Миллионы парсек 2: Остановить Явь (Главы 9, 10)

— Помнишь, я говорила, что если демону на хранение отдать часть силы, а он отдаст свою, то между нами образуется связь?
— Помню, — кивнула мать, еще не понимая, к чему она клонит.
— Это не просто связь, а подпространственный мешок! — рассмеялась Анна. — Туда можно сколько угодно влить силы, а от мешка не пребывает и не убывает. И сила уже не ядовитая, она беззубая. А потом можно доставать понемногу, — она сказала это так спокойно, будто не готовила этот маленький секрет в подарок. — Мы с Даем провели эксперимент и пришли к выводу, что Правителей убивала не сила, а мечи. Они пили ее сразу, и меч попадал внутрь, а надо было пропустить через свой меч. В мешке она полностью очищается. После этого ее можно безбоязненно и пить, и есть, и рассматривать, как свою. Так что каждый Правитель мог бы сделать то же самое. Выпить да, не каждый, а слить и потом выпить — даже ты! Так что, — решила осторожно намекнуть она о цели своего визита, — если я уйду на ту сторону, мир не рухнет! Он все еще будет летать на аэлранах…
Мать уставилась на Анну, не мигая. С минуту таращилась, нахмурив лоб. А спустя какое-то время изумленно вскинулась, просветлев, оставаясь в таком положении еще долго. После встала, озадаченно развела руками.
— Век живу, век учусь! Это же так просто! — хохотнула она, стала серьезной, подумала о чем-то еще и снова рассмеялась.  И совершенно забыв об Анне, направилась к двери, вспомнив о ней только на пороге.
— Я помню… ты никогда не умела понять, как мне тяжело… Да, — мать утвердительно покачала головой. — Да! Потому что здесь, — она постучала себя ладонью по солнечному сплетению, — здесь у тебя легко! Совершенно неприемлемый ход мыслей для Правителя! Вы с Каффой никогда не станете взрослыми, — она покачала головой, на сей раз отрицательно и осуждающе.  
И вышла, оставив Анну в своих покоях одну, не закрыв за собой дверь.
— Ари! Демушка! — услышала Анна. — Мы отправляемся на Белый Дол!
Она вышла следом, но ни матери, ни ее демона в гостиной уже не было. Постояла у портала посреди гостиной, который еще не закрылся,  раздумывая, что за Белый Дол,  и с какой стати мать умчалась куда-то, не сказав ни слова и не дослушав ее до конца. О главном она сообщить так и не успела. И рассудила, что когда ни ее, ни Зарта не будет, она так и так узнает. Жаль, что она не поделилась с нею еще одним своим секретом о том, что горемыка Бесхор беднее церковной крысы — ей бы эта новость понравилась!

Номер на крейсере, который им выделили на ближайшие несколько месяцев, оказалась в стиле «Правитель всех империй сразу».
— Ни фига себе, каютка! — присвистнула Анна, уставившись в купол своей гостиной.
Высота не меньше трехъярусной палубы с зависшей в вышине звездой-светильником. Здесь был даже под красное дерево камин, увитый каменным плющом, и золотая корзина с поленьями. Понятно, что горели они долго и не сгорали, весело потрескивая, когда светильник становился луной, а купол загорался звездами. Анна ступила на зеленый ковер, и ступня ее утонула, будто в мягкой шелковистой траве. И стоило подумать, что в туфлях на шпильке обязательно зацепилась бы, как трава обратилась в морскую гладь, с кораллами под нею.
«Трава лучше!», вернула она назад мягкий ковер, снимая кроссовки и носки, подбегая к иллюминату в виде окна во всю стену, за которым проплывала голубая Инира, планета-столица империи Зарт.
— Нас посчитали за Правителей, — порадовался Дай, посочувствовав себе: — Да-а, к хорошему Правителю попала Зарочка, доча моя, на все готовое!  
— Дома меня так не баловали… — пожалела Анна.
