Военные ритуалы бывают разные. Торжественные и повседневные. Праздничные и скорбные. Скучные и веселые. Обычные и необычные.
Есть ритуалы представления офицера новому командиру при прибытии на корабль. Здесь все по взрослому: можно не отходя «от кассы» получить свой первый «пистон» от отца-командира, который будет, потом еще долго-долго помнится.
Существует обряд посвящения в моряки, когда молодые матросы взахлеб пьют из корабельного плафона забортную воду, где-нибудь в районе экватора или тропика Рака. Это праздник души - приобщение к племени скитальцев морей и океанов. Здесь хватает приколов, юмора и веселья, особенно когда на следующий день долго не слазишь с «дучки» унитаза гальюна от поноса «детской неожиданностью».
Торжественное поднятия стакана со спиртом и звездочкой в нем - это уже не ритуал, а языческое священнодействие. К этому обряду офицер готовится загодя, закупая коньяк килограммами, а закусь бочками.
Матросу по имени Паша в службе повезло. Он стал непосредственным участником ритуала торжественного поднятия советского военно-морского флага не где-нибудь на рейде бухты Разбойник, а за границей. Читай, в самом логове НАТОвских супостатов. Дело происходило во Франции, когда советские моряки в который раз прорубали своими боевыми форштевнями «окно» в Европу при дружеском посещении артиллерийского крейсера проекта 68-бис «Жданов» порта Бордо.
Этот прекрасный город находится на реке Гаронна, в семидесяти километрах от берега Бискайского залива Атлантики. Здесь в 1533 году родился французский философ эпохи Возрождения, автор книги «Опыты» Мишель Монтень. В другое время президентом парламента был другой философ-просветитель и писатель Шарль Луи Монтескье (1689-1755), написавший другие знаменитые «Опыты».
Событие, как визит советских военных кораблей, всегда действовал на Запад отрезвляюще. До прихода крейсера во Францию Паша с сотоварищами как гардемарин Володя Ашанин, прошел по пути корвета Станюковича «Коршун». На рейде легендарного Кронштадта, его корабль в плавание символически благословил сам адмирал Степан Осипович Макаров, выполненный скульптором Л.В.Шервудом. Выйдя из Минной гавани Кронштадта, основанного Петром Первым в 1703 году, крейсер прошел мелководный, весь в минных полях с Великой Отечественной войны Финский залив с Гогландом в придачу. Центральная Балтика встретила Пашу мелкой, действующей на нервы волною. Напротив польского берега с Вастерплятта, где началась Вторая мировая война советские моряки помянули погибших в Великой войне. Проливная зона с Каттегатом и Данией в придачу поразили скукоженостью фарватера с плавающими маяками в виде барж.
Матросу довелось наблюдать, как крейсер облетывали НАТОвские Ф-16, по кругу уходя за горизонт и отрабатывая, как бы «бомбометание» крейсера с кормы. Видел лица летчиков в размалеванных летных шлемах и подвешенные бомбы под крыльями самолетов, которых могли быть сброшены в любую секунду. Зрелище было не для слабонервных!
Насмотрелся Паша и на разведкатера, где фотографы ставили свои штативы, раскладные стульчики и смотрели на советские корабли как в кино. Когда катера наглели и слишком близко подходили к борту крейсера, швартовая команда поливала их из пожарных шлангов. Веселья было больше, чем от концерта Райкина.
Северное, по-старинному Немецкое море с проливом Скагеррак поразило неописуемыми красками и прозрачностью воды, а так же нефтяными вышками, которые высились на глади воды, как монстры из фильмов ужасов. Незабываемое впечатление осталось от пересечения нулевого меридиана Гринвича. Пролив Ла-Манш или как его называли в старину, Английский канал был забит кораблями как селедка в бочке. Что поразило - это захламленность моря пустыми ящиками и всевозможным мусором как в сточной канаве.
Рано утром после прохода Бискайского залива Атлантики, крейсер поднялся по «большой» воде красивейшей реки Гаронна и самостоятельно отшвартовался у старинной набережной Лунного порта, напротив торговой биржи.
- Личному составу построиться на правом шкафуте! - команда застала Пашу в кубрике.
- Ну, вот, опять двадцать пять, - моряк чертыхнулся. - Теперь этими построениями замучают в конец. Не служба, а сплошное построение.
- А кто говорил, что будет легко, - через плечо бросает реплику дружбан Паши Валерка. - Вспомни инструктаж перед походом!
Инструктаж чекиста перед походом в «заграницу» был тяжел как дорога на Воркуту:
- Враг затаился за каждым кустом! - в мрачных тонах говорил «особист» - сотрудник особого отдела КГБ СССР. - Главная задача супостатов завербовать вас в шпионы, выведать секретные сведения и поймать вас в сети НТС, народно-трудового союза. Разложить ваши юные души! Запомните: если к вам за границей подойдет враг народа, то ваши слова должны быть: «С врагами Родины дело не имею!» А если спросят: «Как вы живете?» То вы обязаны ответить: «Кормят нас хорошо, денег нам хватает…» Короче, основные задачи - по одиночке не ходить! дискуссий не вести! на провокации не поддаваться! с иностранцами не общаться! с белоэмигрантами не встречаться! половых контактов с бабами не иметь! Не пить, порнуху не покупать, фарцовкой не заниматься! У них там громадный кризис, безработица, противоречия на каждом шагу. Барахла много, но купить не на что!
