Мой чужой мир.

Мой чужой мир
Я гуляла без цели по дорожкам Летнего сада. В эти мирные утренние минуты между раскидистыми деревьями висит легкая задумчивая тишина. Пыльный мегаполис проснулся, судорожно встряхнулся троллейбусами, автобусами, электричкой; широко распахнул глаза-витрины; ритмично задышал грудью Невского проспекта. Только парк окутан паутиной дремы. Тайной призрачных сновидений.
Я дышала полной грудью и наслаждалась одиночеством. До чего же приятно раствориться в тишине, блуждая по пустым лабиринтам собственных мыслей! Вялых. Простых. Я так устала от забот, от хлопот, от волнений…
И вдруг я увидела ее. Марину.
Она шла легкой, летящей походкой. Она совсем не изменилась. Красавица! (Словно и не было между нами пятнадцати лет разлуки). Вот что делают с женщинами деньги! Вот что значит правильно вложенный капитал!
Я знала, что Марина вышла замуж за иностранца. За очень богатого иностранца. Ей повезло. Я вышла замуж за бедного математика. И не потому, что вокруг меня не было других мужчин, а потому, что в двадцать лет от роду случилось у меня умственное недомогание, и теперь, вследствие ранее перенесенного недуга, в моем доме не хватает твердой валюты, а наши дети по субботам сдают молочные бутылки «на мороженое». Мне не повезло.
Как много для женщины значит ее внешность! Свой облик она может страстно любить! Или ненавидеть лютой ненавистью…
Контраст. Шок. Неудержимый гнев на свой раздавшийся зад (разъелась). На вялый подбородок (презираю!). Лишь в глубине души осталось тлеть ощущение-мечта, что я – другая. Красивая и яркая! Высокая и стройная! Со свежим маникюром на холеных руках…
Еще я надеялась, что Марина пройдет мимо. Увы. Она протянула изящные тонкие руки мне навстречу. Ей почему-то пришла в голову странная мысль: нежно обняться.
– Оксана, – закричала громко и радостно Марина. – Я так рада тебя видеть! Так рада!
– Я думала, ты в Париже.
Глупый вопрос. Будто Париж – это где-то на Марсе. Сказала, что подумала: для меня французский город-сказка по-прежнему недосягаем. Марина, вдруг появившаяся в туманном Питере, показалась мне привидением, явившимся из другого, наверняка счастливого, мира.
Марина широко улыбнулась, но я тут же подумала: «А если она улыбнулась не просто так, а саркастически? Вот, мол, какая дура, и не в курсе совсем, что давно самолетики туда-сюда летают, и до Парижа теперь – рукой подать».
Мы присели на скамейку, отсыревшую от утренней росы. Мне было хорошо сидеть возле этой женщины. Спокойно. Странно, мы не виделись так долго, я не знаю ее в сегодняшнем, новом дне, но мне опять уютно рядом с ней.
Марина, Мариночка, самая шаловливая из нас, самая озорная, самая красивая. Поэтому он выбрал ее. Никто не удивился. Он увез ее в свои далекие дали, а мы остались куковать в девках на родных просторах. И завидовать. Нам казалось, что он увез ее в цветущий рай…
– Как твой принц? – спросила я.
– Алекс давно не со мной, – ответила Марина.
Зачем я спросила? Разве можно так сходу?
Спросила, потому что это мучило и терзало. Она улетела и ни разу никому не написала ни строчки. Никого из подруг не поздравила с днем рождения или с Новым годом. Ни разу не позвонила. «Заелась девушка», – так мы решили и постепенно забыли Мариночку.
Марина не обиделась на вопрос, стала отвечать. Наверное, в ее жизни было мало разговоров по душам. Статус богатой женщины не позволял ей общаться с кем попало. А со мной можно пооткровенничать. Скоро я оторву свой пышный зад от лавки и уйду в свою простую, обычную жизнь. Она, если захочет, позвонит мне, но ни на презентациях, ни на общественных мероприятиях, ни на приятельских вечеринках я никогда не перейду ей дорогу – пути у нас разные.
– Алекс оказался не тем, за кого себя выдавал.
