Три дня из жизни бригантины

  Над Кералой(1) стояла тяжелая облачная ночь. Бригантина "Стремительный" укрывалась в незаметной с моря бухте от непогоды и британских кораблей, уже четыре месяца гонявших ее вдоль юго-западного побережья. Такелаж "Стремительного", пострадавший в последнем столкновении, накануне был полностью выправлен, и бригантина готовилась вскоре выйти в воды Аравийского моря и вальсировать с кораблями заносчивых британцев. Ночная вахта спокойно несла службу на палубе судна, отсчитывая утекающие склянки. В кают-компании капитан и старший помощник изучали лоцию западного побережья Хиндустана с обозначенными на ней фортами.
  - Да, дорогой Андрэ, это вам не в дом терпимости прогуляться. Англичане, надо отдать им должное, на море чувствуют себя очень комфортно. А оттого и наглеют. Хотя стукнуть по носу им никогда не помешает. Согласны?
  Андрэ кивнул.
  - И я так думаю. А потому предлагаю флотилию этого несносного крикуна Хадсона выманить поближе к Гоа и попытаться натравить там на него напыщенного индюка да Нету. Как вам такая мысль?
  Андрэ неуверенно пожал плечами:
  - Вы думаете, Гектор так просто возьмет и ввяжется в бой с англичанами?
  - Друг мой, вы, наверное, плохо знаете португальцев, - усмехнулся капитан. - И лично капитана да Нету. Между прочим, этот пройдоха никогда не скрывал, что англичане хороши только в качестве рыбьего корма. К тому же у него сейчас под флагом собрано девять судов - а с такой флотилией и Хадсон не потягается.
  - А как он относится к французам? Просто вдруг он и нас решит отправить к рыбам? Ведь если у англичан, столь усердно зовущих нас в объятия, при пяти кораблях шансы справиться с ним весьма невелики, то у нас они в любом случае ничтожны?
  - Вот тут нам весьма пригодится скорость этой бригантины, - капитан ласково погладил стену кают-компании. - У португальцев, как и у преследующих нас британцев, нет таких быстроходных судов, какой есть у нас. Авантюра? Ах, Андрэ, вам ли не знать что жизнь на море - сама по себе авантюра? Но хватит об этом, - вдруг оборвал свою речь капитан, когда на палубе отзвенели четыре склянки. - Предлагаю немного отдохнуть. Вам, наверное, любопытно, что за особа поднялась сегодня на борт? О, это прелестная варварская богиня! Вы бы видели, друг мой, как она танцует! А ее формы...
  Старпом равнодушно пожал плечами в ответ на наглядное изображение капитаном этих самых форм. Андрэ, как и любой француз, безусловно, был ценителем женской красоты. Но бюст такого размера не доставлял ему никакого эстетического наслаждения. Тем более он считал нехорошим знаком появление женщины на судне. Словно в ответ на эти мысли открылась дверь - и в кают-компанию грациозно вошла женщина в бело-золотом наряде. Сложив руки ладонями друг другу и слегка улыбаясь, она приветственно склонила голову. Следом вошли два индуса в коротких штанах-юбках: один с барабаном, другой со странным подобием флейты. Индусы уселись на корточки и начали играть. "Варварская богиня" начала свой ритмичный танец. Влево-вправо, влево-вправо... Слова какой-то странной песни... Замысловатые движения рук, обворожительная улыбка... В руке танцовщицы появился темно-синий платок, скрученный в жгут... Андрэ побледнел. Он понял, что это за танцовщица.
  - Пхасингар!(2)
  В следующее мгновение неуловимо-текучим движением "богиня", как назвал ее капитан, переместилась за спину старпома и свернула ему шею. Капитан вскочил с кресла, хватаясь за висящий на стене каюты тяжелый палаш, но от неожиданно сильного удара в грудь рухнул обратно. В следующее мгновение он был задушен под непрекращающуюся музыку.
 
