Мы шли уже часа три, а вокруг ничего не менялось и ничего не происходило. Словно о нас забыли. Может мы всё же ошиблись с выбором направления? Я поделился своим беспокойством с Сашей. Но она была уверена, что в случае ошибки нам бы дали это понять, как было в истории с хищниками. Нам бы просто преградили бы каким-то образом неверный маршрут. Я почти согласился с девочкой и начал уже успокаиваться, как вдруг у самых наших ног и возникла самая что ни наесть настоящая преграда. И была она уж куда более выразительней ребусов хищников. Тропинка внезапно оборвалась бездонной пропастью. Ширина пропасти была так велика, что о преодолении её не могло быть и речи.
- Ничего себе глубина, - почему-то шёпотом сказала Сашка, - я даже дна не вижу. Командор, выходит, что мы всё-таки ошиблись в выборе направления.
Я присел на корточки и внимательно осмотрел конец тропинки.
- Ты что там ищешь? – спросила Сашка. – Надо возвращаться и продолжать путь в другом направлении.
- Странно, - сказал я. – Конечно, я не следопыт, но что-то здесь не так. Тропинка, если так можно выразиться, действующая. Функционирующая, понимаешь. Посмотри сама. Вокруг высокая свежая трава, а на тропинке ни росточка.
- И что это значит? Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
- А то, что этой тропинкой пользуются. Или пользовались совсем ещё недавно.
- Ну и что? Недавно пользовались, а теперь нет, потому что образовалась пропасть. Что странного?
- Образовалась пропасть, говоришь? Да, она, конечно, образовалась, но когда. Обрати внимание, что уходящие глубоко вниз её обрывы с обеих сторон основательно заросли травой и кустарником. И произошло это не вдруг. А ещё интересно, что тропинка, которая обрывается здесь, благополучно продолжается на той стороне обрыва. Это хорошо отсюда видно.
- Командор, ты меня совсем запутал. Ты сделай уж, пожалуйста, какой-то вразумительный вывод из всего, что сейчас наговорил. И определись: мы идём обратно или не идём.
- Я и сам ещё не всё понял. Но мне почему-то кажется, что мы стоим перед новым испытанием. И будет оно, похоже, круче всех вчерашних.
- Не много ли для двух совсем не подготовленных людей? – сказала Сашка и с большой осторожностью ещё раз заглянула в пропасть.
- Может я и ошибаюсь, но мне кажется, что здесь есть какой-то скрытый от посторонних глаз способ переправы на другую сторону. Надо просто хорошенько поискать. Где-то обязательно окажется подвязанная «тарзанка» или канатный подъёмный мост. Должно быть что-то такое, что после использования можно легко убрать или спрятать.
- Давай искать, - согласилась Сашка.
- Вам не нужно ничего искать. – Услышали мы громкий голос с противоположной стороны пропасти.
Там, прямо напротив нас, стоял уже знакомый нам молодой человек в ошмётках тигровой шкуры. Если бы у него сейчас был голос не водителя автобуса и не того парнишки из-под ночного придорожного фонаря, который объяснил мне, как лучше добраться до гостиницы, я бы даже удивился. Но это был один и тот же голос, что подтверждало Сашкину версию о моей не случайной причастности с самого начала ко всему происходящему в дальнейшем.
Сашка пялилась на него до неприличия откровенно, и я её легонько одёрнул.
- Ты чего? – спросила она
- Ты так уставилась…
- Не твоё дело. Что ты постоянно лезешь в мою личную жизнь? Как хочу, так и смотрю. А если есть на что посмотреть, то могу и уставиться. Ты, Командор, мне не папа и, слава богу, не мама. Хочется кого-нибудь повоспитывать – иди Ваську поймай в лесу, пользы больше будет. Или ты ревнуешь? А?
- Ещё чего вздумала?
- Ой, а что это мы так занервничали. Точно ревнуешь. Вот это да! – Сашка даже в ладоши хлопнула. – И покраснел весь. Ну ты, Командор, даёшь! Не стану врать, что мне это не приятно, но и удивительно очень. Признайся, ревнуешь ведь?