Эту фразу Марина сказала нежно. Так говорят разве что о детях. А она – о муже. Или о бывшем муже. Имя «Алекс» она плавно пропела. Именно в тот момент я поняла, что замуж Марина вышла по любви. А мы-то думали!
– Он не был богат?..
Да… Все мои трезвые мысли крутятся исключительно в радиусе денег, дальше мозг погружается в равнодушную бездну. Что со мной стало?..
– Оксана, мы были так молоды. Нам казалось, что если целует, значит – любит, а если зовет под венец, то на всю оставшуюся жизнь, – Марина тяжело вздохнула.
Она вздохнула как-то… странно. Очень странно. В парке не может быть эха, но мне показалось, что ее вздох разлетелся на сотни метров, а где-то там, за кованой оградой Летнего, тяжело ухнул и разорвался на множество горьких вздохов-охов. Что ж этот мерзавец сделал с ней?
Марина будто услышала мой незаданный вопрос и произнесла вслух, словно поправила:
– Алекс – хороший человек.
Она замолчала на секунду и продолжила:
– Так случилось, что я помогла ему во всем разобраться. Он очень хотел быть, как все. Но не смог. Он очень старался, но ничего не получилось. Он пытался меня любить, больше всего на свете желая забыть прошлую жизнь. Только прошлое оказалось сильнее его…
Однажды к нам приехал его друг детства. Алекс не хотел меня обижать. Он мягкий и чувствительный. Он никогда и ни за что не сделал бы это специально. Все произошло случайно. Я вернулась домой раньше. Вошла в его кабинет, не постучавшись. Глупо…
– Он что, голубой?! – вопрос-вопль.
Почему я лезу в чужие дела? Я что, хотела видеть эти руки? Нет!..
Марина медленно, аккуратно закатала рукав свитера (в Питере холодно по утрам), приблизила запястья.
Я разрыдалась. То ли от неожиданности, то ли от жалости… Скорее всего, меня саму достали личные проблемы. По самое горло достали. Вот оно, милое мое горлышко, и не выдержало – захрипело, заорало на весь мир благим матом.
Из шикарной сумки Марина достала старый китайский термос.
– Какое счастье, что сейчас в моде огромные сумки! Они такие вместительные! – восторженно произнесла она.
Мы слегка продрогли, и горячий напиток оказался кстати.
– Когда-то я совсем не умела варить кофе. Алекс меня научил.
И всё. Больше она не сказала о нем ни слова. (И слава Богу.) Куда лучше для неуравновешенной женской психики говорить о пустяках. Мы отдали долг общественному мнению и мило посплетничали обо всех общих знакомых. Вдоволь наболтавшись (хватило бы на несколько лет вперед), договорились встретиться на следующее утро. На той же скамье. Зачем?..
– Я буду с термосом, – пообещала Марина и на прощанье помахала мне рукой.
Какая же она красивая! Я смотрела вслед этой эффектной, необыкновенной женщине. Было приятно провожать ее взглядом. В тот момент я твердо решила (в который раз!) сесть на строгую диету.
Я поехала домой. Куда еще мне было ехать? В метро – ни души. Передо мной плавно раскрылись двери старого вагона. Народ, просыпайся!
Дома – гора грязной посуды: на столе, на плите, на подоконнике… Ее было так много, что я терла, скоблила и материлась до одиннадцати часов.
Позвонила лучшей подруге. Глории. Редкое и удивительное имя. Имя-цветок. Или растение. Неважно.
В жизни каждой женщины должна быть лучшая подруга. Иначе не выжить. Заест быт, дети, муж, работа.
В моей судьбе твердо присутствует она – Глория, и я рада за себя! Она – надежная. Никогда не смотрит на моего мужа (иногда я думаю, что и я на такого не позарилась бы), не просит у меня денег в долг (таковых нет). И не носит моих вещей (без комментариев).
А вообще между нами много общего: гинеколог, парикмахер и бывшая классная руководительница.
Да, самое важное: Глория знала Марину.
Именно это особенно волновало меня. Конечно, не терпелось рассказать подруге о том, что Марина в городе. Что у нее дорогой кашемировый свитер. А еще прическа – шикарные белые пряди. А цвет лица! Нежно-розовый… Нет, про цвет лица не расскажу. Зачем портить настроение хорошему человеку?
