рассказывал Гаран. - Ударами с флангов
наш корпус отсек твоих людей от основных сил. Удивительно, что ваше
войско сразу отступило, покинуло поле боя, оставив твой тумен на
произвол судьбы. У тебя не было шансов спасти воинов. Прорубаясь
через фалангу, вы уже были в окружении. Но сирийцам пришлось туго
и по моему приказу они разомкнулись, пропустив вас к стенам под
стрелы лучников. Блокированные стенами города, фалангой и нашей
конницей с флангов, вы пошли на прорыв, и сирийцы снова отведали
сабель. Но воины твои устали и были изрублены. Ты держался дольше
всех. Лишь, захлестнув горло бичом, удалось вынести тебя из седла.
Четырнадцать дней сознание не возвращалось к тебе, но жизнь все же
победила. Я рад. Обидна была бы гибель такого воина после стольких
мук.
- Сильно мне досталось? - хотелось знать свои возможности.
- Удушье, падение с коня, тупые удары по голове. Восемь порезов, -
перечислял Гаран. - При этом ты просто мог умереть от жары. Спасибо
воинам. Своей смертью они спасли тебе жизнь.
- Значит, все умерли? – с трудом удалось подавить приступ ярости.
- Увы, - вздохнул Гаран. - Это были хорошие воины. Не хуже
наших. Иногда я спрашиваю себя «Почему достойные люди часто
сталкиваются лоб в лоб, но пока не нашел ответа».
- Спроси султана, - небрежно бросил я.
- Спрашивал, - неожиданно ответил Гаран. - Он сказал, что
человечество еще в детском возрасте. Возрасте обид, тщеславия и агрессии.
Когда-нибудь мы поумнеем, но нескоро. Нужно просто жить и
стремиться, по возможности, делать мир лучше.
У нас в Орде сказать так мог либо отрешенный от мира
мудрец, либо странствующий дервиш.
- Ты часто видишь султана? - спросил, чтобы отвлечься от
глубинного смысла фразы.
- Нечасто, но регулярно, - удовлетворенно ответил Гаран. -
Корпус мамелюков – его создание. Он интересуется нашей готовностью,
условиями жизни. Отвечает на интересующие вопросы. Возникает
ощущение, что знает все наперед.
- Его знания огромны, - пришлось согласиться.
- Султан много читает, - уважительно произнес Гаран. - В
библиотеке дворца книги со всего света. От древних манускриптов до
нашего времени. Экономика, армия, история, культура – все есть.
Шумерская система денежного оборота, армия Рима, исторические
хроники великих людей минувшего.
- Фаланга Македонии, - догадался я. - Он осуществляет все, что
считает нужным.
А у нас до сих пор нет письменности. Считать умеем, а удержать
знание не можем. Какие только грамоты не гуляют по ордынским
базарам и торговым домам. Русские, армянские, китайские, генуэзские.
Только монгольских нет. Словно снова кого-то грабим.
- Значит, не случайно погиб мой тумен? - спросил, заранее зная
ответ.
Глава 3
Случай
Мой собеседник тяжко вздохнул и развел руки.
- Еще во время атаки, идущие сзади стали придерживать коней, -
неспешно пояснял он. - Фалангу твой тумен атаковал один. Наш удар
сыграл на руку твоим врагам. Появился повод бросить тебя, что они и
сделали. Думаю, неслучайно.
- Что-то случилось в Орде, - пришлось сделать печальный вывод. –
Султан может об этом знать?
- Прошло почти пол месяца, наверняка, знает, - заверил Гаран.
«Значит, наш интерес друг к другу взаимный», - проскользнула
мысль.
- Как ты оказался в корпусе? - спросил я.
По моим понятиям, в гвардии султана могли служить только
потомки знатного рода. Гаран таким не выглядел. Не было в нем
надменной самоуверенности и властолюбия. Был честный и верный воин.
- Это интересная история, - улыбнулся Гаран. - Мой отец всю
жизнь работал на земле. Изобретательный труженик и деловой хозяин.
Нас было шестеро детей, но жили мы сытно и беззаботно. Урожай
Здесь можно снимать три раза в год, но отец вывел сорт дыни,
плодоносящей четыре раза. Это приносило большой доход. Десять
лет назад отец поехал в Каир продавать эти дыни. В двух верстах
от городских стен, справа от дороги, он увидел компанию богато
одетых людей с охраной, сидевших на ковре под стройным тополем
у дастрахана, уставленного всевозможными яствами. Один из них встал,
подошел к отцу и спросил, не везет ли он на продажу дыни. Если да,
то он с друзьями готов их купить по любой назначенной цене. Отец
изначально планировал цену и никогда ее не менял. Человек купил у
отца весь товар, заплатив золотыми динарами и пригласил в компанию.
Отцу освободили место напротив человека, негромко излагавшего свои
мысли. Остальные не шевелясь смотрели на него, внимая каждое слово.
«На меня повеяло властью», - говорил потом отец.
- Ты прав, повелитель, - произнес пригласивший. - Дыни есть.
- Ну вот, - мягко усмехнулся султан, отец понял кто перед ним. –
А ты толковал, что не сезон. Мы живем в стране сказочных
Возможностей, где любая цель достижима.
Узнав о цене, распорядился выдать еще триста динаров,
за честность. Дыни так понравились, что султан приказал выдать отцу
патент дворцового поставщика.
- Мне знакомо твое лицо, - сказал султан отцу. - Не был ли ты на
маневрах год назад?
