Голиаф

Голиафа  идет  на  убыль.  Сегодня  его
можно  победить.  И  я  хочу,  чтобы  сделал  это именно  ты.
                -  Хорошо,  -  принял  решение  хозяин.  -  Но  работа  нам  
предстоит  большая,  =  обратился  он  к  секундантам.
                В  назначенный  день  матч  за  звание  чемпиона мира  начался.
               За  день  до  начала  Математик, случайно  увидев  Голиафа  в  
летнем  кафе  выразил  признательность  и  уважение.
               -  Нашли  поединщика,  -  смерил  тот  его  презрительным  
взглядом.  -  А  я  тебя  уважал.  Ты  же  прагматик,  а  полез  в  безнадежное  
дело.  Не  Гений,  не  Мыслитель,  даже  до  Стоика  не  дотянешь.  Просто
приличный  игрок.  Я  тебя  разорву.  Жаль  только  старика  обидеть – так  
тебе  верит.
                 -  Для  меня  все  равно  честь  сразиться  с  Вами, -  вежливо  
ответил  Математик и откланялся.  
                 Предстояло  тридцать  партий  матча.  В  первой  он  был жестоко
разбит.
                                           

                                               Глава 4
                                                Гений

        В  тиши  кабинета,  предоставленного президентом  Федерации  шахмат
Нидерландов четверо  друзей  переживали  неудачу.
       -  Хватит,  -  прервал  молчание  Мыслитель. -  Иди  домой,  отоспись  и  
отогрейся,   -  отправил  Математика,  тот  лишь  покорно  удалился.
       -  А  нам  прокачать  партию вплоть  до  каждого  хода,  -  обратился
к  секундантам.
       Вечерело,  моросил  мелкий  дождь.
       -  Ничего,  -  сказал  Математик  в  ответ  на  сочувственный  взгляд  
жены. -  Пойдем  к  детям.
      Начало  игры  мало  беспокоило  Голиафа.  Часто  первые  десять
ходов   он  делал  не  задумываясь,  полностью  доверяя  подсознанию.
Лишь  потом  включал  мысль.
       Так  было  и  во  второй  партии.  Но  на  пятом ходу  кольнуло  чувство  
опасности.  Соперник  сыграл  по-иному.  Однако,  привычка  пересилила,
выдав  автоматический  ответ.  Сразу  понял  ошибку.  Небольшую,
незначительную,  незаметную  постороннему  глазу.  Сразу  на  позицию
усилилось  давление.
        Математик уверенно  играл  ранее  разработанный  вариант,  а ему
приходилось  долго  думать  над  каждым  ходом.  Стало  раздражать
тиканье  часов.  Трудно  дышалось.  Ситуация  становилась  все  хуже.
Шансы  на  спасение  таяли.  Красивые  идеи  в  голову  не  приходили.
Времени на  раздумье  не  оставалось.  
        Чемпион  почувствовал  нелепость  ситуации.  Это  разозлило.
Он,  великий,  жалко  цепляется  за  ничью.  А  против  него  прагматик,
вцепившийся  как  бульдог  в  первую победу.  Пусть  же  он  ее  получит.
Пусть  хоть  недолго,  но  порадуется.  
      -  Сдаюсь,  -  коротко  бросил  Голиаф,  -  Поздравляю,  -  небрежно
пожал  руку  сопернику.
      Зал  разразился  аплодисментами.  Из  глаз  Математика  текли  слезы.
Он  смог.  Он  переборол.  Его  обнимали,  жали  руки,  трясли  за  плечи.
Но  даже  улыбнуться  в  ответ  не  было  сил.  Друзья  с  трудов  вырвали  его  
у  ликующей  толпы  и  отвезли  домой.
       -  Нужно  готовить  вариант  четвертой  партии,  -  настраивал  Мыслитель  
секундантов.
      -  А  третья?  -  наивно  спросил  Сало.
