Благодарю за предоставленную возможность говорить здесь… Пред такой важной аудиторией… Вы — это наше осуществлённое стремление, не утраченная бесповоротно вера, в то, что можно… можно, хотя бы, в отдельно взятом районе, посёлке, изменить жизнь людей к лучшему, даже, если они упорно сопротивляются. Ведь их можно понять... Подавляющее большинство не представляет, какой она может быть, да что там, должна существовать жизнь человека. Тем и приятнее осознавать, что, пусть всего лишь отдельные обеспеченные люди, увидевшие мир, с помощью своих денег, не утеряли сострадания к своей стране, её болезни. Но, главное, имеют желание поделиться с ней своим состоянием кошелька и души.
Она с особой признательностью взглянула на Максима. Игорь Петрович почуял в её взгляде нечто большее, чем просто уважение…
– Я не обладаю опытом публичных выступлений, и может быть, чуточку забавно буду выглядеть, но в одном могу вас заверить, это в своей искренности осознания того, о чем буду сообщать. Прежде всего, должна представить вам Иннокентия Павловича, — повернувшись с улыбкой к сидящему в отдаление благородному господину, опирающемуся на трость.
Он немедленно заволновался от внимательности к своей персоне, и стал неторопливо приподниматься, отвешивать поклоны во все стороны большого зала.
– Профессор, - продолжала Ольга, – заразил нас с Дмитрием вирусом приверженности стране, людям, и извечной мечте. С Дмитрием вы ещё познакомитесь. В настоящий момент, он проходит лечение в клинике… — с особым чувством бросив взгляд на Максима, отрекомендовала коллегу Оля. Почему, в неизменной мечте, да потому, что Иннокентий Павлович нам постоянно говорил, чем бы мы не занимались , где бы ни жили, как бы вкусно ни ели, и сладко не пили, что не должны забывать о тех, кто всего этого не видит, не вкушает, не испытывает. И в меру своих увлечений, дайте им это. Пусть малую частичку… НО, лишь тогда, вы покинете эту жизнь ЧЕЛОВЕКОМ, а не приспособленцем, приживалой…
И сегодня, я хочу выразить признательность за такое великое чувство, это осознание, что пусть незначительное количество богатых, размышляют о любимой стране, больны её проблемами, и не упиваются своим превосходством, а с жадностью пытаются им поделиться с человеком, живущим в отдалённом посёлочке. Мечтаю о том, чтобы какая-нибудь Марфа Силантьевна, или Мефодий Анисимович изведали заботу о себе, хоть в конце своей жизни, но, что и он, и она - имеют право на подобную жизнь, которая поднимает его достоинство - Человека. И пусть он, даже, не знает, что это такое – достоинство...
Главное, что мы с вами имеем сведения о нём. И пусть, он не знает, что можно жить по-человечески… У него нет такой привычки... Но мы-то знаем! Особенно те, кто стоит во главе таких людей… Их жизней, а сам видит вокруг себя иной мир, преображающийся на глазах, но ОН – этот представитель народа: не может спать, есть, жить, если не поделится всеми этими открытиями, условиями новейшей жизни с ЧЕЛОВЕКОМ, живущим в самом отдалении.
Я не стану вас сейчас грузить детальным разбором проекта. Моя задача обозначить его концепцию, фарватер, что ли, а на рабочих заседаниях каждый из тех, кого это будет касаться, получит самое доскональное разъяснение от меня, Иннокентия Павловича и Дмитрия Иннокентьевича. Да, он сын нашего профессора! Чем замечателен наш проект, и что его отличает от всех других, подобных, как могут подумать, уверена, что исключительность его – в мобильности архитектурной мысли, неотрывно связанной с удобством для человека. Способном трансформироваться при определённых условиях. Подвижность его заключается в осознание условий жизни нашей глубинки: географического, положения, жизненного клада, культурных традиций.
Мы не выделяем значимости его для страны. Нет, самый незначимый, как можно подумать, посёлочек, имеет право на жизнь. Ибо в том, что он незначим, виновата вся страна. Можно, и нужно делать значимым любое поселение. Этот вопрос мы сняли с повестки. Ещё один важнейший аспект – это Агитация. Невозможно убедить доживающего свой век крестьянина, дать согласие на развал своей, без того развалившейся хижины, с тем, чтобы переехать в удобный, лёгкий, сделанный из современнейших материалов дом. Пусть и с привычными амбарчиками, помещениями для домашних животных. У него не развито воображение. НО, это наши родители, бабушки, дедушки — наша Родина.
И не должны мы думать так, как мне однажды сказал один из власть придержащих, возможно, желая так пошутить, но вышло как вышло… Дескать ничего, и из грязи можно выехать и стать Ломоносовым… Да, можно, — Оля красноречиво посмотрела на Игоря Петровича, отчего тот опустил голову и, кажется не без раздумья. Можно, но мы должны думать не только о тех, кто может стать Ломоносовым, но и о других, которые совершают свой каждодневный труд, невидимый, но не менее важный. Труд ЖИЗНИ.
Наша задача построить вначале зону инфраструктур, объединяющих несколько мелких селений, и в таком месте, чтобы каждому было удобно, легко самостоятельно добираться. И прежде всего, это отсыпанные галькой дороги повсюду, чтобы вся грязь, влага оставалась под ней, а люди могли ходить, не боясь утонуть в грязи, добираясь до красивенького магазина, или клуба. И вопрос с предварительными отсыпками тропинок, дорог – в нашем проекте главный. Для тех, кто будет все это строить, также, важно, в каких условиях они будут трудиться, возрождая заброшенную Россию. НЕТ грязи! Вот наш лозунг.