Раз в пять лет султан устраивает смотр армии. Конное ополчение
сражается против корпуса мамелюков. Ополчением султан командует
лично. Цель сражения – окружить противника.
Отцу не довелось тогда видеть султана, но тот видел и запомнил
его. Ополчение разделилось на два отряда. Тот, в котором был отец,
выманил корпус на себя. Корпус окружил отряд, но сам оказался
окружен основными силами ополчения. Говорят, что всю следующую
ночь султан учил начальника корпуса играть в чанчурангу.
- Что это? - спросил я.
- Игра фигурами на костяной доске. Увлекательная и азартная.
Напоминает сражение двух армий. Цель – уничтожить предводителя
противника. Думаю, играть начальник научился. Следующие маневры
корпус не проиграл.
- Есть ли у тебя просьба ко мне? - спросил султан отца и так
взглянул в глаза, что тот поведал свою главную печаль. А печалью
был я. Третий сын – драчун и забияка. Вольный конь, дурной козел,
упрямый осел и все вместе взятое.
- Славный малый, - заключил султан, выслушав отца. - Запиши
его в корпус. - сказал одному из сидящих.
Так началась моя нынешняя жизнь.
- Когда в Каир? - спросил я.
- Врач сказал, через три дня можно будет ехать.
Мне стало немного жутковато. С сильными мира сего встречаться
доводилось, но тот, с кем предстояла встреча, превосходил их во много
раз. Волей он мог подавить любого, а мне хотелось остаться самим
собой.
- Одна просьба, перед выездом хочу пройти по Дамаску. -
Гаран понимающе кивнул.
Дамаск. Город моих несбывшихся надежд. Напоминает
огромный базар. Торгуют чем угодно на каждом углу. А сколько
золота и серебра, камней драгоценных. В оружейной лавке грозно
сверкают доспехи из знаменитой стали. Хороши клинки и кинжалы.
Торговцы опасаются меня. Нигде не любят ордынцев. Лишь
присутствие Гарана их успокаивает.
К жаре я постепенно привык и сегодня сиял, отражая жестокое
солнце. Мне вернули оружие и амуницию. Поэтому сияли клинок,
доспехи, натертые до блеска и даже моя бритая голова. Но внутри
было мрачновато. Пройтись бы вихрем по этому великолепию, да
домой с победой. Но я пленник, в статусе почетного гостя султана.
Обращаются ко мне не иначе как «Славный Воин Нурибек».
Правда, пустота в карманах слегка угнетает. Гаран предложил сто
динаров, пришлось отказаться. Человек хороший, но тот бич был,
походе, в его руках. Нужно сохранять лицо. О дружбе речь идти
не может. Содержать гостя, обеспечивать пищей и кровом, - это
пожалуйста.
Укрывшись от жары, мы обедали в богатом доме, где знали
моего пленителя. Оказывалось почтение с легкой примесью страха.
На саблю косились.
- Говорят, в Орде прекрасно владеют клинком, - обратился ко мне
хозяин.
В ответ я взял грушу, подбросил вверх, два раза махнул саблей,
быстро убрал в ножны, поймал грушу и разделил на четыре равные
части. Изумлению хозяина не было предела. Была вызвана танцовщица.
Меня не удивил танец живота, но эта стройная газель знала дело.
Есть женщины, излучающие нежность тепло и любовь. Из нее исходили
огонь, страсть и легкая порочность. Танец завораживал. Я заглянул
внутрь красоты движений и почувствовал, как силы вернулись ко мне.
Танец закончился, и я понял, что начинается новая жизнь, где
ждут новые победы.
- Скажи ей, - обратился я к хозяину. - Что гость очень доволен.
Тот расплылся в улыбке, а Гаран глянул с уважением.
- Ты владеешь искусством располагать к себе людей, - говорил он
потом. - Жаль, что скоро расстанемся.
На следующий день мы двинулись в Каир.
Глава 4
Султан
Столица Египта казалась оазисом в пустыне. При подъезде
стройными рядами вдоль ровной дороги шелестели листвой
стройные, устремленный ввысь, тополя. Через ворота входило и
выходило множество людей, напоминавших ровные речные потоки.
Стоило позавидовать такому порядку, создававшему ощущение
вечности и незыблемости. Сквозь волну горячего воздуха вдалеке
был виден еле заметный треугольник.
- Пирамида, - пояснил Гаран. - Усыпальница великих фараонов.
- Я слышал там много сокровищ, на пять Египтов, - мне
вспомнились древние предания.
- Не здесь, та возле Фив, - возразил Гаран. - Цена сокровищ
сегодняшней мерой не определяется. Ту пирамиду мы охраняем, а
эти нет. Там легко погибнуть. Много ловушек. Если сокровища оттуда
всплывают на рынке, их легко отличить от современных. Тому у кого
их найдут, отрубают руки. За кражу имущества султана. А кого ловят
в зоне охраны пирамиды, лишают головы.
- Какой же смысл в сокровищах, не имеющих цены? - наивно
спросил я.
- В том, что надо быть достойным предков, создавших такие
богатства, - в ответе звучали гордость и уважение.
Дворец султана стоял в самом центре Каира. Он состоял из
крупных, искусно сложенных зданий, простиравшегося за ними сада с
фонтаном и озером. У дворцовых ворот нас встретил сановник в
сопровождении охраны, высокая значимость которого не вызывала
сомнений. Он держался уверенно и непринужденно. Движения были
легки и естественны. Одежда без украшений, но из очень дорогой ткани.
И взгляд. Участливый и понимающий, как у Гарана. Потом я понял,
чей это взгляд. Работники рано или поздно перенимают
