Двадцать минут

добры, но я всегда буду там одинок. Ведь я останусь человеком, пусть и в ином теле. Вот что: я не стану сжимать этот камень. Если ты не хочешь пойти со мной, то и мне там делать нечего. Осталось несколько минут. Лучше я обниму тебя.
         Оболочка Роберта присела перед ней на корточки и взяла в руки ее ладони. Их глаза встретились. Он провел рукой по ее волосам, вдохнул их запах и понял, что там она станет другой, не будет этих  волос, не будет глаз, кожи, чудных ямочек на щеках, когда она улыбается, ни слез, ни голоса, ни объятий... Ничего. Что останется? Душа? Будет существо, уродливое в человеческих глазах, с ее разумом, и такое же несчастное, как он! Будет ли он любить ее тогда, будет ли она любить его? Почему, почему он раньше не думал об этом!
— Энергоресурсы оболочки исчерпаны. Вам необходимо вернуться. Для этого нажмите корпус перемещателя, — в голове, словно взрыв, раздался чей-то голос. — Энергоресурсы оболочки исчерпаны...
         Каждой своей молекулой он чувствовал время. Тело считало отведенный ему срок. Когда отсчет закончится, наступит небытие. Он изо всех сил старался не думать об этом и не тратить время на бессмысленную истерику. Все равно не поможет. Она должна осознанно сделать выбор. Это было условием спасших его существ. Он встал и отошел на два шага. Он не хотел рассыпаться в прах у нее в руках.
— Я согласна, Роберт! — неожиданно сказала она. — Скорее, дай перемещатель!
         Сжимая камень, он шагнул назад. «Как жаль, — подумал Роберт, — что я так поздно понял, какая она, каким сокровищем владел. А я... Сколько времени я отдал, чтобы стать первым, стать лучшим... Мне нельзя было улетать, нельзя было даже на мгновенье оставлять ее!» Камень жег руки. Достаточно сжать — и он окажется в другом мире, и будет жить, пусть чужой жизнью, но — жить!
         — Дай его мне, Роберт!
         Роберт медленно покачал головой. Оставались последние секунды, но он не спешил.
— Я не отдам. Я многое теперь понял. Все должно остаться, как есть. Для меня любовь к жизни и любовь к тебе оказались на одних весах. Я пытался их взвесить, пока не понял, что любовь ни взвесить, ни измерить нельзя. И... ее нельзя требовать от других. Прощай, Рита.
— Роберт, я хочу, чтобы ты жил, я согласна!
— Нет!
         Он размахнулся. Камень пробил оконное стекло и исчез в ночи.
— Я думал, что люблю жизнь. Но я любил лишь себя в ней. Прости, Рита, я должен был понять это раньше и не мучить тебя. Прости.
         Слезы застлали ей глаза, и она уже не видела, как в один миг фигура Роберта растворилась в воздухе. Она посмотрела на расколотое стекло. Небо за ним светлело. Скоро утро.
— Жилец Медичева, — раздался голос Администратора, — в вашей квартире повреждено окно. Разрешите вызвать мастера для замены?
— Нет.
— Температура за пределами дома составляет минус пять градусов. Это может быть опасно для здоровья. Мне вызвать мастера?
— Нет. Выключи свет.
         Свет погас. Из разбитого окна тянуло холодом. Рита легла в постель, накрылась одеялом и стала ждать, когда Роберт разбудит ее.