отчасти). Поэтому этот принцип хорошо работает при анализе только монохромной фотографии. Для простого зрителя это сильное ограничение: процент монохромных снимков сейчас очень мал.
Во-вторых, при всей кажущейся простоте критерия изучение категорий композиции, равновесия, перспективы, симметрии, гармонии, связей и так далее, вытекающих из применения этого критерия, требуют от простого зрителя довольно-таки усидчивого умственного труда, на который многие не найдут и времени и сил. А жаль: всё равно придётся познакомиться с этими важными категориями, пусть и подойдя к ним с другой стороны.
В-третьих, при знакомстве с применением этого принципа при анализе фотографий, которое часто встречается на страницах книг и статей о фотографии, напрашивается вывод о некоторой ограниченности его применения по видам фотографии (возможно, это зависит от предпочтений авторов анализа), но однозначно применяют его к street-фотографии, иногда захватывая непостановочный (реже студийный) портрет, а также натюрморт.
Но, ещё раз повторю, я один из приверженцев применения этого принципа не только для оценки, но и для анализа фотографии и внимательно слежу за появлением новых книг и статей, посвящённых ему, что советую и всем зрителям, которые захотят из разряда простых перейти в класс искушённых. Я не говорю подробно об этом принципе, так как его обзор со всеми подробностями и деталями выходит за рамки поставленной задачи.
В. Правила, установленные для каждого вида фотографии.
Как-то я занялся одной неблагодарной работой: сведением в одно всех правил для фотографов по видам фотографии, которые есть во всяких пособиях и курсах для начинающих, напечатанных у нас и зарубежом. Несколько дней я выписывал эти правила — и бросил не закончив: таким унылым мне показалось после всех этих выписок занятие фотографией. Эти правила ничего, кроме отвращения к фотографии, у меня не вызывали. И не потому, что они были «неправильные» и скучные — снимки, сделанные по этим правилам, были скучны и неинтересны. А вот фотографии, которые я находил в альбомах мастеров, не соблюдавших никаких правил, почему-то вопреки наставлениям авторов пособий были мне интересны и привлекательны. И я понял, что и на фотографию распространяется один из генеральных законов искусства: каждое произведение искусства существует в собственной системе правил и законов, оно же эту систему и создаёт (с помощью автора, конечно). Безусловно, существует какая-то система обучения фотографии, рассчитанная на совсем юных и невежественных новичков, не знающих ни изобразительного искусства, ни музыки, ни поэзии, ни фото- и киноклассики, но если с таким нулевым багажом кто-то вздумает заняться фотографией, вероятность того, что у него что-то получится, невероятно мала (если, конечно, он не гений, а такое случалось, правда, чрезвычайно редко). Поэтому использовать эти правила по видам фотографии как критерий оценки снимков — пустое занятие. К сожалению, этому пустому занятию прилежно предаётся большинство посетителей фотосайтов. Я почему-то думаю о них как о тех самых новичках с нулевым культурным багажом, но твёрдо задолбивших когда-то эти правила. А ведь гораздо интереснее было бы построить систему законов и правил, по которым сделана и существует какая-нибудь фотография (если она привлекла чем-то особенным внимание зрителя).
Г. Техника исполнения.
Ещё каких-нибудь двадцать-тридцать лет назад, когда все фотографии печатались авторами вручную, а об Интернете можно было только мечтать, этот критерий был, пожалуй, одним из главных — как в фотоклубах, так и в приёмных комиссиях конкурсов. Сейчас его значение почти сошло на нет, разве что требования хорошего исполнения остались важными для конкурсов, да и то предварительный отбор фотографий ведётся часто по снимкам в электронном виде. Немного больше проблем возникает при сканировании негативов и слайдов, но и они преодолимы желанием автора идти в ногу со временем и научиться делать всё как надо — либо обращением к профессионалам.
Глава 4. Замысел автора как предлагаемый критерий.
Итак, основные критерии оценки фотографии, рассмотренные выше, по разным причинам не подходят для простого зрителя: они либо не дают результата, либо требуют некоторого (а иногда и немалого) обучения, либо годятся не для всех видов фотографии. Что же объединяет все виды фотографии (вместе с любыми произведениями искусства)? Я не открою Америку, если скажу, что это — замысел автора. И в самом деле, отрицающие этот факт художники (здесь и далее под словом «художник» будем понимать автора произведения искусства в общем смысле слова) очень лукавят — или они должны поставить себя на одну доску с рисующими хвостами, лапами и прочими частями тела животными, обезьянами, кошками, собаками, крысами, мышами... Согласен, время от времени возникает нездоровый интерес к результатам такого «творчества», но это скорее каприз публики, которой надоедают очень похожие на эту мазню авангардистские произведения искусства (и в фотографии, увы, тоже). Всё это касается и фотографа, правда, акт его творчества распадается на две фазы: момент нажатия на кнопку спуска затвора и последующую, порой длительную и напряжённую работу по выбору нужного кадра и приведения его в вид, доступный любому зрителю — неважно, ручная печать это, отпечаток с цифрового принтера или мониторная картинка. Но не будем возвращаться к проблемам, затронутым слегка в моей статье «Очерк психологии творчества в том числе фотографа». Главное, замечу, что с выбором этого критерия я тоже не открыл чего-то нового: в конце концов, любая искусствоведческая оценка (а затем и анализ) начинаются с определения возможного замысла автора, и лишь потом переходят к остальным аспектам — содержание работы, выбранная техника, поиск законов, в системе которых данное произведения искусства существует либо создаёт какие-то новые законы для себя. Неразгаданность этих законов часто приводит исследователей к мысли о «загадочности» Художника, хотя дело обычно в безвозвратной утрате каких-то знаний о времени и личности автора (как пример приведу Джорджоне). С фотографией, конечно, проще: ведь её история непродолжительна, хотя загадки иногда и возникают — в основном, из-за недоступности или утраты каких-то архивных материалов. Перейдём теперь к практике применения выбранного критерия.
