"Горы - ступени в небо. Поднимаясь по ним, я иду к новой жизни..."
(Наталья Турчанинова, Елена Бычкова "Иногда они умирают")
"Знаешь, эти горы никогда тебя не отпустят"
(из фильма "Волна")
Тропа вокруг горы кайлас по тибетски называется - кора, на санскрите - парикарма. Кора - круговой обход Кайласа, традиционно совершаемый по часовой стрелке.
Последователи исконно тибетской религии Бона, предшественнице буддизма, проходят кору против часовой стрелки всего за два дня. Некоторые тибетцы и паломники из Индии обходят Кайлас за один день. Это примерно 55 километров!
"Один день человека, видевшего свою бессмертную стезю,
Лучше столетнего существования того, кто не познал ее"
(Шакьямуни Будда, "Дхаммапады")
Кора начинается и заканчивается в городке Дарчен на высоте 4850 метров. Самая высокая точка маршрута - перевал в 5610 метров.
Туристам понадобится три дня. На четвертый день экстремалы-путешественники стремятся попасть в отдаленные от троп монастыри.
"– ... Мы должны идти, Холмс.
– Конечно, идите.
– А вы?
– А я полюбуюсь здесь видами. В одиночестве.
– В горах одному опасно.
– Не более, чем везде в нашем несовершенном мире".
("Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Король шантажа")
"Ом Саи Рам!"(1)
"В горах между людьми возникают особые связи. Поэтому меня тянет к ним так неудержимо"
(Беар Гриллс "Грязь, пот и слезы")
Лодорряне решили испытать себя на прочность. Такого горного перехода, тем более пешего, им еще проходить не приходилось. В открытом космосе были, в скафандрах, разумеется, в знойной пустыне приземлялись и даже на водной планете Акварон приводнялись, а тут высокие горы, снег, да ещё ветер бьёт в спину, подгоняет... Приходится идти в одной связке, иногда тесно прижимаясь друг к другу, держась за страховочный трос.
- Если расправить широко руки и подпрыгнуть, то можно взлететь. Но тогда пострадают туристы. Мы, лодорряне, точно полетим! - думает Алиада, с улыбкой преодолевая очередное препятствие.
"Когда на вашем пути начинают появляться препятствия, значит направление выбрано правильно…"
(Сергей Федоров)
Алиада шла за Марией, молодой женщиной из России. Она и её спутники путешествовали уже восемь дней. Сначала Непал, а потом Кайлас.Мария удивилась, что на шее Алиады не было жёлтой верёвочки.
- Вы не обращались к ламе за благословением? А знаете про ваджру? Символ силы и твёрдости духа?
Алиада кивнула головой, было непонятно, соглашаясь или нет.
Мария высказала удивительные мысли:
- Горы покоряются сильнейшим! Когда ты в горах, всё плохое остаётся внизу, а на душе становится легко. Горы зовут тех, чья душа им по росту. "Как бы ни высока была гора, любой её склон может стать тропой" (2)
Чем выше в гору, тем труднее было идти. Пройдя первые километры, Мария была поражена, с каким спокойствием и бесстрашием эти удивительные, немногословные люди, она ведь не знала, что они инопланетяне, преодолевали высоту.
Следом за Алиадой шел Робер, за ним - Любава, Боян и Мирона. Замыкающим - Аарон. Он вместе с Алиадой контролировал каждый шаг не только своих друзей, но и других туристов. Он "видел" внутренним зрением, сколько на этом пути случилось трагедий.
- Тем не менее, Кайлас, как магнит, привлекает и манит путешественников из разных стран. И все они ждут чуда в корректировке судьбы в лучшую сторону.
Это было непонятным для Аарона. Он рассуждал:
- Построить жизнь каждый волен сам! Мы, лодорряне не ждем чудес, а делаем их своими руками! Пусть медленно, но верно!
"Жизнь - гора: поднимаешься медленно, спускаешься быстро"(2)
День подходил к концу. Наступали сумерки, любимое время лодоррян, напоминавшие им Лодорру.
Сумерки - это грань между вечером и ночью, точнее, между светлым временем суток и темным. Лодорряне нередко наблюдали за наступлением сумерек. Многие даже пытались рассчитать точное время, когда световой день сменяется сумерками. Особенно художники, чтобы запечатлеть красоту вечера на своих живописных полотнах, оживающих при взгляде на них. Или писатели-романтики, чтобы в своих произведениях описать встречу влюбленных в это прекрасное и загадочное время суток. Читая романы, лодорряне погружались в атмосферу романтических чувств.
Но невозможно было определить точное время, когда начинало смеркаться. Так же нельзя узнать и точную минуту рассвета. Это очень тонкая грань, которую может понять только учёный. Вот светит солнце, сначала ярко, потом постепенно угасает. Но это ещё не сумерки. Когда солнце начинает заходить и света становится меньше - вот тогда и наступают сумерки. В квартирах лодоррян включался свет, на проспектах загорались фонари, вывески кафе и супермаркетов. Всё труднее различалась окружающая действительность.
В сумерках есть своя прелесть. Это еще не ночь, но уже и не день. Очертания предметов становятся совсем другими. На небе более отчетливо, чем днём, видны облака. Они приобретали причудливые очертания фантастических птиц и животных. Такое Аарон и Алиада замечали только в сумерках. Им было интересно наблюдать подобные изменения в пространстве.
В горах наступление вечера поймать трудно. Оставалось только наблюдать за красотой и тишиной окружающих гор.
"Когда закат расправит свои крылья,
Согреет ночь в своих объятьях облака.
Ночную мглу, присыпав звездной пылью,
Распишет темный холст художника рука.