      -  Он  же  никакой,  -  пояснил  Мыслитель. -  Иные  победы  совершенно  
лишают  сил.  Завтра  Голиаф  его  уничтожит.
      -  Это  точно,  -  подтвердил  Сава.    
        Чемпиона  тем  временем  обступили  репортеры.
      -  Вы  не  проигрывали  восемь  лет?
      -  Да,  -  ответил  он.
        -  Что  случилось сегодня?  
        -  Легкость  вчерашней  победы  сыграла  злую  шутку.  Я  ошибся
и  доставил  сопернику  большую радость.  Но  больше  таких  подарков
судьбы  он  не  дождется.  
          Сказал и вспомнил,  что  именно  так  говорил  Гений  восемь  лет
назад  после  первой партии  матча.
          Играли  тогда  до шести  побед.  Гений  самоуверенно  и  небрежно  
атаковал,  а  ему  удалось  нанести  смертельный  встречный  удар.
          Гений,  казалось,  пришел  на  десятилетия,  сместив  с  трона
пожилого Мыслителя.  Лучше  всех  считал  варианты,  как  непогрешимая  
машина.   Никто  не  ожидал,  что  Голиаф  уже в первой  партии  сразит  его.  
        Как  же  тяжко  пришлось  потом.  Белыми  он  ничего  не  мог  сделать
с  чемпионом,  а  черными  постоянно  с  трудом  вылезал  из  тяжелейших
передряг.
        В  третьей  партии  счет  сравнялся.  Пятую  и  седьмую  удалось  
вытащить, но  спасти  девятую  не  сумел.  Одиннадцатая  партия  стала
переломной.  Безнадежно  проигрывая,  Голиаф  чудом  спасся  и  поверил
в  реальность  успеха.
        В  двенадцатой  партии  сломил  сопротивление Гения  отчаянной  
Атакой,  а  в  следующей  наказал  соперника  за  горячность.
        Он  вел  три-два,  но  чемпион  сменил  тактику  и  стал  осторожен.
Пошли  ничьи,  удлинявшие  поединок.  Двенадцать  подряд.  Игра  стала
монотонной.  Болельщики  в  зале  зевали.
        После  двадцать  пятой  партии  Гений  пригласил  его  в  кафе,  где
предложил  прервать  матч,  пересмотреть  регламент  и  начать  заново.
Партий  должно  быть  ограниченное  количество,  иначе  они  закончат  игру
дряхлыми  стариками.    Голиаф согласился,  если  соперник  сравняет  слет
и  в  следующей  партии  обыграл  его  в  четвертый  раз.    
        У  Гения  сдали  нервы.  В  двадцать  седьмой  партии  он  кинулся
в   отчаянную  атаку,  но  Голиаф  устоял.  В  следующей партии  чемпион  
пошел  на  безумный  риск,  но  соперник  ошибся  и  упустил  победу.
        В  двадцать  девятой  Гений  все  же  добился  своего.  Но  эта  победа
отняла  последние  силы.  Голиаф  видел  дрожь  его  рук.
        В  тридцатой  партии  он  беспощадно  раздавил  чемпиона  и  тот
смирился.  Тридцать  вторая  партия  стала  последней.  Гений  отошел  от
стола,  сообщил  через  секунданта,  что  сдается и  тихо  удалился  через  
черный  ход.
        Потом  он  извинился,  но  тогда  ничего  не  мог  с  собой  поделать.
Реванш  играть  не  стал,  признав  несокрушимую  силу  нового  чемпиона.
       Воспоминание  пронеслось  мгновением.    В  третьей  партии
Математик   не  продержался  и  тридцати  ходов,  а  в  четвертой  попал
На  знакомый  Голиафу  вариант  и  снова  был  разбит.
        Но  это  поражение  его,  как  ни  странно,  успокоило.  Впереди  долгий  
путь.  Он  налегке,  а  соперник  тащит  собственный  авторитет.  Кто
устанет  раньше?
         