И сразу я вынужден сделать основательную остановку. А все ли фотографии, которые мы собираемся оценивать, имеют авторский замысел? И тут мы утыкаемся в проблему, из-за которой миллионы снимков на фотосайтах и в социальных сетях сливаются в какую-то однородную и безликую массу. Ну, ладно, отбросим сразу снимки, интересные только членам семьи фотографа и узкому кругу друзей: снимки о семейных торжествах, путешествиях в компании, отчёты о застольях, свадебные снимки и тому подобное — всё то, что идёт по разделу «для домашнего альбома». Да, бывает, что среди тысяч снимков такого рода, сделанных любителем, вдруг попадается шедевр, достойный занять самые высокие места в соответствующих конкурсах даже среди профессионалов. Но, как существует вероятность, что обезьяна, тыкая в клавиатуру, наберёт-таки, допустим, «Войну и мир», так и вероятность появления такого шедевра очень мала — правда, гораздо выше, чем у старательной обезьянки. Но рассматривать, не то чтобы оценивать (и при желании и анализировать) тысячи снимков ради одного, заведомо получившегося случайно у автора, который просто хотел запечатлеть что-то на память, дело утомительное, и мы этого делать не будем. Назовём такие снимки по традиции «для домашнего альбома» и отложим их в сторону — пусть смотрят заинтересованные лица, которые всё равно рано или поздно выделят этот шедевр из кипы однодневок и пришлют на какой-нибудь конкурс любительских снимков, и страна узнает своего героя-любителя. Пройдясь по фотосайтам, могу с уверенностью сказать: снимков для разглядывания осталось меньше в разы — допустим, в два раза.
Идём дальше. Каких снимков больше всего на фотосайтах после нашего усечения? Мне подсказывают — пейзажа и красивых девушек. С одной стороны, для них приготовлены такие виды фотографии, как «Пейзаж» и «Портрет (постановочный или жанровый)», к которым мы обратимся ниже. Но все ли эти снимки годятся для нас? Чтобы разобраться в этом непростом вопросе, обратимся к истории живописи, пейзажной и портретной. Не секрет, что почти нет художников, которые в процессе работы над большой картиной минуют стадию этюдов и набросков. По завершении большой картины все эти подготовительные материалы приобретали дополнительный смысл, а по прошествии времени и самостоятельную ценность. Но ни один художник, особенно пейзажист, не прошёл мимо набросков этюдов, когда замысел картины ещё в тумане. Обычно такие этюды редко соответствуют каким-то большим картинам и просто сопутствуют художникам всю их жизнь. Посмертная оценка мастера делала эти этюды особо ценными, они уходили на аукционах порой за очень большие деньги, но в контексте всего творчества они лишь дополняли основные его большие работы, иногда заполняли лакуны, связанные с отсутствием заказов или просто с отсутствием каких-то «больших» идей. Когда я вижу на снимках отдельные веточки, травинки, деревья, улыбающихся или задумчивых девушек, малыша, утирающего сопельки или фрагменты чего-то целого, и не всегда пейзажного, я понимаю, что у авторов таких фотографий был один общий замысел: показать зрителю что-то очень простое и красивое (в его понимании) — вплоть до фактуры травинки или нежной девичьей кожи, зелёнки на диатезной щёчке или камешка на асфальте. Об этом обычно говорят и подписи под снимками, а чаще никаких подписей. Я называю такие фотографии фотоэтюдами — как у художников, и из-за простоты замысла также, как и «для домашнего альбома» исключаю из нашего рассмотрения.
Правда, при этом ухо (точнее, глаз) надо держать востро: среди таких снимков могут встретиться и работы с претензией, которую можно усмотреть и в названии снимка, и в реакции автора на отрицательную критику своей работы, и в его комментариях к ней. Тогда такой фотоэтюд с претензией быть полновесной фотографией с непростым авторским замыслом непременно нужно оценивать со всеми вытекающими последствиями: считать претензии автора необоснованными или причислить работу к его удачам.
Итак, перед зрителем фотография, которая сделана автором с целью что-то сказать (или показать) зрителю. И нет такого зрителя, который не хотел бы узнать содержание этого авторского послания. Поэтому я не знаю ни одного, который после первого взгляда на работу не наклонился бы, чтобы прочитать подпись под фотографией. Так что нежелание некоторых (и даже многих) фотографов давать названия своим фотографиям отдаёт некоторым снобизмом (мол, фотография должна сама по себе всё говорить, а если это не получается, значит, либо зритель не тот, либо работа не удалась). К сожалению, некоторые