Она заглянула в покои с огромной кроватью с матрасом из губки макши, которая приятно массировала тело, принимая именно ту форму, в какой должен спать человек, и навевала приятный сон на заказанное время.
Губка, опять же, произрастала лишь в империи Каффа — вид неизвестный, отряд не выясненный, мудила не задал ей даже генетические параметры, как спорам, которые использовал для производства защитных браслетов. И как бы губку не пытались разводить у себя, пока это никому не удалось. Стоил такой матрас огромных денег, и приносила неведомая живность империи доходов не меньше, чем крейсеры и торговые пути. Не для простых смертных. Но своих Каффа не обижал, и поговаривали, что в его империи никогда не мучились позвоночником.
— Дома мы бегом, а здесь созерцаем, — стараясь казаться безразличным, произнес Дай, развертывая себя над ее головой.
И застонал от удовольствия, когда тоненькие лучи-иглы неизвестного излучения подлечили его настроение.
— Это что было?! — обалдел он, падая на пол, как куль с мукой.
— Радость моя, мы с тобой отстали от жизни! — поучительно покачала головой Анна, открывая еще одну дверь — и тут же захлопнула ее, молча уставившись на Дая округлившимися глазами.
— Что там? — заинтересовался демон, пролетев над полом.
И тоже замер, разглядывая приятную лагуну с голубым водопадом, белый песок и пальмы, и два шезлонга с наброшенными на спинку махровыми полотенцами.
— Это что, мы в море будем подмываться?! — испытующе глянув на нее, удивился демон и снова открыл дверь, издав протяжное «О-о-о!»
Анна заглянула внутрь, не поверив.
Теперь это была обычная… вернее, опять же в стиле «А-ля Правитель!» ванная, с унитазом «Боги и на толчке думу думают!» За окном щебетали птицы, и развевались от легкого ветерка тюлевые занавески, отражаясь в зеркалах, на полу лежал махровый коврик-полотенце, и ванна-джакузи, наполненная голубой водой, от которой поднимался пар, с рассыпанными лепестками марикуса, и журнальный столик на гнутых золотых ножках со стопкой журналов, тонкий аромат…
— Хм, под настроение… — с удивлением разглядывая преобразовавшуюся ванную, произнес Дай, умирая от жалости, что лагуну умыкнули.
— Я разберусь! — пообещала Анна, почистив зубы, умывшись и переодеваясь в розовый махровый халат, который висел на вешалке рядом с полотенцами, и мягкие тапочки в цвет халату.
— Маг-недоучка! — крикнул ей Дай из ванной комнаты, когда она оставила его. — Когда мы хотя бы веники припасем, которые сами по спине охаживают?!
Анна постояла минуту, размышляя, к чему бы прозвучал неуместный вопрос, заглянула в ванную еще раз и обомлела. Дай, ни жив, ни мертв, горел в каменке-домне, разогретой до пяти тысяч градусов, и готовился на пару, который вырывался из раскаленных камней. И при этом ничего нигде не горело. Температура за пределами каменки была чуть выше обычной.
— Это… здоровый образ жизни! — переваливаясь на другую сторону, проворчал Дай, обнимая камни и прижимаясь к ним крепче. — Я не удивлюсь, если в реакторе крейсера маленький камушек с Черной Дыры, пространство на крейсере необыкновенно плотное! Мы как-нибудь подумаем на досуге, откуда у крейсера такая умная голова…
— Теперь я понимаю, почему крейсеры Каффы так популярны…
— Бог любит меня! Бог любит меня! — застонал Дай, когда темно синие лучи прошли сквозь него, а после, когда молот силовой наковальни с черным полем прибил его к камням, в блаженстве завопил: — Я тоже люблю тебя, Бог!
— … он сует туда мечту демона, и только потом обращается к Правителю! — закончила Анна начатую мысль, отправляясь опробовать губку макши, заказав по дороге свежевыжатый газированный сок.