После этого герой «невидимого фронта» аккуратно переписал номера фотоаппаратов и наручных часов, чтобы моряки не дай бог не «толкнули» их во Франции и резюмировал:
- Если за границей тебе покажется хуже, чем на Родине, то лучше оставайтесь дома! А если лучше - не возвращайтесь. У тебя нет Родины!
После швартовки, как и положено Корабельным Уставом, на корабле должен был проведен ритуал торжественного подъема военно-морского флага. Корабельные пушки смотрели в небо, небо смотрело на корабль. Флаг подымали с церемонией, на корме играл оркестр. Замечено - большое удовольствие наблюдать за дрессировкой людей выполняющих какие-нибудь ритуалы.
Весь экипаж корабля сине-бело-черным фронтом, влитым в черненую палубу ровно как новый деревенский штакетник был построен по сигналу «Большой сбор». Крейсер сиял чистотой как северное сияние. У всех чувствовалась торжественная приподнятость и ответственность исторического момента.
До начала этого церемониала дежурный по кораблю сыграл звонками «Слушайте все!», потом горнист пропел горном сигнал «Повестка» и через несколько минут на рее одной из мачт корабля до половины был поднят бело-красный флаг «Исполнительный». Корабль погрузился в благоговейную тишину. Слышно, как работали холодильные установки и шелест флагов расцвечивания. Многовековая флотская традиция тоже безмолвно замерла на рейде французского города. Традиции мудры, как пословицы.
Щегольски прозвучала долгожданная команда вахтенного офицера по корабельной радиотрансляции «Каштан»:
- На фла-аг, - здесь вахтенный сделал запятую и с оттяжкой продолжил, - и гю-юйс! С-ми-р-р-на-а!
Ровно в восемь часов утра хлестко как выстрел салютной пушки проследовала очередная команда дежурного офицера, которая начала гулять по акватории реки и замерла эхом в центре города.
- Ф-ла-аг и гю-юйс! Под-нять!
На корабль нисходит святочная тишина. Флаг военно-морского свода сигналов «Исполнительный» быстро спускается и величественно поднимается советский бело-голубой военно-морской стяг с красными звездой, серпом и молотом. Весь экипаж корабля с просветленными лицами как верующие при чтении псалма четко, с молодецкой удалью поворачивает головы в сторону звездасто-серпасто-молотастого флага. Офицеры и мичмана к тому же прикладывают руки к головным уборам.
На юте крейсера, торжественно сверкая надраенной медью, оркестр исполняет «Встречный марш» и торжественно как в Кремлевском Дворце Съездов, звучит гимн Советского Союза. Наступает блаженный момент жизни, который прячется в далекий уголок памяти, чтобы потом не раз всплыть воспоминанием о Великой стране. Речной ветер пытается сдуть с палубы крейсера величественные аккорды, но этого ему не удается.
После гимна звучит горн. Мелодия его, как и многие флотские традиции передается из поколения в поколение изустно, так же как метод разворачивания валька весла при гребле. Тысяча матросских ног срывается с места, начинают хлопать люки и броняшки, борта корабля пустеют. Корабельная жизнь продолжается.
Правильно сказал Наполеон во время бегства из России в декабре 1812 года своему послу в Варшаве де Прадту: «Путь от великого до смешного - один шаг!». Этот «шаг» русские моряки проходят быстрее, чем выпивают бутылку портвейна «Солнцедар»...
Вечером французские виноделы и сыроеды начинают любоваться кораблем с причальной стенки. Безбрежное людское море празднично одетых бордовцев растекается по гранитной набережной. Советские моряки теперь уже через леера борта корабля продолжают неформально общаться с горожанами, главным, в котором является «ченч», то есть обмен сувенирами. Идет обмен значками, нашей «Примы» в красных пачках на французские термоядерные «Галуаз» в синих коробках.
Приходит время спуска советского военно-морского флага. Его ритуал, опять же по Корабельному Уставу, не торжественен, как подъем, а прост, словно первая советская хлеборезка. Корабельный горнист играет сигнал «Повестка» и дежурный по кораблю снова по трансляции командует:
- Встать к борту! - непреклонная команда прихлопывает матросов, как книга мух.
Матросы на верхней палубе бросают все дела, обмены, прекращает движения по палубе и встают спиной к борту, лицом в сторону мачты, где развивается советский флаг, и самостоятельно принимают стойку «Смирно».
Эти действия происходят на борту корабля, а вот как они смотрятся с набережной глазами французов, которые русского языка не знают и не разбираются в нюансах морских ритуалов? Правильно - французы видят, что после какой-то общей команды к ним экипаж повернулся простой русской попой. По-флотски - задницей. Интернациональный жест, и переводить не надо.
На чисто выбритой набережной проносится вздох непроизвольного удивления:
- Ах! - с простым французским прононсом. - Ох!
Вороны, сидящие на обгаженном голубями бронзовом памятнике Наполеону в скверике на набережной напротив крейсера, падают в обморок. Монашка едущая на изящном дамском велосипеде с головным убором в виде лебединых крыльев врезается в пивной ларек, и откуда начинают сыпаться журналы с «порнухой». У дорожного полицейского неожиданно падает, весь в никеле и мигалках японский шестицилиндровый мотоцикл.
Звучит очередная команда:
- Ф-ла-аг и гю-юйс! Спустить! - советский военно-морской флаг медленно начинает спускаться в абсолютной тишине. - Воль-но!
После этого французы понимают, что они присутствовали не при оскорблении города, а при очередном флотском ритуале. Горожане на пирсе перед советским кораблем взрываются аплодисментами, будто на бенефисе в театре.
С уважением!
