Всё самое лучшее раскрывается в веселии. Забывается долг и большой и малый, тает обида в сердцах людей в предвкушении праздника. Знают, что день этот надо отпраздновать со всей пышностью и огнём, чтоб десятками лет вспоминать и рассказывать как богаты и щедры, как сильны и открыты наланцы.
Горечь желчи вызывает боль, а, может, наоборот. И там, где ещё сутки назад, горело яркое солнце, так же ярко теперь горит жаром боль страдания. Крик поднял дэва на вершину горы, может, снег её купола сможет заглушить боль и ожог. Сел полубог, склонив голову на руки, и полились слёзы из глаз не знающих что это. Первый раз за сотни лет своей жизни плакал молодой дэв. Громче и громче, сильней и сильней кричала его душа. Мука сжимала сердце, а боль всё росла, и не было, кажется, ей границ в мире земном. И не было в тот момент силы на земле, способной унять огонь страдания полубога. Сгустились тучи, и грянул гром на землю Налании, и ливень равный ливню слёз и горя любящего сердца поглотил мир земной. Забыл полубог где он и кто он. Так прошла ночь эта на земле Налании. А когда, измождённый и уставший могучий дэв открыл глаза на мир земной, то не узнал его. Великий город халифа с садами и улицами, людьми и храмами богам, стал одним голубым озером. Красиво и спокойно играло оно в лучах восходящего солнца.
Всё что существует, любое чувство, мысль, живое существо в мире этом задумано по одному и тому же принципу – оно должно постоянно увеличиваться и расти. Расти по-разному: в размере, в силе, в глубине. Сейчас горе дэва при взгляде на затопленный город выросло. Мысль, что погибла его любимая, что там глубоко под водами лежит её хрупкое тело – заставила его поверить в собственную смерть здесь и сейчас. И умер полубог… умер, войдя в Смерть и став смертным, рассеялось тело и душа, знающая и страдающая пошла на поиски… Вечные поиски любви и муки, поиски радости и страха, поиски любимой через века и сквозь время.
7.
Автобус плыл. Он действительно плыл по дороге, подъём и мягкий спуск, ещё подъём и ещё спуск. Закрыв глаза, Мария чётко ощущала качку верблюда. Она не в кресле автобуса, а в паланкине на верблюде. Мягкая поступь, неспешное покачивание. И голоса, сплошной шум сотен голосов, крикливых и радостных. Почему они так? Почему они рады? Чему смеются? Этого нет. Наида смотрела на людей, бегающих под ногами процессии из десятка верблюдов, и недоумевала. Что так их возбуждает, почему все стремятся заглянуть под паланкин и увидеть её лицо, прикоснуться к ногам верблюда, потрогать шитые золотыми нитями ковры. Золотые украшения грузом легли на голову, плечи и руки. Тяжесть и духота. Крики возбуждённых людей проникают в уши, мозг, роятся и переполняют его. Взгляд девушки застывает, она перестаёт различать слова людей, лица, улыбки, всё сливается с маревом жары и липкая духота проникает внутрь тела. Она старается из всех сил найти в толпе, увидеть среди сотен глаз одни единственные – приносящие радость и тепло, счастье и чудо – глаза дэва. За этот взгляд она сейчас отдала бы всё. А что у неё есть? Только сейчас она понимает, что всё, что у неё было, и были эти глаза. Повернув голову, она увидела мужчину, так же украшенного и мысль, что это и есть её муж – стала последней в её сознании. Ещё один мягкий подъём, спуск и тело Наиды теряет все ощущения. Миг, который дарит Судьба, бедной душе в успокоение, миг свободы. Свободы от тела, от ожидания любимого дэва, от сожалений и горя этого дня, такого длинного и страшного. Миг свободы от жизни в маленьком хрупком теле женщины Наиды.
Судьба с грустью склонилась к холодному телу девушки, боль и ужас застыли в нём. Кто видел, как плачет Судьба? Но горе её актёров, и прекрасно сыгранные роли скатили крупную слезу из глаз много видевшей Судьбы.
Кто с уверенностью может сказать, в чём состоит счастье и где может в данную секунду родиться искра любви? Кто потом вспомнит горе дэва и смерть Наиды, но рождённое раз чувство любви, как всё сущее должно получить продолжение, должно расти.
8.
Человек постоянно спешащее куда-то существо. Ребёнок спешит в школу, школьник спешит в институт, потом надо найти работу... Сколькие люди не смогли насладиться временем и данными этим временем радостями. Недоигранное детство оставляет боль во все годы жизни человека. Не осознал, не доиграл, не получил, не докапризничал, не насладился заботой отца и матери, не побаловался вдоволь, с чётким пониманием, что это баловство не будет наказано никогда, не прижался к руке матери много-много раз, не заглянул в глаза отцу. Не знал, что всё это можно, просто всё можно. Индия и Саи Баба подарили Марии ещё одно детство, только осознанное. Искрами рассыпалось оно в глазах Марии, искрами светилось в воздухе Индии. Радостью разливалось по клеткам и разносилось кровью. Я – ребёнок Бога, я – маленькое, счастливое создание, я в полной безопасности, у меня наконец-то всё есть, всё может быть, я есть, у меня самый сильный отец, он великий Бог, я в центре его любви, сейчас ни о чём не надо думать, мне даже мечтать не надо, все мечты здесь! Ну почему!? Почему радость должна кончаться!? Почему детство не может длиться вечно!? Тем более, когда ты его принимаешь и осознал всю его красоту и счастье и тебе больше ничего не нужно, только бы оставаться в этом детстве рядом с великим Отцом!?
Всё что существует, любое чувство, мысль, живое существо в мире этом задумано по одному и тому же принципу – оно должно постоянно увеличиваться и расти. Расти по-разному: в размере, в силе, в глубине, качестве. Ребёнок земных родителей должен стать ребёнком Бога. Детство Марии, продолженное в священной стране, выросло качественно, но рождённое раз, как всё сущее должно получить продолжение, должно расти.
Взлёт самолёта. Москва. Так закончилась поездка в Индию. Что оставляет в душе человеческой соприкосновение с вечностью? Какие струны, задетые в Индии, звучат потом в сердце до конца? Где и когда Судьба использует шанс вырастить нерукотворный цветок, живущий в вечности, в любых условиях и вопреки всем предсказаниям?
