Следствие

будто надеялся, что там обнаружатся некоторые расхождения с показаниями Калашникова, но там всё было как и прежде — неизвестный доброхот уведомлял о том, что житель дома такого-то по адресу такому-то по фамилии и имени-отчеству таким-то и таким-то скончался вчерашним вечером — предположительно от неких насильственных действий. Там так и было написано: «неких насильственных действий». Вот уж я идиот, подумал про себя Гуров. Ведь прежде к умершим скорую помощь вызывают. Надо было только и делов — позвонить в больничный стационар, поинтересоваться, дескать, был ли у них в такой-то час по такому-то адресу такой-то вызов, а я, дубина стоеросовая, потащился в эту даль, никого не спросясь.
           — Точно это он? — спросил Гуров у публики, ни к кому конкретно не обращаясь.
           — Он, он, — закричали все.
           Не говоря больше ни слова, Гуров молча козырнул у пустой головы и стал спускаться вниз, провожаемый разочарованными взглядами. Кто-то из жильцов не выдержал.
           — Так это и всё? — спросили из толпы.
           — А вы что хотели, цирковых номеров?
           — А кино будут показывать? — спросила тут старуха Одиозьевна.
           Все снова заржали, а какая-то очень некрасивая девушка в чёрных роговых очках на толстом мясистом носу срывающимся от волнения голосом предложила:
           — А можно я вам почитаю свои стихи?
           Уши у Гурова горели. Наверняка автор анонимки стоит сейчас среди толпы, усмехается. Спасаясь от позора, Гуров побежал вниз по лестнице, по дороге чуть не наступил на вякнувшего кота и несколькими секундами спустя вырвался на свежий воздух. Сзади грохотали по ступенькам каблуки подотставших жильцов. Не желая, чтобы они втянули его в очередной бестолковый разговор, он побежал к машине.
           И уже сев за руль, с досадой воскликнул:
           — Чёрт, совсем они меня заболтали! С чего я взял, что это был именно Калашников? Вдруг это никакой не Калашников. Я же у него никакого документа не спросил.
           Он повернулся и вздрогнул — давешний молчаливый мальчик стоял возле самой дверцы и смотрел на Гурова в упор, улыбаясь во весь рот. Недовольный тем, что пацан, скорее всего, заметил его испуг — непростительная оплошность для представителя власти, Гуров выбрался из машины.
           — А ты чего тут? — раздражённо спросил он. — А ну, марш отсюда! За грибами иди...
           Но мальчик никуда не ушёл. Он продолжал с интересом разглядывать полицейского. Точно — идиот, подумал тот. Потом он с тоской посмотрел на столпившихся у подъезда жильцов. Когда он вышел из машины, они как-то радостно задвигались, замахали руками. Кто-то из толпы выкрикнул:
           — Лейтенант, айда к нам! У нас самогонка есть!
           Гуров обречённо вздохнул и поплёлся к подъезду, подбадриваемый одобрительными возгласами...