стоять, поднял голову и тупо уставился в небесную голубую даль. Хотелось что-нибудь отчаянно выкрикнуть или просто завыть, но я молчал. Так прошло несколько минут.
- Сидят? – вдруг спросила Саша. Она прислонилась спиной к щиту, опустила голову и не видела хищников.
Я посмотрел на тигров и ответил:
- Сидят.
- А тот всё ещё ходит? – опять спросила девочка.
- Ходит, - ответил я.
- По кругу?
- По кругу, - ответил я.
(Не правда ли, что этот диалог сильно напоминает общение двух «нормальных»?)
- Вот так? – спросила Саша и нарисовала на снегу незамкнутый круг почти правильной формы.
- Да, так.
И вдруг Сашка повалилась на снег и начала смеяться (я же говорил – «нормальная»). Нет, но я всего уже мог ожидать в той ситуации даже от себя, вплоть до нанесения себе тяжёлых телесных харакири… Однако ожидать того, что моя спутница именно тогда затеет веселье – это уж, извините, слабонервных прошу покинуть. Вероятно, Сашка впадала в тяжёлый шок. А, может, и в маразм. Интересно, известен в мировой медицинской практике молодёжный маразм? Или он всё же только старческий? Но вообще-то с Сашкой не происходило ничего удивительного. Состояние обречённости и во мне уже зарождало что-то подобное. Вот-вот, и я не то что хохотать буду – я в пляс пойду. (А не плохая мысль. Может хищники побрезгуют кушать больных?).
Однако, моя Александра быстро успокоилась, снова села и уже более твердым голосом сказала:
- Не пугайся, Командор…
- Да куда уж ещё?!
- Я не сошла с ума.
- Ну а я так и подумал…
- Да выслушай ты меня. Я просто поняла, что происходит…
- Так и я это понял. И ты права – всё очень весело происходит. Я только, кажется, пропустил тот момент, когда надо было начинать смеяться.
- Вот досада-то, а? А я вот не смогла удержать свои эмоции. Можно, мы потом ещё раз обхохочемся уже вместе, а сейчас ты меня серьёзно выслушаешь? Вспомни, я ведь говорила, что нам будут помогать силы горы? Но я же тогда не знала, как именно. Я же и представить себе не могла, что помощь не всегда может быть явной, что могут быть просто знаки. Нам необходимо быть внимательными, чтобы их распознать. Посмотри ещё раз на круг, который я нарисовала на снегу. По такому кругу ходит сейчас лев. Сравни сам. На что этот круг похож?
- Постой, постой. Это же цирковой манеж…
- Да, он похож на манеж. Для льва он является символом ограничения движения. Все стороны ограничены кругом, и есть только один свободный проход. Понимаешь? Это направление пути. Вспомни, когда появился лев? Когда мы решили идти вперёд. Вот нам это направление и перекрыли. Обратную дорогу тоже блокировали. А вспомни, что тот полуголый парень тоже нам указывал рукой именно на то направление, куда сейчас указывает свободный проход символического манежа. Нам необходимо сойти стропы.
- Ничего себе, знаки-подсказки. Можно ведь было и попроще, - констатировал я имеющийся факт.
- Значит нельзя попроще. – Словно успокаивая меня, подвела итог девочка.
- Да, но тогда получается, что мы должны прямо с этого места, от пещеры, начать подниматься в глубоком снегу к вершине вертикально по склону горы, т.е. по прямой, без всяких троп и серпантинов. Но это немыслимо.
- Сейчас для нас это единственный свободный путь. Давай, вернись за сумкой. Нам пора подниматься вверх.
Идея возвращаться за сумкой в сторону льва мне понравилась меньше всех.