Тогда, очнувшись, сказка станет былью,
И дети гор услышат голос сквозь века…"
(Роман Подзоров)
После заката стало холодно. Остановились на отдых. День уходил прочь, окрашивая небеса в неописуемые бархатные цвета.
- А я читала, что заката в горах не бывает, - завороженно прошептала Мария. Это неправда! Закат невероятной красоты!
Лодорряне уже наблюдали подобное и не один раз. Для них такие яркие краски были обычным делом. Тут высказался Робер, ведь он не был на Лодорре:
- Просто мистика!
- Это что! - откликнулась Мария. - Вот Шлионская в своей книге "Энциклопедия нечистой силы" (3) описывает случай, правда, не в горах, а в лесу на Белгородчине.
Все заинтересованно прислушались. Мария продолжала:
- Три подруги рано поутру отправились по грибы. Когда вошли в лес, сразу попали под действие морока, связанного с ускорением и замедлением времени. Утро сменилось сумерками. Девушки попытались вернуться обратно, но вместо этого вышли к широкому оврагу. Тут им навстречу показался гусь. Это было так неожиданно, ведь рядом кроме их села никаких жилых домов не было. Вот, что было странным...
Мария ненадолго замолчала.
- Что же дальше?
- Маш, не молчи!
Зашевелились спутники Марии. Она всегда рассказывала интересные истории, на самом интересном месте останавливалась, интригуя. Мария обвела всех взглядом.
- Но странным было то, что перья гуся светились! Одна из девушек засмеялась, и гусь обратился в свинью.
- Гусь - в свинью?
- Но это нереально!
- Вот это мистика!
Послышалось со всех сторон.
Мария сделала вид, что не заметила возгласов, продолжала:
- Подруги взглянули друг на друга и ахнули! Они стали старухами! Лица в морщинах и волосы седые. А день сумерками сменился. Свинья-оборотень подошла к одной из девушек, уткнулась ей в ладонь своим пятачком, будто ласкаясь. Смотрит она, а в руке серебряная монета. Свинья же вновь в гуся превратилась и в лес убежала. Или убежал, да так быстро. Тут и морок отступил. Девушки вновь стали молодыми. Не успели оглянуться, стоят они на тропинке с корзинами, полными грибов. Как грибы собирали, никто не помнит. Вышли из леса уже в сумерках. День прошёл, будто один час. Только после этого в лес ходить побаивались.
Всё молчали. Разрядила обстановку сама Мария, запела:
"На высоких скалистых горах
Можно звездочку с неба сорвать,
Там по камешкам весело мчат ручейки,
На высоких скалистых горах".(4)
Голос Марии был звонким и чистым, как ручьи, распустившиеся нитями по полотну трав Лодорры. Такая ассоциация пришла на ум Алиаде. Ей стало грустно, ведь на Лодорру они уже не вернутся. Никогда.
Сидя у костра, Аарон прочитал мысли любимой, решил ее подбодрить и всех, идущих вместе с ними:
- Всё, что пережито, можно перешагнуть;
то, что подавлено, перешагнуть невозможно". (5) Горы – это необычайно красивое творение природы. В горах человек чувствует свободу и учится преодолевать все препятствия на жизненном пути.
Робер в ответ прочитал рубаи Омара Хаяма:
"Мы уйдем без следа, ни имен, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет.
Нас и раньше тут не было - после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет".
Все, кроме лодоррян, вздохнули. Проводник-тибетец Тедо, спокойный и молчаливый, он шел всегда впереди, произнес:
"Никто не запрещает тебе считать себя царём горы, но прошу, знай свою гору".(6)
Любава, как самая впечатлительная, вздрогнула и покраснела.
- Если бы это было так, то не было бы зависти, злобы, корысти, стяжательства, - высказал Робер, видя смущение жены, понимая, что она приняла все на свой счет.
Тедо внимательно посмотрел на Робера.
- Но наш мир устроен так, что есть сильные и слабые, и личности, и души, за них идет борьба злых и добрых сил. И все мы только гости на Земле! Я все сказал!
Тедо, оглядел каждого лодоррянина, игнорируя других, замолчал надолго. Он медитировал, глядя на огонь. Все тоже примолкли.
- Чувствует тибетец, что мы гости на Земле, - думал Аарон.
Тишину нарушил Робер.
- "Я люблю эти снежные горы
На краю мировой пустоты.
Я люблю эти синие взоры,
Где, как свет, отражаешься ты".(7)
Последние строки он прочитал, глядя на свою любимую Любаву.
Тедо очнулся и заговорил:
- "Обычные люди мечутся между иллюзорным миром человеческих отношений и истинным миром своей души..."(8) Но... "Мы живем в мире навязанных нам иллюзий, и это - наша судьба как человеческих существ. Но мы можем противостоять чужим иллюзиям с помощью собственных осознанных иллюзий" (9)
- Иллюзии, иллюзии у каждого свои! - встрепенулась Мария. - Я вот мечтала попасть в Тибет, на Кайлас, и вот я здесь! "Гора всё равно что мать. Прильни к ней, прижмись лицом к её груди, и она тебя не уронит". (10)
Тедо, прищурясь, посмотрел на Марию, закрыл глаза и , раскачиваясь, медленно, нараспев, словно читал мантру, заговорил:
- "Когда я вижу снежные горы, поднимающиеся вдали к облакам, - сердце моё трепещет от нежданного счастья: в нём просыпаются какие-то угасшие древние воспоминания... как если бы я уже созерцал когда-то эти видения и потому всегда тосковал по ним, как если бы начали исполняться самые дивные и священные обетования... Я стою захваченный и потрясенный и не знаю, можно ли верить этим призракам... Как легок, как смел этот взмах к небесам. Как нежны, как призрачны очертания. И как могущественны скрытые за ним земные массы. Я вижу землю, восходящую к небу, я вижу небо, её обнимающее,
