ядерными боеголовками!!! А у тебя годки на службу забили?! Да я тебя под трибунал отдам! Делай, что хочешь, находи общий язык со своими раздолбаями-годками, обещай им отпуска, внеочередные звания, но чтобы струны, вашу грёба мать, через неделю у нас работали, как часы! Пошёл вон!
4
Замполит бч-5 " Дрезино» кап 3 Бухалин спал в своей каюте тяжёлым сном пропойцы-моряка списанного на берег с корабля за пьянку.
Ему снилось, что какая-то портовая шалава, до которых он был большой любитель, напоила его и заманив на кладбище обещанием дешёвого миньета, положила живым в гроб и принялась заколачивать гвозди, несмотря на его крики и вопли. Проснулся он от своего крика. В дверь его каюты кто-то лупил ногами, не жалея импортного пластика, коим она была обшита.
— Спишь Игорь Андреич? — спросил вваливаясь к нему в каюту Командир ТМ лейтенант Упашкин. — А между тем наша команда занимается саботажем и твоя прямая обязанность применив все свои агитационные заморочки, призвав их к порядку, заставить пахать. Или ты уже не замполит бч-5?
— Сопли подбери. — ласково посоветовал ему Бухалин- Послужишь с моё, а потом и будешь старшим по званию указывать, что им и когда делать. А пока сгоняй к себе за спиртом опохмелимся, уж больно голова с бодуна болит. Да ещё и икрой вчера с дуру красной обожрался. Вперёд лейтенант одна нога тут, а вторая ещё вчера должна была быть там. — зашёлся в хохоте от своей шутки политрук.
— Да ты чё не просох ещё политрук долбаный!!! Глаза раскрой и уши продуй — нам с тобой Игорь Андреич грозит, как минимум трибунал, за срыв боевой задачи, а как максимум могут ночью и за борт выкинуть. — задетый за живое заорал Упашкин
— Так чего ж ты молчишь Митя? Я, как пионер — всегда готов, — проскрипел Бухалин пропитым голосом, наливая в стакан, трясущимися с бодуна руками воду.
— Так, что будем делать Игорь Андреич, а ведь могут и скинуть за борт? Особенно Давыдов, не нравиться он мне, да и остальные не лучше, — успокаиваясь спросил Упашкин.
— Это у тебя сынок паника от незнания людей и обстановки. У нас слава богу не крейсер «Очаков», чтобы поднимать бунт из за гнилых сухарей и тухлого мяса. И немного подумав добавил. — Да и я не политрук Саблин, бунт не возглавлю. Не бзди. Вот сейчас немного поправимся и займёмся нашими баранами.
Политрук неторопясь влил в себя половину зашкеренного фанфуря шила и протерев заслезившиеся глаза спросил:
— Так кто там у тебя главный бузотёр — запивая водой, зашкеренный от команды спирт, спросил замполит — Давыдов ты кажется чговорил?
— Он гнида, жопой чувствую он, а ещё Слизкой, Матенков, Дяченко — стал перечислять всех своих старослужащих Упашкин. — Их бы всех скопом посадить на «Кубани» в карцер, а потом отправить в Союз и засадить в дисбат, чтобы служба раем не казалась.
— Дурак ты Митёк, хотя наверное себя за умного держишь. Если мы скопом сдадим такую прорву народа, кто на нас пахать, пардон оговорился, служить Родине будет? Ты об этом думал? У тех кого ты готов хоть завтра не раздумывая засадить за решетку по две, три боевые службы. У тебя есть кем их заменить? Молчишь? То-то и оно. Да и ещё скажу тебе по секрету, чисто между нами, перед выходом на боевую их несколько раз вызывали в штаб бригады к контр-адмиралу Ведведеву. Не знаешь зачем? Вот и я не знаю, но догадываюсь. За спецкоманду на слышал, с неограниченными полномочиями созданную на нашем корабле? Ты случайно в неё не вхож? Нет? Жалко я тоже. Так, что действуем, как обычно — разделяй и властвуй.
Закончив свой монолог старый хитрый лис политрук, допил свой фанфурь со спиртом, сытно отрыгнул, бзднул, потянулся и закурив откинулся на баночке зажмурив свои свинячьи глазки от удовольствия.
