МЫ ОДНИ ТАКИЕ ХОРОШИЕ

Внешняя политика – это, можно сказать, мое хобби.
Ни о чем я так не люблю поговорить, порассуждать взволнованно, как об этом.
Сам я вообще-то совсем по другой части, больше мелким бизнесом промышляю, но все время почему-то в эту степь тянет.
Даже, признаться, во время секса порой такие мысли одолевают: как там на Украине, в Сирии и т.д.?
То ли телевизор мне так мозги отшиб,  то ли в детстве еще это заложено было – помню, мужики взрослые  во дворе собираются, выпивают, и обязательно противников наших идеологических приложат – только и слышал: немецкие реваншисты, Америка, напасть на нас хотят... Одни мы такие хорошие, миролюбивые, справедливые… 
Жаль, что померли уже наши эксперты дворовые. Сейчас бы у них тем для такого жаркого анализа  куда больше было – вон сколько врагов новеньких появилось! Представляю, какой бы мат летел и в сторону Украины, и Прибалтики, и бывших стран так называемой народной демократии…
Ну а чего – это же реалии: кругом одни недруги неблагодарные оказались, никто нас не любит, козни всякие плетут, чего только ни наговаривают…
И так и прошло через всю мою жизнь (не считая, естественно, времен Горбачева и Ельцина) – такое вот осадно-воинственное мироощущение. И где только мог (надо не надо) эту свою позицию внешнеполитическую озвучивал. Люди о чем-то своем, насущном: о еде, зарплате, платежках, парковках, штрафах, а я всё на международные рельсы сворачиваю. Одного мидовца прямо до исступления довел: человек пожрать, выпить приехал к моему приятелю, ну а тут я со своими расспросами да суждениями… 
И супруга из-за этого на меня дуется. Говорит, по хозяйству хоть что-нибудь сделал, оставь ты эту Украину и Америку в покое – вон счета какие за коммуналку пришли, а ты тут нацисты, геи…
И вдруг как обрубило. То есть всю эту воинственность мою международную сдуло. Ни слова больше об этой самой внешней политике, хожу понурый, безучастный… А всё, нетрудно догадаться, из-за бабы, да еще и иностранки, в бассейне с ней познакомились. Смотрю, зыркает на меня, улыбается, ну я и подвалил. Оказалось (скажем округленько) гражданка  одной из стран бывшего соцлагеря, ну а уж теперь, понятно, – члена НАТО.  Она-то решила, небось, что я тоже из ихних, откуда-то оттуда, с Запада, а как узнала, что я местный, да к тому же не при миллионах, так сразу в личике изменилась, никаких уже зазывных улыбок, в глазах сталь, словно из дзота на меня смотрит…
Вот на такую бабу и угораздило меня запасть.
А супруга словно почуяла что-то, говорит: «Чего загрустил? Телевизор не смотришь, за международным положением не следишь... Никак влюбился?»
«Да надоело, – говорю, – везде врагов искать. О простом народе надо больше думать, а не лезть повсюду со своими имперскими замашками. Лучше бы людям зарплаты да пенсии прибавили…»
А сам между тем в бассейн то и дело бегаю, чужестранку свою высматриваю.

Наконец, увидел, сердце сразу забилось, словно стометровку на время проплыл. Подхожу к ней и прямо с ходу объявляю: дескать, думал о вас все это время, искал, пойдемте вечером в кафе, поговорим о международной интеграции малого бизнеса… – А она (очень холодно): «Думать, конечно, вам никто не запретит, но ни на что не надейтесь. Ничего у вас не выйдет»… – И – нырк даже с каким-то презрением в воду… В общем, отшила меня самым пренебрежительным образом, словно я из какой-то третьестепенной окраины, а не бывшей супердержавы, когда они все под нами жались.
Я взбеленился, думаю: «Ах ты стерва натовская, ишь как вы теперь заговорили! А я-то, наивная душа, уже в миролюбцы подался… Вот и дружи после этого с такими русофобами...» И тут же от обиды вернулся к своим прежним воззрениям. «Нет, – думаю, – без грозной силы нам никак нельзя, убойные ракеты все уважают... Да я лучше солому буду жрать, лишь бы мощь нашу военную наращивать, спесь их наглую сбить… А иначе они так и будут плевать в нашу сторону...»
Это уж я теперь  на собственном опыте прочувствовал.