  Над скрытой от любопытных глаз бухтой Кералы плыли рвущиеся, облегчавшие за ночь облака. На бригантине еще не отзвенело и семи склянок с полуночи. В кают-компании звучала, не прерываясь ни на миг, ритмичная завораживающая музыка. К бригантине довольно быстро плыла большая змея - одна из тех ужасных разноцветных гадин, которыми славятся джунгли Хиндустана. Следом за ней плыл какой-то человек. Со стороны могло показаться, что он гонится за змеей. Но их никто не видел. Подплыв к судну, рептилия зацепилась за якорную цепь - и поползла по ней вверх.
  Гурукал(3) Уннийарча, спихнув с кресла старого капитана, заняла его место. А этот его помощник уже встречался с тхугами. Интересно, при каких обстоятельствах? Уже неважно. Главное, что его возгласа не услышали - или же не поняли.
  - Нарайана, долго нам еще ждать твоего брата?
  - Скоро, гурукал, - склонил голову игравший на барабане индус. - Они уже должны подниматься на палубу.
  Глава местной касты тхугов-пхасингар молча кивнула. После того, как властям Кералы удалось выследить адептов великой разрушительницы Кали, здесь оставаться было уже нельзя. И пусть предатель задушен, а ищейки раджи потеряли след - их в Керале теперь всех знают.
  Тем временем Кхаа и Нариндра забрались на палубу. Нариндра неслышно подобрался к вахтенному - и придушил его, едва последний отбил седьмую склянку. Кхаа же направился в трюмы, где стал душить спящих матросов. К тому времени, когда должна была прозвучать восьмая склянка, и надлежало перевернуть большие часы, с борта бригантины уже падали в воду безмолвные трупы. Гурукал вышла на палубу.
  - Темно... Нариндра, скажи своему другу, чтобы отправлялся за братьями и сестрами.
  - Да, гурукал.
  Индус присел на корточки перед удавом, достал короткую палочку и отбил некий ритм. Кхаа послушно перевалился за борт - и поплыл к берегу.
 
  Небо над маленькой бухтой прояснилось и посветлело. У леерного ограждения бригантины стояла женщина в бело-золотом наряде - новый капитан судна, гурукал Уннийарча. С берега прибывали лодки с остатками местной секты пхасингар, глядящих на полотнище флага, трепещущего на фок-мачте. На флаге была изображена Кали, чье темно-синего цвета тело символизировало бесконечное время. На бушприте, свившись изумрудными кольцами, возлежал Кхаа, ощупывая воздух своим раздвоенным языком.
  Дождавшись, когда последние члены секты поднимутся на борт корабля, предводительница приказала Нариндре и Нарайане распределить людей по местам. Многим мужчинам из нового экипажа уже приходилось ходить под парусами на португальских и французских кораблях. Некоторым не самым удачливым выпало поработать гребцами на галерах моголов, арабов и тех же португальцев. Так что была возможность уйти от преследователей морем. Куда-нибудь на Ланку, к устью Ганга или еще дальше.
  - Проверьте оснастку и пушки. После полудня надо отсюда уходить.
  Нариндра ушел к орудиям, Нарайана отправил бывших матросов на мачты. Кхаа так и лежал на бушприте, размышляя о том, кем он был в прошлой жизни. Почему-то ему казалось - мышью. Маленькой, пугливой серой мышью, которую сожрал облезлый кот. А иначе почему он, Кхаа, так ненавидит котов? Значит, есть за что? И когда какой-то тхуг, желая проверить, надежно ли закреплены леера на бушприте, тронул удава, последний разозлился. Ударил душителя головой по рукам - раз, другой. Тот плюхнулся в воду под хохот видевших это все матросов. А раздосадованный змей уполз на камбуз, где уже вовсю хозяйничал толстый Палаат, готовя варево для новой команды корабля.
  После полудня на бригантине убрали якорь. Были поставлены фок, кливер и грота-трисель. "Стремительный" медленно и величаво выходил из потайной бухты.
 