- Нашла время шутки шутить, - увернулся я от ответа. – Нас человек вон серьёзный ждёт. Давай лучше думай, как нам на ту сторону перебраться.
- А надо просто спросить. Забыл?
- И спрошу.
- И спроси.
- Уважаемый, - крикнул я, - а как нам можно к вам попасть? Ведь нам именно туда надо, верно?
- Верно, - ответил парень, - я вас здесь жду. Но только почему вы не идёте? Почему остановились?
- Так пропасть ведь… - недоумённо ответил я и для убедительности показал рукой вниз.
- Пропасть, - сказал парень, - это серьёзная преграда. Но это преграда не для вас. Вам не стоит обращать на неё внимание. Просто продолжайте идти. Можете даже вниз смотреть, можете даже прыгнуть в неё, но не примет она вас. Ведь по замерзшей воде вы не боитесь ходить. Так вот и с пропастью этой сегодня для вас почти та же ситуация. А вот сумку, если дорога, постарайтесь не уронить. Она-то до самого дна полетит. Не стойте, идите, идите. По другому сюда никак.
Я ещё раз подошёл к самому краю обрыва и посмотрел вниз. Ничего схожего с замёрзшей водой я не отметил. Чуть ниже моих ног, уже там, в пропасти, порхали бабочки; в пропасть влетали, а потом из неё вылетали разные птички. И это было для меня более убедительным, чем заверения молодого человека.
- Нет, - крикнул я парню, - мы не пойдём.
- Почему?
- Я не знаю в каком мире мы сейчас оказались, но у нас, в мире людей, самоубийство – это грех. Грешить не хочется. А если у вас здесь всё и в самом деле так волшебно и всё возможно, то почему не поставить для нас просто мостик. По нему мы бы точно перешли. Нам так как-то привычней…
- Вот ты сам только что сказал, что у нас всё волшебно. Так и мостик для вас волшебный. Если вы его не видите, это же ещё не означает, что его нет. Нужно просто попробовать. Один шаг – и нет больше сомнений.
- Командор, а давай попробуем, - предложила Сашка.
- Ага, точно, один шаг - и нет больше ни сомнений, ни сомневающихся. Александра, я же не сумасшедший. В травоядных тигров я ещё поверить могу. Но ходить по воздуху, акы по земле – это уже слишком.
- Командор, ты не понял. Мы можем проверить. У твоей сумки длинные и прочные ручки. Ведь прочные?
- Прочные, - подтвердил я. – Они кожаные, им сносу нет.
- Отлично. Тогда ты крепко удерживай их обеими руками, а ногами постарайся твёрдо упереться в землю. Я же крепко возьмусь за другой конец ручек и потом просто сделаю шаг в пропасть. Если я одной ногой провалюсь, ты же сможешь меня удержать и вытащить? Не уронишь ведь вниз?
- Ну не знаю, ты мне сегодня столько наговорила…
- Слушай, ты можешь сейчас быть серьёзным?
- Да, ладно, конечно не уроню. А тебе самой-то не страшно?
-Ты не поверишь, но с тобой нет.
- И все-таки как-то это всё неестественно. Хотя предложение твоё сводит наш риск почти до ноля.
- Что значит, почти? Не надо так шутить. Я ведь вру, что мне не страшно. Будь, пожалуйста, поаккуратней со мной. Всё, давай пробовать.
Приняв самую устойчивую стойку, я крепко зажал в руках кожаные ручки сумки, и Сашка, сделав тоже самое, шагнула в пропасть. На мгновение мы оба замерли. Я стоял твёрдо, Сашка стояла твёрдо, а вниз, в пропасть, посыпалась только пыль да какие-то мелкие травинки с подошвы Сашкиной обуви. (!). Не долго думая, эта отчаянная сделала второй шаг и была уже обеими ногами за краем пропасти. Но ни висела, ни покачивалась, а просто стояла. В это мгновение мне показалось, что нас разделяют не два шага, а целая вечность.
- А подпрыгнуть можно? – спросила вдруг эта святая наивность у молодого человека.
- Можешь даже побегать, - ответил он и рассмеялся.