Упашкин сидевший в задумчивости тоже закурил.
— Да и ещё Митёк выяви у себя в команде стукача. Что ты на меня смотришь, как баран? — вдруг вызверился на Упашкина политрук- того самого стукача, который тебя пьяного, по телефону, с потрохами закладывает старпому. Его надо надолго уложить в санчасть. Всё иди служи и под любым соусом пригласи ко мне кого-то из старослужащих.
5
Наполненный сумбурными событиями первый день нового 1979 года подходил к своему логическому завершению. Смеркалось.
Бесновавшееся с утра море успокаивалось. Дул лёгкий бриз, всё также временами доносящий с Кипра запах жареной рыбы, потных сексуально-удовлетворённых женщин со стойким перегаром, лёгкого сухого греческого вина.
— Этот ветер принёс нам, таки привет за Одессу. Пахнет, как у меня дома, когда моя мама с моей Соней, таки жарят бичков, — сказал сидевший на кнехте 23-летний годок Толик Лосев, опоздавший на свой призыв и теперь числившийся в команде самым умным по женской части. Когда большинство команды покупало в Тартусе, на фарцовку, всякий фуфел — Лось, опытный одесский ловелас, покупал дивной красоты шёлковые пеньюары и кружевное бельё. Он таки знал, чем можно растопить лёд, лежащий на женском сердце затурканой бытом советской женщины.
— А эта каломбина, всё таки к нам сегодня наверное пришвартуется, — наблюдая за бестолковой суетой ПМ-4, пытающейся целый день стать лагом к «Дрезино», продолжил разговор Юра Дяченко.
— Да куда ей, ты что не видишь, кто на капитанском мостике рулит? — вступил в разговор Лёва Давыдов.- рассматривавший прыгающий на волнах корабль в бинокль.
— Грамотный, сам с биноклем, а я не вижу. Ну и кто там такой бестолковый рулит?
— Да дружбан твой, бывший помоха с ПээМки, который нас с тобой и списал сюда — в этот плавучий штрафбат.
— Кто, Сухой!? Ну- ка, дай мне Лёва бинокль. Хочу на этого засранца поближе посмотреть. Неужто жив курилка? — Юра взял бинокль в руки и долго всматривался в морские сумерки.
— А ведь ты прав — он гадёныш, собственной персоной, не потонуло — приплыло. Сейчас ещё и к борту прибьёт это дерьмо, — произнёс Юра возвращая бинокль и со злости сплюнул на загаженный шкафут.
Причина, мягко говоря недовольства, Дяченко легко объяснима. Два года Юра играл в вокально-инструментальном ансамбле созданном капитан-лейтенантом Сухим на ПээМке и думал, что так и уйдёт домой, на гражданку, особо не перенапрягаясь по службе. Возможно, что так бы и случилось, если бы не случай.
В экипаже на корабле стали пропадать личные вещи. А теперь представьте себя в замкнутом пространстве посреди океана, без самого необходимого; часов, сигарет, одеколона, ну и остальных милых и дорогих вашему сердцу безделушек. Ещё представьте эту атмосферу, всеобщего недоверия и подозрения, также круг подозреваемых, в который входит каждый матрос. Чтобы Вы сделали с тем уродом, человеком его назвать нельзя, которого поймали бы на горячем? Правильно — сейчас выкинули бы за борт, без суда и следствия. А тогда намылив шею и вынеся выговор по комсомольской линии, его простили, поверив, в то что он больше не будет обворовывать своих сослуживцев оставили на девятке, а тех, кто его проучил, списали.
Но замполит оказался не таким простачком и в оправдание своего тунеядствующего существования на корабле, по приходу с боевой, в Союзе подал рапорт — не на крысу вора, а на участвующих в его самосуде матросов. Запахло дисбатом. Сухой готовясь принять командование на ПМ-4 за Юру не заступился. Помог, заступившись в бригаде за матросов, командир корабля кап 2 Савочкин.
Так, что швартовки Сухого гулявшие уже сутки годки ждали с большим нетерпением.