Глава 5
                                                       Любовь
         
         Пробуждение  было  внезапным.  Три  часа  ночи.  Сегодня  пятая
партия  и  соперника  снова  надо  разбить.
        Голиаф  пытался  привести  в  порядок  скачущие  мысли.  Выглянул
в  окно.  Ночь,  улица,  фонарь, аптека.  Где-то  уже  слышал  эти  слова.
Подумал  о  Математике.  Почему  так  хочется  его  бить?  Не  лучше  ли
перевести  дыхание?  Два  очка – солидный  перевес.  Путь  впереди  
неблизкий.
        Но  как  спокойно  он  сдался  в  четвертой  партии. Ни  волнения,  ни  
дрожи.  Крепкое  рукопожатие,  полное  уважения.  Совсем  не  так  как
после  второй,  когда  трясло  от  собственной  победы.  А  ведь  он  хорошо
подготовился,  пришлось  признать.  Сражение грозит  стать  тяжелым.
Поэтому  нельзя  дать  ему  успокоиться.  Еще  один  удар  и  не  выдержит.
          А  почему  не  выдержит?  У  него  семья,  друзья,  целый  зал,
аплодировавший  победе.  В  них  он  черпает  силу,  спокойствие,
уверенность.
         Голиаф  остро  ощутил  одиночество.  Сразу  после  чемпионства  он
лишился  родины,  друзей,  а  затем  и любви.
          Язык  часто  подводил  его,  и  колкие  слова  в  угаре  успеха
страна  восприняла  болезненно.  Настолько,  что  отвергла  его.  Тогда
это  не  убило,  напротив,  возвысило.  Один  против  всех.  Гражданин  
мира.  Никому  не  обязан,  никому  не  должен.
          Следом  исчезли  друзья.  Вечно  спорящие,  вечно  осуждающие,
не  желающие  понять.
         Настала  очередь  любимой  женщины.  Когда-то, будучи
следователем,  вытащил  из  расстрельной камеры  жену  погибшего  врага
трудового  народа.  Благодарность  переросла  в  чувство. Бурное и
отчаянное.  Аня, Анечка – пылкая и страстная.  Как  была  рада  вырваться
с  ним  из  страны.  Может и подсказала  те  глупости,  что  поссорили
с  властью,  доверившей  и  отвергшей.
         Чемпионство  принесло  популярность.  К  лаврам  победителя  
потянулись  любительницы  на них  поваляться.  Не  удержался.  Измены  не
простила,  не  пережила.
       Как  же  мучала  совесть.  С  головой  ушел  в  игру,  пока  не  попал
в  обворожительный  плен  богатой  дамочки  из Чикаго.  Украсил  ее  пояс
собственным  скальпом.  Странная  это  была  жизнь.  Приезжала,  когда  
хотела,  и  он  ничего  не  мог  с  собой  поделать.  Подавила  волю.
           И  Вера,  Верочка.  Женщина  в  шахматах.  Многие  о  ней
говорили.  Подошла  на  турнире  после  его  очередного  выигрыша.
           -  Вы  сегодня  плохо  играли, - так  и  сказала.  -  Вам  только  из
страха  проигрывают.  
          Он  пригласил  ее  к  себе  в  номер  гостиницы,  где  она  долгие  часы
обсуждала  каждый  ход  той  партии.  Интуиции  было не  занимать,  хоть  
варианты  рассчитывала неглубоко.  Разгорячилась.  Волосы  растрепались,  
грудь  вздымается.  Пухленькая. Жар  так и  пышет.
           Как  с  ней  спорить.  Ты  ей  слово,  она  двадцать.  Наконец,  устала.
Светать  начало.
           -  Пойду,  -  говорит. – Поздно  уже.
           Пошел  проводить.  Дошли  до  двери,  да  обратно  вернулись.
Только  уже  в  кровать.  Ни  с  кем  так  хорошо  не  было  как  с ней.
На  всю  жизнь  одного  раза  хватило.
            Теперь  давило  одиночество.  Победитель  одинок. Всегда.  
             Станет  ли  одинок  Математик,  если  победит?  Никогда.
Потому  что  не  победить  ему.  Не  победить!  Не  победить!
             

                                                   Глава  6
                                                     Холод

          Невероятно,  но  в пятой  партии  ничего  не  вышло.  Математик
стойко  и  уверенно  отразил  все  атаки.  Голиаф  видел  множество
комбинаций,  разрушить  которые  мог  единственный ход.  Но  соперник
быстро  и  уверенно  делал  этот  ход.  Казалось,  он  читает  его  игру.
Пришлось  предложить  ничью,  ожидая  следующего  дня.
           -  Молодец, - обнял  Мыслитель  ученика.  -  Больше  ему  нечем  тебя
удивить.  Исчерпал  силу  авторитет.  Придави  теперь  ты  его,  как  во  
второй  партии.
           Впервые  Голиаф  напряженно  думал  с  первого  хода.  Тратил
За  доской  драгоценные  минуты,  а  соперник  играл словно  не  думая.  Все
было ясно.  Снова  стало  тяжело,  но  о  сдаче  не могло  быть  и  речи.
Отчаянно  сопротивляясь,  чемпион  вытянул  ничью.
           Раскалывалась  голова.  Рубашка  взмокла  от  пота.  Руки дрожали.
И  это  после  шести  партий.  Играть  еще  двадцать  четыре.  Где  взять  
сил?  Трясло.  Спустился  в  бар.  Взял  бутылку  коньяка.  
           С  первого  бокала  полегчало.  Пол-бутылки  уняли  дрожь.
А  вся  бутылка  вытянула  холод  ужаса,  заменив  живительным  теплом.
          Утром  стало худо  и  тошно.  Не  мог  сосредоточиться  на  игре.
Сил  хватило  на  двадцать  ходов.  Хорошо,  что     Математик  не  
раскусил и  с  радостью  принял  быструю  ничью.  
               К  восьмой партии чемпион  был  свеж  и  спокоен.  Снова  искал  
пятый  угол  и  как  борец  в  партере  цеплялся  за край  ковра. Соперник
методично  продавливал  каждую  клетку  позиции,  выискивая  слабые  
места.  Снова  удалось  устоять.  Но  это  был  предел.  Вечером  снова
охватил  холод  и  ужас  ожидания  неудачи.  Вместо  коньяка  помог
холодный  душ.
                Клин  вышибло  клином.  Его  загнали в  угол.  Завтра  он  кинется  
на загонщика.
                Девятая  партия  была  фантастической.  Голиаф  атаковал вопреки
всем  правилам  теории шахмат,