Сидит и
говорит мне: "Милая, я так люблю тебя, я так соскучился по тебе." А сам всё
гладит меня по руке. Прямо живой. И как будто не во сне всё это, и я не сплю, да и не
засыпала. Нет, я нисколько не испугалась. А он мне всё говорит, что соскучился без
меня, что трудно ему, что любит меня, так ласково говорит, нежно.
Лидия Андреевна внимательно слушала. Волнение спутницы, её странное возбуждение невольно передалось и ей.
-А потом он встал,- продолжала женщина, - Встал и так ясно мне говорит:" Приходи
завтра к "Сапожку"у рынка".- и пошёл. Остановился и ещё раз:" Завтра к
"Сапожку"." И тут я очнулась, а может проснулась. Я сама не знаю, но лежу вся
мокрая, вся какая-то разбитая. Лежу не шевелюсь, и кажется мне, что всё это не во
сне, а на яву со мной было, и что Рома приходил, и что звал меня прийти к "Сапожку"- ну Вы знаете, это обувная мастерская у рынка.
Всё утро металась, Что делать? Кто советует сходить, кто говорит, что не надо. А я решилась. Вот еду, а что там будет, ума не приложу. Что там, может встречу его, что ли, всякие мысли лезут, - женщина глубоко вздохнула, даже улыбнулась немного.
В это время шофёр свернул на улицу, где находился рынок и, вскоре остановился. Лидия Андреевна попросила водителя:- Вы пожалуйста подождите, а я сейчас куплю цветы и вернусь, а Вы голубушка как?" - Не знаю.
Женщины вышли из машины.
-Ну вот я и приехала к "Сапожку", а что дальше? Пойду, похожу около него, Вы меня не ждите.
Тут же на тротуаре "южане" шумно торговали цветами. Лидия Андреевна направилась к ним.
Уже расплатившись с торговцем, вдруг услышала визг тормозов и крик. Она обернулась. Напротив магазина "Сапожок" на дороге стояла большая машина, а под колёсами лежала без движения та самая женщина, с крепко зажатыми в кулаке алыми тюльпанами.
1982г.