  Побережье Кералы ярко освещалось безжалостным солнцем. Словно факир, появилось из густых джунглей двухмачтовое судно. Отойдя от берега, бригантина распустила свои крылья-паруса - и, накренившись, направила бушприт на таинственную Шри-Ланку. Корабль уходил в противоположную от предложенного его предыдущим капитаном курса сторону.
  Но не прошло и часа, как раздался крик вахтенного:
  - Парус сзади-слева!
  Уннийарча посмотрела в указанном направлении. Вдоль берега шел корабль.
  - Парус сзади-справа! Парус справа! Парус сзади-справа! - продолжал выкрикивать вахтенный, отмечая невесть откуда появившиеся суда. Пять кораблей шли, подняв все свои паруса. Даже не разбирающиеся в морском деле люди понимали, что эти корабли гнались за их бригантиной. Вскоре на самом крупном из кораблей преследователей был поднят флаг Британской империи.
  Нариндра направился к пушкам. Тхуги приготовили порох, банники и ядра, открыли батарейные люки. Те, кто не был занят у пушек, проверяли собственное оружие. Гурукал приказала поднять флаг с изображением вечной богини. "О, великая Кали! Порази врагов твоих молнией! Накажи их, не боящихся твоего гнева! Мы принесем тебе обильную жертву! Услышь детей своих, о великая!"
  И Кали услышала. В грот-мачту поднявшего флаг корабля англичан ударила молния из безоблачного неба. Мачта, обрывая леера и ломая реи, рухнула на палубу. В неприятельской флотилии возникло легкое замешательство, позволившее "Стремительному" оторваться от преследователей. Душители, кинжальщики и отравители запели гимны в честь бессмертной супруги Шивы. Даже Кхаа благодарно задрал голову к небу. Воздав богине почести, удав опять отправился на камбуз. Палаат обещал приготовить вкусного мяса. К тому же удаву нравилось наблюдать, как этот калека работает на кухне. Вкусы еды, тепло печи и котлов, мелькающая с огромной скоростью рука толстого повара, на которой вместо плоти были то деревянные, то костяные, то металлические предметы - все это успокаивало его, Кхаа, уставший разум. Можно сказать, приводило к просветлению. "Можно сказать, - подумал змей, - если бы я говорить умел".
  - Кхаа! Проползай сюда, - взмахнул Палаат рукой, пахнувшей сейчас деревом.
  "Наверное, черпалку прицепил, - подумал змей. - И чего он вечно рот раскрывает? Не может понятно объяснить? Палкой бы постучал"...
  В конце концов, по-своему удав был прав. Он же не слышал, что ему говорили. А Нариндра всегда обращался к старому другу, стуча палкой по какой-нибудь деревяшке. По голове хотя бы.
  Повар-кок отцепил от стыка на правой культе деревянную лопатку, закрепил большую двузубую вилку. Выхватил вилкой из котла приличный кусок мяса. Придерживая мясо ложкой в правой руке, аккуратно пронес его над змеем, положил в заранее заготовленную миску. Удав попробовал аромат языком. Если бы он мог зажмуриться от удовольствия - непременно так бы и поступил...
 
  [i]Солнце, багровея, тонуло в свинцово-серых облаках. Ветер стих. На одинокой бригантине постепенно, один за другим, убирались паруса. Как только был убран фок, пришел первый, пробный рывок ветра. Такелаж напрягся, загудел. Матросы найтовали к палубе все, что могло быть смыто за борт. "Стремительный" нахмурился, готовясь бороться со стихией. Его изящные, стремительные обводы напоминали теперь сжатое пружиной тело яростной пантеры. Грозовые тучи, которые еще каких-то полчаса назад были далеко на закате, нависли над бригантиной. Блеснула в поисках жертвы первая молния. Ветер, медленным и тяжелым жерновом начавший свое движение, набирал силу. Возмущенное море в ответ начало вздыбливать свои воды, пытаясь в извечном споре доказать свою силу. Молнии засияли чаще, вонзая свои клинки в буйствующие воды. Сверху на корабль обрушилось море пресной воды, снизу - соленой. На палубе,