Набрав номер телефона подруги, я принялась ждать. Ждала долго, потом услышала простое и справедливое: «Алло… Какого черта ты звонишь?»
А что я хотела – «Привет, кисуля! Славно, что ты позвонила»?
Видать, для Глории минувшая ночь случилась бессонной. (Нет, моя подруга не проститутка. Она – няня. Сидит с младенцами. Орущими. Визжащими. Хрипящими…)
На часах – полдень.
– Ну и что там у тебя? – сонно спросила Глория. В трубке послышался хруст надкушенного яблока.
Я не обиделась. Пусть жует на здоровье.
– Ты не поверишь, – начала я воодушевлено. – Не поверишь, кого я сегодня встретила! Помнишь, на факультете с нами училась девушка Марина? Красивая такая?.. Та самая, что уехала во Францию. Она у тебя Вову отбила. Ну, прыщавого…
В ответ раздался кашель, переходящий в подобие истерики. Осторожней надо быть с яблоками. Ладно, я подожду.
Прокашлявшись, Глория спросила:
– Ты ничего не перепутала? Тебе не показалась?
– Ты что, совсем не выспалась? – заорала я.
Пребывая в очередном семейном кризисе, я плохо контролировала окружающий мир, но не до такой же степени… Навизжавшись, я выдохнула:
– И что значит – «показалось»? Мы встретились в парке! Мы пили кофе.
– Кофе? – зачем-то переспросила Глория.
– Да! И почему это Марина не может быть в городе? – возмутилась я.
Вот уж не думала, что какой-то Вова оставил такой неизгладимый след в пестрой жизни моей подруги. Иначе с чего бы это она так долго и неискренне кашляла да удивлялась?..
– Я тебе сейчас кое-что скажу, – Глория протянула фразу медленно, словно поймала бродячую кошку за хвост.
Я не люблю, когда со мной начинают разговор с подобных фраз. Мой жизненный опыт подсказывает, что фраза: «Я тебе сейчас кое-что скажу» – не к добру.
– Ну? – я уже настроилась на гадость.
– Ты понимаешь… – тянула Глория.
– Ну!
– Марина умерла десять лет тому назад.
– …Это ошибка.
Мой шёпот. Тихий. Скулящий. Просящий.
– Нет. Не ошибка. Она покончила с собой. И мы были на похоронах. Я и Вова. Он тогда позвонил и сказал, что ее привезли в город. Потом напросился в гости. Приехал с букетом цветов для меня и постным лицом для нее. Мы пили дешевый коньяк… Десять лет с тех пор прошло…
– Я не верю!
Повесила трубку. Я не хотела ее больше слушать. Я ничего не могла понять. Почему она это сказала? Быть может, подумала я, это мой муж настроил подругу против меня?..
Я заказала по телефону такси. Яркое солнце палило нещадно. Почему я не покрыла голову косынкой?
Блуждая между плотными рядами старых могил, я надеялась, что не найду ее. Оставалась уверенность, что надо мной просто плохо подшутили.
Но я увидела обелиск. Спустя какое-то время.
Действительно, с тех пор прошло десять лет. Старая история. Неужели я схожу с ума?
Двенадцать часов дня, полдень.
Машину я не отпустила. Хватило ума. Денег тоже. Выйдя у ворот Летнего, пошла широкой аллеей. Навстречу мне молодая женщина весело катила новую детскую коляску. «Счастливая», – откликнулась душа.
Женщина, будто в ответ мне, широко и приятно улыбнулась. Когда она проходила рядом, я бросила взгляд внутрь коляски. Хотелось увидеть славную нарядную малышку…
В коляске никого не было. Не было в ней розовощекого младенца. Там лежала грязная тряпичная кукла.
Я испугалась. Растерялась.
И вдруг появилась Марина. Именно – появилась! И сказала весело:
– Ты пришла? А я кофе принесла, как обещала.
Та же скамья. Сырая. Под раскидистым тополем. Мы сидим. Рядом. Словно куда-то провалился частично прожитый мною день.
Стошнило. Наверное, оттого, что я давно не ела.
– Возьми, пожуй, – посоветовала