паутина с приветливым черным пауком.
Нэя передвигалась быстро, при этом умудряясь сохранять грацию движений подобно вышедшей на охоту Клеопатре. Она услышала, как за спиной со скрежетом закрылась дверь, погасив свечи, расставленные по стенам. Перед глазами всплыло родное лицо матери; ее ласковая улыбка так грела душу и давала надежду, что не все еще потеряно. Даже спустя сотни лет уход матери из дома отзывался в душе болью. Предательские слезы появились на лице, стекая вниз, словно желая очистить душу. Нэя скрипнула зубами, яростно стирая слезы и подумав про себя: «В этом мире нет места жалости и слезам». Она не знала, сколько так шла по туннелю, но, наконец, показался долгожданный свет и горы. Внутренний храм жриц природы соединялся с храмом жриц бога войны.
— Добрый день, Нэя, — поприветствовала ее девушка с мягкой улыбкой.
— И тебе добрый день, Амилия, — сказала она. От Нэи пахло сигаретами, и девушка поморщилась.
— Бросай курить трубку, это тебя не красит, — Нэя улыбнулась и сказала:
— Я редко позволяю себе такую роскошь, все же предпочитаю пахнуть цветами, — она прошла в молитвенницу, где сестры стояли на коленях и молились богине плодородия.
— Присоединяйся к нам, помолимся за народ вместе, — прошептала Амилия.
— Благодарю за приглашение, но мне надо в город. Я по пути вознесу молитву богине. — сказала она, твердо решив выяснить, где живет этот граф. Она часто нападала на ее след, но она все время ускользала, словно испытывая на прочность, проверяя силы и возможности. Нэю это уже порядком раздражало.
Она прошла по каменному полу в зале на выход, под ней разверзлась бездна с уходящими вниз крутыми ступеньками, скользкими после ночного кратковременного дождя. Она спускалась не спеша, словно богиня, сходившая с Олимпа. В легкой дымке тумана она казалась ненастоящей, и реальным божеством. Вскоре ее ноги коснулись земли, и она направилась к городу. В голове мелькнула мысль: «Надо бы переодеться в платье», — но потом махнула рукой, плащ полностью скрывал ее прикид и оружие, что ее вполне устраивало.