Возможностей для этого множество. Перво-наперво: дроблённый камень и, а это и рабочие места в каждом посёлке, ибо каждый желающий должен принимать участие в строительстве новой жизни. Даже самый престарелый. Пусть м ведёрком маленьким, радостно станет засыпать тропиночки вокруг своего, ещё не появившегося, домика. Этот процесс объединит людей. Каждый появившейся уютный, человеческий дом, станет лучшей рекламой для всех упрямцев, не желающих расставаться со своей затхлой жизнью. Надо показать людям красивую жизнь рядом с ними. Ведь к красоте быстро привыкают.
Мы должны показать людям, что для нас важно, внедряя свои строительные планы, не хоронить сельскую природу, чтобы не поглотить наступающими инфраструктурами красивые деревеньки с их самобытностью, подаренной природой. Мы видим города-сады и деревни, окружённые лесами, озёрами, прудами. Чтобы нас всех тянуло к себе на родину, отовсюду к ухоженной, богатейшей Российской природе, окружённой любовью людей строениями, не оскорбляющими естественную красоту. Города-сады и деревни могут предоставить жилье, в котором так нуждаются люди. Мы не только построим дома, но и создадим новые рабочие места, рабочую силу, что поспособствуют росту местной экономики.
И пусть, города-сады являются порождением ума английского философа и социолога-утописта Эбенизерa Говарда, но мы должны, и можем осуществить идею, в которой люди будут жить в гармонии с природой. Согласно строительным планам, деревни должны превратиться в места с высококачественной доступной недвижимостью, хорошей транспортной коммуникацией. И чтобы маленькие деревеньки не поглощались большими, но вкусно соседствовали, привлекая своей индивидуальной особенностью, и красотой.
В нашем проекте каждый занимался своим направлением, как должно быть, но это не означает, что мы не в курсе дел друг друга. Так удобнее, плодотворнее творить, углубляясь каждый в свою мысль. Иннокентий Павлович – мозг во всех направлениях… воздух нашего проекта.
Профессор, от смущения, заёрзал в кресле, покряхтывая.
– Дмитрий – техническая сторона, диапазон архитектурных мыслей. Моя сторона – это дизайн нашей идеи. Поэтому, я перед вами пишу полотно той жизни, о которой вы, пожалуй, и не задумываетесь, погружаясь в сметы, планы, проектирование гражданских и промышленных объектов от концепции до рабочей документации. Строительство гражданских и промышленных объектов любой сложности, комплексную реконструкцию зданий (в том числе памятников архитектурного наследия), проектирование и монтаж вентилируемых, штукатурных фасадов и светопрозрачных (витражных и оконных) конструкций, устройство плоских и скатных кровель, бетонные работы, каменную кладку, внутреннюю отделку, металлоконструкции и прочее...
Я же, вытаскиваю конкретную доярку Галину, из вязкой навозной жижи в её кирзовых сапогах, из всего того, что отражается и на гигиене любимого молока, но которое, без мощнейшей стерилизации, и пить - то опасно. К тому же, эта самая Галина, чья-то сестра, мать, бабушка. Наша она, господа! Наша ЖЕНЩИНА! Так вот я, в своём проекте её переодеваю из кирзовых сапог, стёганой фуфайки, в ситцевый нежный сарафан, в красивые босоножки, в которых она не ищет места среди луж, куда бы поставить ногу, чтобы дойти до клуба.
Нет! В этой одежде, она гордо идёт на ферму, сверкающую чистотой… По дорожке, посыпанной мелкой каменной крошкой, не испачкав ноги, а в клуб она отправится в развивающемся шифоновом платье. Но и, конюх Николай, не станет больше так пить, чтобы забыться от всего, что его окружает вокруг... хотя бы на миг, зашевелится уснувшее сознание. Ему станет неинтересно пить, чтобы не упустить, а что там за поворотом новой жизни, которую он, наконец, увидит не на картинке, или по телевизору, который следовало бы наполнить иным содержанием, нет.... Своими глазами… И пощупает своими руками… И пусть, даже, в самом конце жизни. Важнее всего СОЖАЛЕТЬ об уходящей жизни, а не призывать скорее её КОНЕЦ, чтобы только избавиться от действительности.
Оля замолчала. Повисшая тишина поглотила зал… И тут раздался шквал аплодисментов, словно на концерте мировой звезды. Игорь Петрович поблагодарил её за выступление и, обращаясь к залу, сказал:
-Я не стану давать характеристику пылкой речи… Не потому, что мне нечего сказать…— задумавшись… — Напротив, говорить хочется много, и плодотворно с этой удивительной молодой женщиной и её коллегами. Я нас всех поздравляю, что в наш коллектив вливаются такие ЛЮДИЩЩИ.
От этих слов Оля вспыхнул, а на глазах из «Жанны д'Арк», как её окрестил во время выступления Максим, превратилась в Аленушку Васнецова.
– Но все это нас ждёт впереди, а сейчас, господа, как планировалось, я приглашаю вас всех оседлать машины и направить их в мой загородный дом. Там вы меня отправите в губернаторское кресло со своими наказами, и
Спасибо!