6
Под вечер со своей каюты выполз, в расчете на шаровое бухло, фиолетовый от пьянства капитан-медик Кураж, вырывающий морякам зубы без наркоза и имеющий в своей аптечке только аспирин и неприкосновенный запас йода. Видимо он считал, что достаточно того, что он сам постоянно находится под наркозом.
Как все художники-аматоры он мнил себя непризнанным гением и критику в адрес своих малюнков, написанных хвостом пьяного мула, воспринимал очень болезненно, заливая скуку и свою невостребованность спиртом.
В морг, где был его кабинет — его палкой невозможно было загнать, чем годки и пользовались, приспособив его себе под шхеру, а чтобы он не путался под ногами, ему откомандировали Инку с литровой колбой спирта — второму он был рад гораздо больше, чем шмаре.
— Зря мы этому шлангу спирт отдали, только добро перевели — пробурчал Яша Слизкой и добавил — хватило бы этому эскулапу и Инки.
— Да ладно тебе бурчать, лучше подумайте куда бочки со спиртом будем девать — озадачил всех Лёва Давыдов.
— Да отдавать назад жалко, а самим нам не осилить.
— Придётся наверное майнать за борт.
— Не братва, — вмешался в дискуссию опять Лёва, — есть идея получше.
— Какая?
— Ну, говори не тяни кота за яйца. Выкладывай.
— Предлагаю смайнать за борт не спирт, — он на мгновение замолчал, обвёл всех хитрым взглядом, и потом добавил, — а якорь.
— Не хера себе пельмень, сам придумал или кто надоумил? Нас же после этого на ноль помножат! — возмущенно зароптали годки.
— Помножат, — не стал успокаивать их Давыдов, — но ещё быстрее помножат если пришьют нам саботаж на боевой и хищение социмущества, в особо крупных размерах. Надеюсь никто не забыл списанного в дисбат за украденный ящик вина Тусина?
На шкафуте воцарилась молчание. Уж больно хорошо был всем известен этот случай. Офицеры ПээМки жестоко отомстили своему вестовому, позарившемуся на их собственность. Приказ был доведен до сведения всему личному составу бригады УВФ.
Матрос получающий в месяц 3 рубля 62 копейки должен пить только одеколон и курить махорку — это уже политруки от себя доходчиво объяснили.
На чужой каравай рот, не разевай. А тут шесть бочек спирта и ещё немало чего могло всплыть, да и не чистый на руку лейтенант-снабженец Воров мог своё приписать. Было от чего призадуматься.
— А знаете не смотря на весь авантюризм. — этот план, таки может сработать, — и почухав лысину Лось добавил, — а если ещё и небольшой пожарчик в машине организовать, вообще на пять балов потянет.
— Да вы пацаны вообще охеренели вашу мать, вы ещё предложите кингстоны открыть и притопить наш лайнер! -возмущению осмотрительного Юры Дяченко не было предела.
— А ведь мысль подал неплохую, но пока рано. — успокоил его Лёва Давыдов. — Майнаем этой ночью за борт якорь с цепью, устраиваем небольшой пожар в машине и пока сыр-бор, перекидываем четыре бочки со спиртом Сухому на пароход..
— А ему за что такой подарок? Харя у него не треснет?
— Не успеет, пока ночью господа-товарищи офицеры будут праздновать встречу, к утру спирт рассосётся по эскадре.
— А получится? — осторожный Дяченко, всё никак не мог успокоиться.
— Должно получится. Пока будут разбираться кто прав, а кто ещё правее, пока будут искать стрелочника, в этом бардаке всё и рассосётся — спишут на пожар. Им не впервой.
7
Уставшая, измочаленная зимними штормами и бестолковым командиром старая ПМ-4 наконец-то, поздним вечером, после бесчисленных попыток пришвартоваться к «Дрезино», подвалила к правому борту этой громадины, достигавшей в длину триста метров. На ходовом мостике, который был ниже на пару метров от шкафута «Дрезино», продолжая командовать швартовкой рулил кап. 3 Сухой, а рядом бестолково суетясь тёрся его мыршавый кап. лей замполит.
— О и эта гнида здесь, — обрадованно закричал Яшка