- Саша, Саша, - быстро залепетал я, - никаких прыжков, я тебя умоляю. А вдруг ты там что-нибудь сломаешь…
- Командор, а ты вообще идти собираешься? Чего я тут одна вишу. Пойдём. Не бойся. Это прикольно. Хуже уже все равно, кажется, не будет.
Она сказала и пошла. Пошла и потащила за собой ручки моей сумки, на другом конце которых я, как вы понимаете, был уже обречён.
Ноги мои шли по твёрдой поверхности – я это хорошо ощущал. Вниз не смотрел. Просто тупо переставлял ноги. Ох, и долго же мы шли, а противоположного края пропасти всё нет и нет…
Остановились мы где-то метрах в пятидесяти от пропасти, когда Сашка всё же решилась посмотреть вниз и сказать:
- Командор, привал. Под нами земля.
Я, ни капли не ослабив хватку и тем самым не выпуская сумки из рук, осторожно боковым зрением посмотрел вниз. Под ногами опять зеленела трава и разноцветились всякие лютики. С неописуемым облегчением я упал на колени и осознал, как же я люблю землю. Я так вспотел, что пот мой капал на траву прямо сквозь свитер. Сердце колотилось, как у гончей после финиша. Посмотрел на Сашку. На её лицо уже возвращался румянец.
- У вас всё в порядке? – услышал я над головой голос молодого человека.
- Подожди. Надо перевести дух, и будет всё в порядке. Я не знаю, кто ты, но думаю, ты понимаешь, каково нам сейчас.
- Поверь мне, я понимаю. Признаю, что вы очень мужественные люди. Особенно эта девочка. Думаю, что и ты кое-что понимаешь. Она здесь не просто на прогулке. Этой девочке нет цены. Ничто и никто ей на этой горе не угрожает. Равно, как пока и тебе.
- Пока?..
- Да. Пока ты сопровождаешь Александру к самой вершине горы.
- Какой вершине? – Удивился я. – Вокруг ведь почти идеальная равнина, а над головой синее небо.
- Ты очень внимательный человек. Но в мире всё относительно.
Пока парень говорил со мной я успел заметить, что Сашка уснула, лёжа на мягкой траве. Может это и лучше. Она только что пережила недетский стресс, и ей необходимо было отдохнуть.
- Послушай, - обратился я к парню, - мне кажется, что мы с тобой за последние два дня встречаемся уже не в первый раз. Не пора ли нам познакомиться?
- О тебе я знаю всё, можешь не представляться. Меня зовут Михаил.
- Это вы с горой, получается, тёзки?
- Нет. Это просто моя гора.
- Серьёзная недвижимость. Но ведь до тебя-то, насколько я знаю, она тоже называлась Михайловой. Или все её прежние хозяева, осмелюсь предположить, были Михаилами?
- Нет. До меня этой горы не было.
- О, тогда мне даже трудно представить, сколько тебе лет. А если без шуток, почему гора всё-таки так названа?
- Это не важно.
- Что же тогда важно?
- Она, - ответил Михаил и кивком головы указал на Сашку.
Я посмотрел на спящую девочку, пожал плечами и сказал:
- Вот здесь я с тобой целиком согласен. Для меня Саша куда важнее, чем тысячи таких гор, их названий, географических положений и всех их самых невероятных чудес.
- У тебя к ней чувства? С ней связаны все твои мысли?
- Поверь: чувства самые благородные, мысли самые невинные. Она очень хорошая.
- Я это знаю.
- Ты знаком с ней? – Я был искренне удивлён. – А мне она говорила, что не знает тебя.
- Она говорила правду. Мне пора всё тебе объяснить, чтобы ты окончательно не запутался и не начал сомневаться в своём хорошем мнении об этой девочке. Всё, что я тебе скажу, покажется тебе сейчас не совсем вероятным. Это меня не удивит. Есть много вещей, о которых люди могут только догадываться, о которых могли только слышать, в которые могут верить или которые могут полностью отрицать. Здесь у каждого свой свободный выбор. Он есть и у тебя. Возможно, именно поэтому я сейчас не представлю никаких доказательств тому, что собираюсь тебе рассказать. Очень скоро ты сможешь сам убедиться, правильно ли сделал, что поверил или
